Принцип бумеранга

– Спасибо, Герман. – Блондинка оставляет на моей щеке едва ощутимый поцелуй. – За Гришу и папу.

Парочка покидает машину, оставляя меня в компании Константина Сергеевича, который, убедившись, что нас не слышат, ныряет рукой в карман.

– В случае возникновения проблем свяжись с этим человеком. Просто назови своё имя. Он предупреждён.

Беру визитку, на которой выведено «Фриман Б. Р. Адвокат», а затем перевожу на мужчину вопросительный взгляд.

– А они возникнут?

– Мы немного пошумели, – смотрит через стекло на дочь, которая воркует с Ярым. – Ты подлатал Григория, затем меня. Возможно, к тебе возникнут вопросы касательно моего внезапного, но кратковременного возвращения.

И они возникнут, потому как предупреждение Островского меньше всего походит на предостережение, скорее, на констатацию факта.

– А если масштаб проблем выйдет за рамки возможностей этого человека?

– Тогда позвони мне. – Сканирует оценивающим взглядом, который через пару секунд становится отстранённым. – Спасибо, – протягивает ладонь, которую я не сразу пожимаю. – В расчёте. Но мне кажется, ненадолго.

Осмысливаю последние слова, когда Островский оказывается за пределами машины и, рыкнув на Ярого, торопится в здание аэропорта. И только когда троица исчезает из вида, рассматриваю визитку. Лишь имя и телефон, но, перевернув, вижу координаты точки геолокации, написанные от руки. И если это адрес адвоката, то довольно странный. Кто это написал? Вероятно, тот, кто вручил мне карточку.

Перевожу взгляд на стеклянные двери, словно надеюсь пересечься с Константином Сергеевичем, который всё объяснит. Может быть, визитка у него давно, а надпись была предназначена кому-то иному. Кладу её в подлокотник, где, как правило, хранится необходимое, и покидаю территорию аэропорта.

Меня отвлекает входящий звонок, а когда на экране высвечивается «Тётка», мысленно шлю её к херам, не планируя возобновлять общение с человеком, голос которого не слышал пару лет. Я в курсе, по какой причине она звонит, но вестись на провокации, как когда-то отец, не намерен. Экран темнеет, и я выдыхаю, но она звонит снова. Абонент настойчиво насилует мой телефон, и после шестого звонка нехотя принимаю вызов, чтобы услышать то, к чему в данный момент не готов.

Глава 2

– Если ты хочешь…

– Нина с мужем вчера разбились. Похороны двух человек я не потяну. Надеюсь, ты поможешь с деньгами. У тебя всё-таки своя клиника, а у меня только пенсия и небольшое дело. Нужно оплатить ритуальные услуги, кафе, отпевание и что там ещё… Работу сотрудников морга, потому как вид у них, как ты понимаешь, не очень. Я подумала, может, хоронить в закрытых гробах? Но тогда будет дороже. А ещё можно…

И дальше не слушаю, потому как, съехав на обочину, осмысливаю полученную информацию, вываленную на меня равнодушным металлическим голосом той, кто является мне родственницей. Даже смерть дочери не внесла коррективы, и тётка начала разговор с привычной темы – деньги.

А у меня перед глазами стоит лицо Нины – светлой, улыбчивой, кроткой, – так разительно отличающейся от матери, с которой сократила общение, отодвинув от своей семьи. И решение было верным, не позволившим потерять любимого человека и свой кусочек счастья.

И сейчас её мать, продолжающая что-то говорить, сухо оповещает меня о смерти единственного ребёнка, заботясь исключительно о тратах, которые придётся понести. Деньги, как смысл жизни и конечная цель, к которой она стремится: сейчас, завтра, всегда.

– А Рома? – перебиваю тётку, не упомянувшую внука.

– Он был в саду.

– А сейчас?

– У меня. Я сказала, что тебе нужно оплатить похороны. Ты слышал? – Три минуты назад она просила помощи, а сейчас я тот, на кого ложатся все расходы.

– Когда похороны? – спрашиваю, прикрыв глаза и не веря в услышанное.

– Завтра, но оплатить всё нужно сегодня. Сейчас.

– Говори адрес.

Чеканит каждое слово, добавляя к расходам новое платье для себя, а я едва сдерживаюсь, чтобы не рыкнуть. Её чувства задеть не боюсь, потому как, всегда сомневался, что эта женщина способна любить кого-то, кроме себя.

Заканчиваю разговор и невольно захожу в галерею, где открываю фото с Ниной. День рождения Вадима два месяца назад. Небольшая компания в кафе, неторопливые разговоры, негромкий смех и племянник, не слезавший с моих колен. Единственного родного человека больше нет. Именно Нине я позволял себе приоткрыться, поговорить об упущенном, несделанном, о мечтах, стремлениях, боли. Об Алисе. Нечасто, лишь несколько предложений, но она понимала, что внутри меня пропасть, в которую я сам готов спрыгнуть. А теперь у меня не будет и этого.

Один. Окончательно и бесповоротно.

Не знаю, сколько сижу, откинувшись на спинку сиденья и провалившись в воспоминания, но, встряхнувшись, выезжаю на трассу и направляюсь по указанному тёткой адресу. Отбросив предупреждение Островского, сейчас поглощён мыслями о Нине, до конца не веря, что её больше нет.

Могла ли тётка сыграть на моих эмоциях, тем самым выпросив деньги? Но по адресу, который она назвала, находится офис ритуальных услуг, а значит, всё сказанное правда. Мысли нехотя ворочаются, приводя меня к Роме и вопросу: с кем останется ребёнок? Есть сомнения, что бабушка изъявит желание взять опеку над ним в силу невозможности заботится о ком-то, кроме себя любимой. Что тогда?

– Почему так долго? – Тётка возникает из ниоткуда, рявкая над ухом, пока я выползаю из машины. – Час жду. Я всё выбрала и оформила, необходимо только оплатить. Такое горе… такое горе, Герочка… – Показательно шмыгает носом, прикладывая платочек к лицу, хотя сожалений ноль, как и чувств по причине утраты дочери.

Не обращая на неё внимания, спешу внутрь, чтобы оценить» выбор» женщины. Нине и Вадиму уже всё равно, но в память о двоюродной сестре хочу сделать хоть что-то. Отменяю указанные позиции, заменяя другими – спокойными, лаконичными, на мой взгляд, больше подходящие для данного случая. Тётка закатывает глаза и недовольно цокает, но мне уже давно плевать на эмоции женщины.

– И ещё, Гера… нужно на опознание съездить.

– В смысле? – Резко обернувшись, едва не перехожу на крик. – Ты организуешь похороны, не убедившись, что твоя дочь действительно погибла?

– А зачем? Мне позвонили, сказали, что Нина с мужем разбились. Водитель грузовика уснул за рулём и выехал на встречку, или… Там как-то по-другому было… Или они выехали… – Задумчиво прикрывает глаза, а я хочу разорвать «сострадательную» мамашу. – Их машина, документы в бардачке, что ещё выяснять?

– Нет слов, – шиплю и направляюсь к машине, чтобы отправиться в морг.

– Рома теперь будет жить со мной. Ты поможешь материально?.. – кричит мне вслед, но я делаю вид, что не вопрос не достиг и жму на газ.

– Да пошла ты… – произношу в пустоту.

Пока мама была жива, отец терпел Антонину Андреевну. Именно терпел, и никак иначе. Но когда мы остались вдвоём, обрубил контакты, потому что каждый разговор и визит родной сестры матери начинался со слов «ты обязан помогать нуждающимся». А нуждалась тётка всегда в вещах дорогих и эксклюзивных, что в категорию «нуждающаяся» никак не вписывалось.