Принесенный ветром

Колина мама была готова плакать от счастья. Теперь ее сыну не отвертеться. Как бы он ни относился к Вале, не станет же он жениться на шизофреничке! А если и захочет, любящая мамочка легко убедит его в том, что совершить такую глупость может только полный идиот.

На следующий день Коля к Вале не пришел, хотя и обещал. И не позвонил. Валя сама ему позвонила, но трубку взяла мама, которая ответила, что сына дома нет, а когда будет – неизвестно. Передать, чтобы он Вале перезвонил? Да, милая, обязательно передам.

Валя звонила любимому еще несколько раз, но трубку всегда брала мама и всегда говорила одни и те же слова: «Коленьки нет дома, когда вернется – не знаю». Мобильных в те времена еще не было, так что поймать бывшего жениха врасплох шансов у Валентины не было.

Однажды брошенная невеста приехала к Коле домой, чтобы поговорить. Если он ее больше не любит, пусть прямо об этом скажет. Однако бывшего жениха она так и не увидела: дальше порога мамаша ее не пустила. Валя не понимала, почему он так с ней поступил. Она бы поняла (во всяком случае, ей тогда казалось, что поняла бы), если бы он честно ей признался: «Прости, полюбил другую». Но исчезнуть вот так, без всяких объяснений…

Поведав мне эту историю, женщина умолкла. Я посмотрела на нее с жалостью. Бедная наивная овечка! Именно так эти коварные мужчины и исчезают из нашей жизни: без объяснений и последнего «прости». Они просто боятся скандалов и обвинений. Хотя маминого сыночка Колю понять можно: мало у кого из мужчин хватит смелости сказать девушке, что жизнь с ней невозможна из-за ее душевной болезни.

Я сказала:

– Очень вам сочувствую. Но откуда вы узнали, что ваши отношения с Николаем разрушила тетя?

Валентина горько вздохнула:

– Отец рассказал незадолго до смерти. Он был тяжело болен и, наверное, решил облегчить душу, повиниться передо мной. Жалел, что поддержал тетку. Она напела ему, что Коля мне не пара. Зачем мне муж – простой электрик без высшего образования. Наврала, что он из семьи алкоголиков, и папа испугался. Он всегда Аделаиду слушал и верил ей. Он плакал, говорил, что я остаюсь совсем одна. Он добрый был, мой папа. Это тетка все испортила!

Валины глаза гневно сверкнули.

Оказывается, Аделаида была та еще штучка! А у тихони Валентины был повод ненавидеть тетку. Ну чем не мотив для убийства?

– А когда вы узнали об этом? – осторожно спросила я.

– О том, что тетка побывала у Колиной матери? Где-то за неделю до папиной смерти. Папы не стало три года назад.

Что же это получается: Валентина знала о подлом поступке тетки три года, но убила ее только сейчас? Неужели она хранила ненависть в душе в течение трех лет, а потом пришла и стукнула собственную тетю вазой по голове? Неужели можно три года ненавидеть человека, но общаться с ним, а затем прийти и убить? Может, ненависть внезапно выплеснулась, переполнив душу, когда в нее упала какая-то последняя капля?

Но даже если и так, тебе, Таня, придется доказывать виновность племянницы Белкиной. А это очень и очень не просто, ведь следов на месте преступления она не оставила. Могла ли эта тихоня, скромная серая мышка так тщательно все продумать и не оставить в квартире никаких следов? Или я все же ошибаюсь, иду по неверному следу?

– Значит, вы узнали о визите тетки к матери Николая примерно три года назад, – уточнила я. – И вы свою родственницу простили?

– Простила, – подтвердила Валя. – А куда ж деваться? Она моя тетя.

– А почему вы перестали к ней приходить с конца марта?

– Она сама меня выгнала. И велела больше не приходить.

– Почему?

Валентина еле заметно вздрогнула и сказала:

– Понятия не имею. Была не в духе, говорила гадости, я возмутилась, и она меня прогнала.

Было ясно, что она врет. Что-то произошло между теткой и племянницей.

– Это все вопросы? – спросила Валентина. – Я очень устала на работе.

– Еще парочка вопросов, и я вас покину. У вашей тети были какие-то ценности? Дорогие украшения, предметы искусства, картины известных художников?

Говоря это, я пыталась поймать Валин взгляд, почувствовать какой-нибудь неуловимый сигнал, но она сидела, ссутулившись и опустив глаза к полу. И все же я увидела, как чуть заметно вздрогнули ее поникшие плечи. Уже теплее, молодец, Таня!

– Да ничего такого у нее не было. Так, золотые украшения, ширпотреб.

Я вспомнила про старинные серьги с агатами, доставшиеся Аделаиде от матери. Нет, Валентина явно что-то скрывает. Эх, если б у меня была возможность обыскать ее квартиру!

А ведь это мысль! Что, если прийти сюда, когда хозяйка на работе, и пошарить по укромным уголкам? Наверняка найдется что-нибудь интересное.

Я спросила:

– Скажите, а у вашей тети есть другие родственники, кроме вас?

Немного подумав, Валентина ответила:

– Был у нее двоюродный брат по матери, я ведь говорила, что матери у моей мамы и Аделаиды были разные. Жил с семьей где-то на севере. В Сибири, что ли. Но он давно умер.

– Может, у него остались дети?

– Погодите-ка, – Валентина встала и вышла из комнаты.

Через минуту она вернулась с альбомом в красном плюшевом переплете. Открыла его, но, прежде чем дать мне, быстро вынула маленький картонный прямоугольник – фотографию – и сунула под диванную подушку. А потом опасливо покосилась на меня, пытаясь понять, заметила ли я эти манипуляции. Но я успела отвести взгляд в сторону и принялась рассматривать металлическую вазочку, покрытую причудливым орнаментом, в шкафу за стеклом. Нет, определенно я должна вернуться в эту квартиру, когда ее хозяйки не будет дома!

– Вот, это ее брат, – Валентина осторожно вытащила фотографию из уголков и перевернула на другую сторону, показывая мне косую размашистую надпись: «Адочке от брата. 1996 г.». Она ее маме приносила показать, да оставила тут и больше про нее не вспоминала.

Снимок был сделан в квартире. На диване, на фоне ковра с причудливыми, узорами сидели четверо: мужчина средних лет с усталыми глазами, довольно приятная женщина, старательно улыбавшаяся в объектив, и двое детей – худенький мальчик лет двенадцати и щекастый младенец в розовом платьице и с белым пышным бантом, непонятно как державшимся на почти лысой круглой головке. Девочка сидела на коленях у матери.

– Значит, брат вашей тети умер?

– Да, – подтвердила Валя, – где-то в конце девяностых разбился на машине вместе с женой.

– А дети?

– Детей с ними не было, слава богу.

Значит, дети остались живы, и теперь они уже взрослые. И могут претендовать на Аделаидину квартиру. А что, если это вовсе не Валентина убила свою тетку? Я хотела спросить ее, не знает ли она что-то об этих детях, но тут позвонил Киря:

– Ну, Иванова, пляши! Завтра в два у тебя свидание. Догадайся с кем.