Принципы и несчастная гордость

– Малышка моя, я тебя люблю, – говорит мой самый любимый парень на свете.

Рома сбавляет темп совсем чуть-чуть, чтобы дать мне передышку, но потом снова ускоряется.

– Ром, я тебя тоже люблю, – бормочу ему и чувствую, что он сам на грани.

Парень делает несколько заключительных рывков и, наконец, его плечи расслабляются, хотя парень продолжает двигаться во мне. Он мягко опускает мои ноги на кровать, шумно выдыхает, останавливается, даже тихо ругается отборным словцом. Потом аккуратно, бережно ложиться на меня сверху.

– Милая моя… нежная, – шепчет Рома и целует меня в губы.

Его язык медленно играет с моим, и я понимаю, что этот момент я точно запомню на всю жизнь.

Момент, когда ты любишь всем сердцем. Момент, когда тебя любят всем сердцем. Момент, когда мы стали одним целым с Ромой…

Глава 31 Я люблю тебя

Аня

Сегодня выдался безумно жаркий день. Даже наступающая ночь не унимает этой духоты и теплоты.

Воздух по-прежнему, так же, как и днём, тяжеловат и густоват. Многоэтажка напротив дремлет. И почему-то странно походит на чье-то уставшее за день лицо. Два окна по бокам горели слабым светом – они выглядели, как глаза. А снизу горел балкон, как раз посредине – это был рот.

Уже стояла темень, и мне приходилось напрягать свое зрение, чтобы разглядеть Рому, сидевшего на соседней качели.

Мы так устали от духоты, что вышли на улицу, чтобы освежиться. Но и здесь было не легче.

– Анют, не грусти. Вижу, что нос повесила. Все хорошо будет. Год быстро пролетит. Обещаю, – серьезно произносит Рома, вглядываясь в мое лицо.

Я, так же, как и он, тихо качаюсь на качели и смотрю, то на него, то на дом, то на свои ноги.

– Угу, – тихо отвечаю, при этом стараюсь побороть огромнейшее желание снова разрыдаться.

Но сегодня я обещала ему, что не буду реветь. Дала слово, поэтому, лишь сильнее стиснув зубы, прогоняю слезы прочь. Куда-то глубоко внутрь себя, чтобы там они и остались. А завтра, когда я провожу Рому в армию, я дам им волю. Выпущу их на свободу. Запрусь на целый день у себя в комнате и буду реветь.

– Мы сможем общаться по телефону, надеюсь – если повезёт. Говорят, в армии с этим строго, но все равно телефоны у парней есть, и им удается писать и иногда звонить. И я смогу. Вот увидишь.

– Угу, – соглашаюсь я с ним, – А может даже и приехать навестить разрешат?

– В некоторых частях разрешают. Но опять же, не во всех и не всегда. Куда попаду. Ну не грусти, иди ко мне, – Рома касается моей руки.

Я поднимаюсь с качели и подхожу к нему. Встаю между его широко расставленных ног и целую в губы.

Касаюсь его мягких губ совсем легко. Но парень тут же углубляет поцелуй, и он превращается в долгий и страстный, чарующий и просто волшебный поцелуй.

Никогда не устану повторять, что его губы слаще всех десертов в мире. Мой любимый Рома. Так целует, что голова идёт кругом, и все мысли просто исчезают под его натиском.

– Анют, ну что пойдем. У нас не так много времени.

– Пошли. Завтра рано вставать, – шепчу ему в губы.

Мы поднимаемся к нему домой и какое-то время суетливо что-то делаем. Нарочно оттягивая время, стараюсь его замедлить. Рома идёт в душ, а я наливаю нам чай. Я понимаю, что пора ложиться, но спать не хочу. Не хочу, чтобы завтрашний день наступил. Не хочу, чтобы новый день забрал моего Рому на целый год. Боже мой, подумать только. Целый год для меня как вечность. Слишком долго. Слишком.

После душа Ромка утягивают меня в постель, закрывая глаза на остывающий чай. Его горячие ласки дарят мне столько любви, что я забываю обо всем и просто растворяюсь в нем. До самого утра Рома не выпускает меня из своих объятий.

Новый день встречает нас суматохой в комнате, шуршанием, взволнованными репликами, нежными поцелуями и скорыми объятьями. Все происходит слишком быстро. Очень быстро бегут стрелки на циферблате больших настенных часов. Их не остановить. Время нам, увы, неподвластно.

Скоро собираемся и едем по нужному адресу. В дороге Рома отвлекает меня какими-то историями. Но сам при том дико нервничает. Это видно по его напряжённым плечам, по его слишком громкому голосу. Я улыбаюсь и стараюсь не думать о плохом. Все будет хорошо! Все будет хорошо! Как мантру, повторяю я про себя всю дорогу.

Возле военного комиссариата тьма народу. Куча молодых парней и тех, кто их провожает. Нас с Ромой встречают друзья и родственники.

Отношения с родителями Ромка так и не наладил. Но после наших долгих разговоров по душам, стал периодически им звонить.

Я, как и обещала Надежде Андреевне, поговорила с Ромой. Но я не наезжала на парня и не наседала. Я полностью была на стороне Ромы, и всячески старалась его поддерживать.

Сказала ему только, что обида это самое противное чувство, и его лучше отпустить. Да, родители поступили неправильно. Я тоже так считаю. Но Ромка таит в себе эту обиду, и здесь уже она может нанести ему вред.

Я ничего не советовала и тем более не убеждала, его переехать в свой отчий дом. Просто мы поговорили по душам. Мы вспомнили ещё раз дядю Мишу и вместе съездили на кладбище. Один раз я даже затянула Ромку в церковь, чтобы помолиться за бабушку и дядю и отпустить уже их с Богом из своих мыслей.

И случилось какое-то изменение. После наших бесед и церкви Ромку будто подменили. Он стал звонить родителям и братьям. Но переезжать не захотел. Не скажу, что отношения теперь у них стали идеальными. Нет. Но хотя бы они общались.

– Ромка, я тебя люблю. Слышишь, – бормочу ему на ухо.

Я вцепилась в него с такой силой, что меня, наверное, будет не оторвать даже клещами.

– Слышу, Анют. И я тебя люблю. Сильно люблю. Больше всей жизни, – признается Рома, и тут я не выдерживаю.

Горькие слезы обжигают мои щеки. Я утыкаюсь ему в грудь и уже откровенно начинаю плакать.

– Ну Анютка, ты чего малышка? Как будто я на плаху иду, – пытается быть веселым Рома, а у самого голос серьезный-серьезный. Да и объятья такие крепкие, что не отпрянуть.

– Ромка, пиши, как сможешь, хорошо. Я буду ждать каждой весточки, каждого письма.

– Письма точно буду писать. Они разрешены. А остальное, если будет возможность, конечно, Анютка.

– Ну все. Роман, пора идти. Прощайся со всеми, – отвлекает нас Надежда Андреевна.