Принцип неопределенности

Неприятно... до хруста в сознании, я это воспринимаю, как нечто осознанное. Трудно выразить словами: я не знаю правильных. Я поступаю так, если расклад меня не устраивает. И так до тех пор, пока не найду идеальное сочетание. И что-то мне даже подсказывает, что именно для этого нужно сделать, на самой периферии сознания. Но в этот момент я одновременно почти ничего не вижу и не слышу, словно смотря только в будущее туннельным зрением. Или слухом. Пожалуй, будь ты шизофреником, ты смог бы меня понять.

– Но это же невозможно. Карту выбирает генератор случайных чисел, - не сдавался Фарланд.

– Но ведь он начнёт генерировать свою 'случайность' и закончит по определённой программе, - мягко улыбнулся я.

– Значит, его поведение вполне ожидаемо.

– Ничего подобного, - возразил Фарланд.
– В нём есть источник внешней энтропии. Это истинный генератор случайных чисел.

– Он измеряет температуру, шум, или ещё чего?
– Мои мысли всколыхнулись в свете новых фактов. Вот он, чёрный лебедь, хочешь, не хочешь, а принять новые факты придётся.

– Вроде того. Но вероятность носит квантовый характер. И я сомневаюсь, что ты её можешь предсказать.

– Однако, как ты видишь, твои сомнения разрушены, - я указал на игровой стол, весь заложенный картами из нескольких колод.

– Это.. это маловероятно, - запротестовал он.

– Почему?

– Нельзя точно сказать, где будет электрон, или какова будет его энергия. Во всяком случае, одновременно. Как и направление его движения. То, что влияет на результат генератора случайных чисел - волновые свойства и неизбежные флуктуации полей. Это же квантовая неопределённость[8]! Координата и импульс, энергия и время.
– Ему были знакомы основы квантовой механики.

– Вот именно они и не дают сделать это абсолютно точно, - сказал я, сам уже начиная в этом сомневаться.
– И то, что я не могу начать выкладывать колоду именно в ту пикосекунду, когда тот нейтрон или электрон, или ещё что там должно попасть в датчики всего в паре сотен километров отсюда.

– Ты не можешь предсказать это событие! Оно носит вероятностный характер, - упрямо ответил мне ипотечный пилот.

– То есть, ты полагаешь, что мои возможности пророка ограничены только простыми причинами и следствиями? Как в классической механике?

– С этим бы я не стал спорить. Это хоть как-то можно было бы объяснить, - ответил он.

– Какой ты забавный!
– искренне рассмеялся я.
– Не обижайся, - добавил примирительным тоном.
– Меня смешат даже не твои желания впихнуть нечто непонятное в рамки известных тебе теорий, а нечто иное. Твоя вера, что у всех событий существует такая штуковина, как причина.

– Одно дело мир микрочастиц и другое - наш макромир, - начал он.

– Постой, ты их разделяешь?
– уточнил я.

– Разумеется.

– Какая... нет, я не могу!
– опять заулыбался я.
– Слушай, какая причина того, что этот фрахтовик носит название 'Счастливая шлюха'?

– Капитан очень азартный твилек. И проиграл название...

– В пазаак. Выигрыш или проигрыш, в который является беспричинным событием, как ты сам только что заявил.

– Это не важно. Если бы капитан не сел за стол, он бы не проиграл название судна, - парировал Фарланд.

– Ох, а как много событий до того привели его к тому злополучному столу? И как много из них повлияли на эту дорожку? Даже работа гиперпривода носит квантовый характер. Точность и время выхода носит вероятностный беспричинный характер. Ты просто пытаешься выбросить из цепи событий те, которые тебе не нравятся.

– Выходит, всё происходит, потому что происходит?

– Именно так. Прикинь, но у твоей жизни нет не только смысла, назначения, но даже отсутствует причина. И не смей даже напоминать про Большой взрыв, с меня не станется спросить, какая причина была и у него, - меня пробило на безудержное веселье.

– Прекрати. Твои теории безумны. Так можно договориться до того, что вся наша жизнь - это один бредовый сон, - застонал мой собеседник.

– Нет повода быть серьёзным. И, замечу, что я заявляю это со всей серьёзностью, - с максимально твердым, профессионально выработанным выражением лица ответил я ему.

– Остановись! Лучше скажи, зачем тебе это? Хочешь стать гадателем, оракулом?

– Почти. Но уверен, что это полезный навык.

– Но это всё равно поразительно. И нечестно.

– Если бы всё зависело только от удачи, я бы ни за что не сел бы за этот стол и не взял бы карты в руки. Никогда. Я не играю в кости и не играю в карты. Даже если такова сама природа Галактики. К хаттам навязанные правила! Но можно ли изменить свой путь? Вот в чём вопрос. И то, что я знаю об этом, не внушает надежды.

– Но все так делают. Это неплохое развлечение. Азарт. Тот момент, когда стол мигает, когда ты ждешь нужной карты, а выпадает совсем другая. Твои нервы возбуждены. Да, это она!.. Нет, ситх, проклятая железяка!
– он изобразил гамму эмоций на своём лице, перетекающих из радости в удивление и потрясение, затем разочарование. Даже в Силе ощущались колебания, рождаемые его наигранными эмоциями.
– И не важно, проиграешь ты или выиграешь, ты получаешь эмоциональную разрядку.

– У меня на родине это называется зависимость от азартных игр. Её могут себе позволить только финансово обеспеченные люди. Пока ещё обеспеченные.

– О! Она точно есть у Травера.

Я продолжал игру сам с компьютером. На стол легла последняя двадцатка. Ничья. Новый раунд. И карты из 'руки' кончились. А знать будущее и за противника более чем полезно. Иной раз стоит поберечь карту руки, у соперника всё равно будет перебор в раунде. Выигрыш раунда не потребует тратить бесценную боковую карту.

– И что ты будешь делать теперь?
– сказал, присмотревшись к столу, Фарланд.

Интересно, а что будет, если учитывать такой момент при выборе своей руки? Ведь пригодятся другие карты. Но придётся смотреть на обе картины разом.

– Попрошу тебя выбирать основную и боковую колоду одновременно со мной. Хочу кое-что проверить, - обратился я к Фарланду.

– Ладно, - он достал свою колоду.

Я почти не смотрел на карты. Даже на карты Фарланда. Для того, чтобы знать, что прячется за рубашкой, мне это было не нужно. Сила ясно говорила сейчас со мной. Не как личность, но как безэмоциональный автоответчик. Голова разрывалась от обилия информации. Но всякая сложная задача, разложенная на составляющие, становится элементарной. Видимо именно так чувствуют себя те, кто перемножают семизначные числа в уме. 'Просто воспринимай её, не обдумывай каждое движение', - говорил я себе. Но не пропускай важного.