Принцип бумеранга

– Конечно. Желание клиента для меня закон. Но напоминаю, вы можете мне звонить в любое время.

– Спасибо. Предполагаю, что вчерашняя встреча была не последней.

Завершаю звонок, не отпуская взглядом цифры, которые мне кажутся знакомыми… Вытаскиваю визитку, которую мне вручил Островский, переворачиваю и обнаруживаю, что записанная на ней геолокация совпадает с данными, предоставленными адвокатом.

Несколько минут непонимания и неверия в совпадения. Нет, только не в случае Константина Сергеевича. В каждое его действие вложен смысл, каждое слово имеет обоснование, каждый взгляд скажет больше, чем самый громкий крик.

Визитку он дал мне специально. Он хотел, чтобы я пробил точку и отправился в этот дом. Только так всё сходится. Поэтому не раздумывая хватаю пальто, говорю помощнице, что сегодня в клинику не вернусь и, забив маршрут в навигатор, направляюсь в соседнюю область.

Путь в четыре часа, чтобы понять, почему я должен там оказаться. И если первые полчаса я чувствую себя глупо, то по мере приближения к месту, меня будто в спину кто-то подталкивает, заставляя ускоряться. Внутри всё звенит от неожиданно появившегося напряжения, словно вот-вот свершится нечто важное, способное перевернуть мою скучную жизнь.

Третий съезд и накатанная колея, подобна той, что ведёт к моему дому. Густые ряды деревьев, плотный снег и отсутствие каких-либо построек. Еду, кажется, очень долго, но неожиданно ряды стволов расступаются, являя… мой дом.

Остановившись, осматриваю строение, удивляясь сходству. Да, проект один, но от степени похожести не по себе. Лишь спустя долгие минуты нахожу отличия: отсутствует мансарда, по сути являющаяся третьим этажом, забор однозначно другой и… всё.

Выхожу из машины, прохаживаясь вдоль заграждения, затем вокруг и решаясь войти. А нужно ли? И что я могу предъявить хозяину? Проект не уникален, а его применение не противозаконно.

Почти дохожу до машины, но развернувшись, уверенно направляюсь к калитке, дёргаю ручку и беспрепятственно попадаю во двор. Преодолеваю три ступеньки и жму на звонок. Тишина. Скорее всего, хозяина нет. Заглядываю в длинное, узкое окошко рядом с дверью, не уловив движения. Почти спускаюсь, но слышу шум, а повернувшись, со стоном выдыхаю, потому что на меня смотрит…

Алиса.

Земля уплывает из-под ног, а мир рассыпается миллионом осколков к ногам той, что пожирает меня зеленоватой дымкой бесконечности. Эмоции на её лице сменяют друг друга: шок, удивление, растерянность, сожаление… И последнее настолько явно, что меня бросает в дрожь. Открываю рот, но тут же закрываю в непонимании. Мне столько ей хочется сказать, что не знаю, а нужно ли вообще говорить? Или спустя десять лет наша беседа – молчание?

– Привет, Герман, – шёпотом, словно мы можем быть кем-то услышаны.

Моё имя, сорвавшееся с губ Алисы, звучит так мягко и привычно. Словно и не было десяти лет между нами. Будто мы виделись вчера и увидимся снова завтра. Слишком обыденно. Слишком спокойно. Слишком безразлично.

– Привет… – спустя долгие минуты отвечаю, понимая, что и сам растерялся не меньше. – Я… мимо проезжал.

Звучит глупо и странно, потому как дорога одна – к ней. Хотя может здесь есть ещё дома в паре километров, или ближе.

– Пригласишь? – Смотрю поверх её плеча, выискивая её мужа или сына, но отчаянно хочу задержаться рядом.

Алиса не спешит распахнуть передо мной дверь, сомневаясь, а стоит ли впускать забытое прошлое, неожиданно оказавшееся на пороге её доме. Но, в конце концов, делает шаг в сторону и позволяет оказаться в её мире.

Большая прихожая перетекает в гостиную, точь-в-точь повторяющую мою: камин отделан тёмным камнем, который я планировал сбить, чтобы заменить на светло-серый; антикварный комод начала двадцатого века, который так нравился отцу, но раздражал меня; овальный ковёр с длинным ворсом; кресло-качалка, избавиться от которого после смерти отца я так и не осмелился. Это мой дом и не мой одновременно, потому что всё здесь наполнено Алисой. Медленно поворачиваю голову, заглядывая в кухню, где всё тоже похоже на мою. Только видна женская рука, прикладывающаяся к каждому предмету.

Молча прохожу, занимая один из стульев и наблюдая за той, что готовит кофе, стоя ко мне спиной. Пробегаюсь взглядом, отметив, что она не изменилась. Для меня нет. Это всё та же женщина, которая отключала меня одним прикосновением, заставляя сдаваться в плен и безоговорочно подчиняться. Так близко и далеко одновременно. Чужая. Давно не моя.

Не сразу понимаю, что руки трясутся, отбивая чечётку по столешнице, и убираю их в карманы пальто, которое забыл снять. Прожигаю её взглядом, обвожу каждый сантиметр тела, изучаю, находя новое, незнакомое мне, и привычное, выжженное навечно в моей памяти. Алиса лишь передёргивает плечами, скидывая мой взгляд и сдавленно выдыхая.

– Как твои дела? – Дежурный вопрос, который звучит глупо спустя десять лет. – То есть… ты здесь в гостях?

– Я здесь живу, Герман. – Наконец, повернувшись, ставит передо мной кружку.

– Давно?

– Почти два года.

Два года и четыре часа, – цифры врываются неожиданно, заставляя анализировать: она была рядом, почти под боком. В тот самый момент, когда я засыпал с мыслями о ней, она сидела перед камином в объятиях мужа.

– А где твои? Муж и сын?

Заметно сжимается, но затем сама себя одёргивает, встряхнув головой.

– Их нет.

– Куда-то уехали? – Сухой кивок. – Ты одна не боишься здесь находиться? Чёрт знает где от людей. А если что-то случится? Никто не придёт на помощь.

– Ты живёшь в таком же месте.

– Не совсем. В паре километров Чугуновы. То есть, жизнь неподалёку всё же имеется. И я мужчина. А здесь совсем пусто.

– Всё хорошо. Я не боюсь.

Разговор не клеится, о чём свидетельствует зажатость Алисы и моё непонимание, с какой стороны к ней подобраться. А нужно ли? Мимолётная фантазия, которой я позволил выбраться из-под десятилетнего слоя сожалений, не имеет права на существование. Всё умерло ещё тогда, когда избитая девушка сыпала вопросами, не получая ответов. Презрение, в котором я утонул, поглотило то, что называлось «мы», а затем и вовсе растворилось, когда за ней закрылась дверь.

– Как ты меня нашёл?

– Я… – Не рассказывать же об Островском и визитке, оказавшейся в моих руках, о следователе, мужике, выступившем свидетелем, и Фримане, разыскавшем сведения о фирме, запросившей проект. – Искал одного человека, свернул не туда. А потом увидел дом, похожий на мой. Точнее, его копию.

– Я его купила. То есть мы. Таким. – Отводит взгляд, скрывая правду.

Даже спустя десять лет, я тонко чувствую её ложь: неуверенные фразы, сопровождаемые разминанием шеи. Мы рабы своих привычек, а точнее, сигналов тела.

– Как ты жила всё это время? – Мой вопрос сопровождаемся выскользнувшей из её рук чашкой, разлетевшейся по полу.

Бросаюсь к Алисе, чтобы убедиться, что она не поранилась, и помочь собрать осколки. Присаживаюсь рядом, шаря по полу и не задумываясь о возможности ссадин, впитывая такой родной и почти забытый аромат жасмина. Флешбэки захлёстывают, возвращая меня в прошлое. В счастливое, сладкое, такое желанное. Яркие картинки проносятся бесконечной кинолентой, напоминая, что подобного уже не повторится. Остаётся лишь биться в агонии сожалений и неверных шагов, ставших итогом лжи.