Принцесса

Воин заразительно расхохотался, но на Стаса эта история впечатления не произвела.

–  Тебе жалко колдуна?
– заинтересовался Олаф.

–  А почему бы и не пожалеть?
– с вызовом спросил Стас.
– Все же живой человек.

–  Речники тоже живые, - напомнил сотник.
– А ты говорил: так с ними и надо.

–  Но мы ведь никого не тронули, только напугали! Ты ведь не зарезал этого Арье.

–  Потому что обещал, - объяснил Олаф.
– А вот если вдруг останусь жив, то обязательно вернусь, чтобы зарезать. И сына его зарежу, если к тому времени достаточно подрастет. С предателями надо только так поступать, ведь они знают, на что идут.

–  Мучить не обязательно, - насупился островитянин.

–  Тогда все станут предавать!
– внушительно пояснил Олаф.
– Мы ведь все равно все умрем, верно? Но хорошие люди умирают быстро, а предатели медленно. Хорошо что напомнил: я не зарежу речников, я им что-нибудь с водой связанно придумаю. Душить тварей, душить… Воин, как тебя зовут?

–  Шос, - представился горожанин.
– Я с тобой согласен, Олаф!

–  Молодец. У меня к тебе просьба… Скажи, наше оружие осталось у тебя?

–  Нет, у тех стражей, что у входа в город караулят.

–  Оно ведь вам не очень нужно?.. Хочу тебя попросить отправить его в Чивья, при случае. На память. Это можно сделать?

–  Конечно, - осторожно согласился воин.
– Но только сам я в Чивья вряд ли попаду, вон что у нас творится.

–  А ты просто храни, будет случай - отдашь. Только принеси его сюда, ладно? Пусть будут мечи с тобой, чтобы не затерялись, - Олаф поднял поднос с недоеденным мясом и помахал рукой.
– Спасибо, Шос!

–  Я на люк бревно накачу, - задумчиво сказал Шос.
– И еще паутиной примотаю. Ладно, сбегаю к воротам.

–  Спасибо! А придешь, я тебе расскажу одну историю, которую кроме меня никто и не знает, так вышло. Она очень забавная, - Олаф подмигнул, - только не для раскоряк!

–  Понял!
– Шос закрыл люк, завозился наверху с запорами.

–  Хочешь попробовать удрать?
– догадался Стас.
– Люк крепкий, а до ворот близко.

–  Хочу, чтобы наше оружие было поближе к нам, - пожал плечами сотник.
– А там уж как получится.

Они помолчали в темноте. Вскоре наверху опять послышались шаги и грохот откатываемого бревна.

–  Я все принес!
– крикнул Шос в приоткрытый люк.
– Рассказывай историю!

–  Покажи, пожалуйста!
– попросил Олаф.
– Этот меч мне очень дорог, он хотя и не из лучших, но служил мне долго и…

–  Ты путаешь, это меч Арье, - перебил его Стас.

–  Арье, - согласился Олаф и в темноте лягнул приятеля ногой.
– Но до того, как попасть к поганому речнику, он был у меня. Впрочем, ладно, это долгая история…

–  А ты хотел рассказать другую?
– не унимался Шос.

–  Да, другую, - сотник наморщил лоб, пытаясь вспомнить что-нибудь такое, что могло бы понравиться воину.
– Как-то раз…

–  Ты говорил, про раскоряк!
– громким шепотом напомнил Шос.

–  Ах, да, про раскоряк. Это были раскоряки… Раскоряки из города Гволло, - Олаф решил, что от мертвых пауков не убудет.
– Я со своими шел тогда обратно в Чивья с облавы. Смертоносцы ушли вперед с пленными, а мы поотстали. Уже вечером, на земле Гволло, мы вдруг встретили трех восьмилапых. Мы, значит, сокращали путь и залезли на их территорию… - вранье давалось Олафу с необычным трудом. Он чувствовал, что нечто должно произойти прямо сейчас.

– И вот они потребовали, чтобы мы шли с ними в Гволло, к их старику, чтобы разобраться, кто виноват. Я соглашаюсь: подставляйте спины, рассядемся по трое и поедем… Забери, пожалуйста, кувшин, а то разобьем в темноте.

Олаф подошел к люку и протянул посудину воину. Тот приоткрыл люк шире, и в то же самое мгновение сотник подпрыгнул, схватил Шоса за протянутую руку. Тот попытался захлопнуть люк, но сотник не выпускал его локоть. Стас проявил редкую понятливость, подсадил приятеля наверх.

–  Что ты делаешь!..
– возмущенно шипел Шос, стараясь одной рукой и придерживать люк, и вытащить меч из ножен.
– Так не по правилам, это…

–  Молчи, я знаю, как лучше!
– так же шипел в ответ сотник, пытаясь головой поднять тяжелую крышку.

Олаф оказался сильнее, да и сноровистее. Он чуть отпустил руку своего стража, а потом с силой дернул за нее несколько раз. Шос ударился о крышку, на миг ослабил нажим и сотник с рычанием вырвался наружу.

–  Ты не кричи, - попросил он воина после короткой борьбы, когда сидел у него на груди и зажимал рукой рот.
– У меня предчувствие. Вот-вот это случится, не может не случиться…

Стас с третьей попытки допрыгнул до люка и с кряхтением подтянулся. Их оружие действительно оказалось здесь, все прошло как по маслу. Островитянин пополз к двери.

–  Не суйся, - потребовал Олаф.
– Там смертоносцы. Подожди.

–  Чего ждать?

–  Как чего? Стрекоз, Стас. Они рядом, я их чувствую, я их почти вижу.

И будто отвечая ему, вдалеке раздался истошный крик. Его тут же поддержали другие люди, кто-то, громко топая, пробежал возле самой двери. Тяжелый удар по крыше просыпал на троих скорчившихся на полу людей труху.

–  Вот!
– удовлетворенно сказал Олаф.
– Вот и началось. Все, Шос, конец приходит городу Вахласу.

–  А что случилось?
– воин, которому больше не зажимали рот, приподнял голову.
– Кто напал?

–  Стрекозы!
– будто ответил ему далекий крик.
– Стрекозы поджигают дома!

Шос недоумевающе посмотрел на Олафа, будто требуя пояснений. Сотник только пожал плечами.

–  Да, стрекозы из своего города на реке напали на вас. Правда, дома поджигают люди.

–  Дворец горит!!
– закричали ближе, видимо, на площади. Еще один сильный удар едва не проломил крышу, потянуло дымом.

–  Я должен идти, - заворочался под сотником Шос.
– Там дворец горит! Там Повелитель!

–  Да, конечно, - Олаф отпустил его.
– Ты должен идти.

Глава пятнадцатая

Стрекозы видели, как опустился мост и по нему побежали смертоносцы. Однако у летучек была куда более лакомая цель - армия Чивья, зажатая в узком ущелье, текущая чрез него сплошной рекой тел. Десяток Каля, в котором взамен сбежавшего каким-то чудом недотепы теперь летал другой человек, высадили на скалы.

–  Почему нам не дают пострелять?
– спросил его румяный толстяк Вуч.