Принцесса тьмы

– Вот это да!
– поразилась Светлана, пододвигая к себе поднос и приступая без промедления к трапезе. Отказаться от такого угощения было выше ее сил.

Она уплетала все подряд, а Витя, стоя в дверях, умильно наблюдал за нею.

– Попробуешь?
– предложила пленница.

Он интенсивно замотал головой, отступил вглубь дверного проема и даже рукой заслонился, как от удара: - Нет, что ты! Нам не положено. Такая еда бывает только на столе у мэра. Тебе оказывают особый прием.

– Так ведь никто ж не увидит. Ну возьми хоть кусочек.

– Здесь все все видят, - совсем тихо проговорил он. И добавил: - Меня накажут.

– А как тебя накажут?

– Вернут обратно в Семейные казармы.

– Ну как знаешь... Витя, а как вы все это тут готовите? На чем?
– с полным ртом поинтересовалась Светлана.
– Неужели лосось и осетрина водятся в подземных реках, а шампиньоны и заморские фрукты растут в пещерах?

– Нет, конечно, - покачал головой ее страж.
– У нас здесь кроме крыс и всякой дряни ничего не водится и не растет. И делать мы ничего сами не умеем.

– Так я тебе и поверила. А это?
– Она указала подбородком на блюдо.

– Это доставлено сюда из самого дорогого ресторана, - ответил Витя.

– Так у вас все-таки есть свои рестораны!

– Нет у нас никаких ресторанов. Это у вас они есть.

Перестав жевать, Светлана озадаченно посмотрела на парафиновое существо, пытаясь постигнуть смысл только что услышанного.

– Ты хочешь сказать, что вы специально для меня покупаете в наших ресторанах такую дорогую еду?

– Чтобы покупать, нужно иметь деньги. А откуда они у нас?

Светлана смотрела на него прищурясь:

– Тогда, выходит, вы ее крадете?

– Так выходит.

– Потрясающе.
– Светлана отодвинулась от стола, ей сразу расхотелось есть.
– И это тоже?
– Она ткнула пальцем в его розово-голубой тренировочный костюм.

– Ага, - буднично, без тени смущения подтвердил он.

– По-нят-но, - проговорила Светлана в раздумье. Она знала, Витя будет торчать здесь до тех пор пока она не покончит с трапезой, потом заберет поднос, чтобы передать его неведомому гонцу, и снова засядет в темной нише, как сказочный дракон, на своем посту.
– Я хочу пить, - заявила она.

– В графине ананасовый сок, - подсказал Витя, наверняка понятия не имевший, что такое ананас.

– А я хочу обыкновенную воду, - тоном избалованного ребенка потребовала Светлана.

Парафиновое существо явно растерялось. Дополнительное питье в ритуале обслуживания предусмотрено не было.

– ...Но...
– Он сморгнул голыми веками.

– Принеси мне воды, Витя, - приказала она строго.
– Ведь ты же не хочешь, чтобы я умерла от жажды.

– ...Хорошо... Я сейчас...
– Он вышел, не закрыв за собой дверь.

Светлана крадучесь последовала за ним. Витя подошел к другому существу, неподвижно застывшему в полумраке бокового хода, и быстро невнятно застреко- тал. Расчет оказался верен, ей удалось проскользнуть мимо них незамеченной.

Вспомнив, с какой стороны ее сюда привели, Светлана побежала по коридорам, тускло освещенным далеко отстоящими друг от друга голыми лампочками. Справа и слева виднелись бесчисленные ответвления, но она даже не рисковала приближаться к ним, так как они не были освещены вовсе.Вырубленный в твердой породе коридор имел довольно гладкий пол и низкий плоский потолок. Но, резко вильнув вправо, он неожиданно раздался ввысь и вширь.

Поплутав еще немного, Светлана остановилась перед дверью, показавшейся ей знакомой - массивная, очень старая, с накладными коваными петлями в форме трилистника. Ну конечно, из-за этой самой двери ее выдворили насильно! Кабинет рыжего, называвшего себя мэром. Вот он-то ей и нужен! Если он снова откажет ей в свидании с отцом, она вцепится ногтями в его напудренную физиономию.

Навалившись всем телом на тяжеленную непослушную дверь, Светлане с трудом удалось приоткрыть ее и протиснуться в образовавшуюся щель. В глубине

полутемного кабинета, за столом, освещенным одной-единственной свечой кто-то сидел.

Решив, что ошиблась дверью, она собралась уже тихонько выскользнуть в коридор, когда этот кто-то поднял безволосую, судя по силуэту, голову и в упор посмотрел на самозванку, пригвоздив ее взглядом

к месту. Теперь пламя свечи осветило обращенное к ней лицо. То, что увидела Светлана в кресле, с трудом поддавалось осмыслению. Абсолютно лысая голова, казалось, была отлита из стекла или пластмассы, как какой-нибудь анатомический экспонат. В глубине “экспоната” просвечивала густая сеть бледных кровеносных сосудов, угловатый череп с растопыренными ручками скул, с остро вывернутыми краями нижней челюсти и зловещим провалом носа. За жутким оскалом нестройного ряда длинных кривых зубов прятался, подобно мокрой бугристой жабе, вздрагивающий язык. Существо сглотнуло, и жаба- язык поршнем перекрыл горловое отверстие. Круглые студенистые шары глаз страшно вращались.

Прозрачная рука, в которой можно было пересчитать все фаланги, все косточки запястья, протянулась к непрошенной гостье. Светлана

попятилась и буквально вывалилась в коридор. Ее истошный крик, которого сама она не слышала или не осознавала, бился о своды ветвистых подземных ходов.

Кто-то крепко схватил ее за плечо. Крик оборвался. Зажмурившись, она забилась будто мотылек в паутине. Ей представилось, как бесконечно длинный бугристый язык, просунувшись сквозь решетку гнилых зубов, перевалился через порог и, дотянувшись до нее, обвивается вкруг ее шеи, душит. Еще немного, и она задохнется, умрет...

– Светлана... Открой глаза. Это я, Витя.

Она вздрогнула, пришла в себя. Лицо парафинового существа было совсем близко - бледное, густо напудренное. Неожиданная догадка озарила Светлану.

– Витя! Ты! Слава Богу!
– проговорила она и, как бы невзначай коснувшись его щеки, потерла ее.

Облетевший слой пудры обнажил мелкие крючковатые зубы под сетью сосудов и челюстную кость, отчетливо просвечивающие сквозь прозрачную, будто корочка льда над прорубью, кожу. Она отшатнулась, взвизгнув в отчаянии.

– Успокойся, пожалуйста. Вернись к себе, - кротко но настойчиво прогово- рило существо, не подозревавшее, что его разоблачили.
– Тебе не следовало убегать. Теперь мэр может наказать нас обоих.

У Светланы подгибались колени.

– Монстры... Подземные монстры, - бормотала она.
– Папа, папочка, куда мы с тобой попали! Что теперь с нами будет?
– И тут в ее памяти вдруг всплыли кошмары отцовских снов. Ее колотил озноб, зубы стучали.
– Боже мой! Боже мой!
– лепетала она, становясь белее напудренной маски своего стража.
– Неужели сбывается?