Принципы и несчастная гордость
Шрифт:
– Прости, я тебя замочила….. – говорю ему, утыкаясь носом в мягкий ворот его толстовки.
А слезы все не унимаются. Текут и текут.
– Ничего страшного. Делай что хочешь, только не плачь. Хорошо? – ласково спрашивает Рома, крепко сжимая меня в своих объятьях.
– Угу, – шмыгаю носом.
– Ты права, деревяшки напоминают о нем. Хотя веришь, я до сих пор не смирился с его уходом. Кажется, будто он просто уехал и не может позвонить. Но прошло уже восемь лет…
Я глубоко дышу и стараюсь успокоиться. Рома гладит меня по голове, и постепенно
Мне просто не верится в это. Одно дело, когда от нас уходит пожилой человек, и совсем другое – когда это молодой парень. Это кажется несправедливым до такой степени, что начинаешь задумываться – а какой тогда смысл в самой жизни? Чтобы терпеть боль от утраты близких?
– Ром, мне так жаль. Он был такой молодой. Господи. Что за люди такие у нас. Как так можно? – спустя некоторое время говорю я.
– Это армия. Там все может быть. Поэтому я и не хочу служить. Честно, я боюсь, что умру. Точнее раньше боялся. Сейчас я боюсь другого.
– Чего? – я все ещё хлопаю глазами пытаясь высушить непрошенную влагу.
– Я боюсь тебя потерять. Боюсь, что ты не станешь меня ждать.
Рома немного отстраняется и обеими ладонями касается моего лица. Теперь мы смотрим друг на друга. Большим пальцем Рома нежно проводит по моей щеке, словно стирая невидимую слезинку. В груди у меня оживают бабочки, а под ложечкой начинает болезненно потягивать.
– Ты самая невероятная, самая красивая, самая, черт возьми, желанная девушка на свете. И я не готов тебя терять.
Я хочу, чтобы он немедленно меня поцеловал. В томном ожидании облизываю губы. А он все медлит. Молчит, смотрит в мои глаза и медлит.
– Да ну тебя! – тихо произношу и, вставая на цыпочки, первая касаюсь его губ.
Не знаю, как это выходит. Словно само собой. Но Рома тут же отвечает мне. Притягивает ближе к себе и целует меня. От его настойчивых горячих губ я медленно пьянею и вместе с тем таю, растворяясь в игривом нежном сплетении наших языков. Наш поцелуй такой страстный и глубокий, будто мы оба долго-долго терпели и вот наконец-то сделали это. Соединили наши души в одну, отсекая все горькие мысли.
Рома гладит мое лицо и забирается руками в распущенные волосы, не оставляя даже маленьких крупиц сомнений. Я люблю его. Люблю. И чувствую, что он тоже любит. И вряд ли теперь нам сможет помешать кто бы то ни был.
– Ты же понимаешь, что это точка невозврата? Ммм? – тихо спрашивает Рома, немного отстранившись от меня, но по-прежнему находясь очень близко.
Я шире распахиваю свои веки и вижу искрящиеся изумрудным бисером счастливые глаза парня.
– Я и не вздумаю возвращаться, – бормочу почему-то смущённо.
Ромкин взгляд согревает, едва ли не обжигает мои тонкие струны души. Он улыбается, не игриво и не ехидно, а по-доброму, ласково, с любовью.
– Ты хорошо подумала? Теперь я тебя точно не отпущу. Принимай таким какой есть, потому что вряд ли люди исправимы. Да и прошлое
не перечеркнешь. Что было – то уже было, – произносит серьезно он.– Да. Хорошо. А что значит не отпустишь?
– Это значит тебе придется терпеть меня всю жизнь, потому что я однолюб, – то ли шутит, то ли действительно говорит правду Рома.
– Хм, меня устраивает это, – отвечаю чуть смелее.
– Значит будешь ждать… – шепотом произносит Рома прямо мне в губы и снова целует, не дав ответить. А может, поставив перед очевидным фактом.
Снова мы целуемся. Наши губы переплетаются в таинственном пылком танце. Захлестнувшие неистовые эмоции не разрешают нам остановиться. И мы целуемся. Целуемся так долго насколько хватает сил и времени.
Нас отвлекает мелодия на телефоне.
– Наверное, с работы. Михалыч, – Рома выпускает меня из теплых уютных объятий и отвечает на звонок.
Рома быстро разговаривает с коллегой и завершает вызов. Потом убирает смартфон во внутренний карман куртки и снова притягивает меня к себе.
– Пора ехать? – спрашиваю я.
– Да, пора. Через пару часов мне надо быть на работе. Я отвезу тебя, а потом поеду в шинный центр. Что будешь завтра делать?
– Учиться, а ты?
– Слушай, мне нужно диплом доделывать. Времени катастрофически не хватает. Возможно, приду на одну лекцию, потом уеду. Сколько у вас пар?
– Завтра четыре.
– Хорошо. Я заберу тебя, – вот так вот просто заявляет Рома.
– Идёт! – улыбаюсь и мягко касаюсь его губ.
* * *
Мы ещё немного стоим не берегу в обнимку. Только теперь я, как и он, стою лицом в реке. Мы вместе смотрим вперёд и тихо разговариваем.
Рома с тихой благодарностью и теплотой рассказывает о своем детстве и о дяде Мише. Как они рыбачили, играли, бесились. Теперь все в прошлом, но я уверена – это время навсегда останется в его сердце.
Вместе мы приходим к решению не выкидывать поделки. Я убеждаю парня, что это память, и со временем эти деревянные фигурки приобретут немного другое значение. Станут не болезненным воспоминанием, а драгоценным.
Потом Рома рассказывает про то, что хотел дать взятку должностному лицу и попробовать получить освобождение от армии. Но не вышло. Тот человек, который должен был ему помочь, оказался ненадежным, и Рома бросил все попытки и смирился со своим положением. Летом, после экзаменов он добровольно принудительно пойдет сдаваться.
Я мысленно начинаю перебирать все варианты, как я могу помочь. Вспоминаю, что у Леры папа военный, а у Вари мама работает в больнице. Тут же предлагаю Роме поговорить с девчонками и что-нибудь придумать всем вместе.
– Анют, не надо. Не стоит. Правда. Мне не хочется уже кого-то напрягать своей проблемой. Я Леру не знаю почти. Да и Варю совсем немного. Марк точно будет против, что я навязываюсь и поднимаю смуту. Да и мне уже все эти перетряски надоели. Я уже смирился. Армия, так армия. Главное, чтобы ты меня дождалась.