Припарка для целителя

Тот поднял взгляд и покачал головой.

— Не знаю. Мне отсюда не разглядеть. У меня не очень острое зрение.

— Наверно, прощается с кем-то, — сказал Даниель, думая о Ракели, стоящей у ворот, когда он бежал по короткой улице, отправляясь в это путешествие.

— Или ждет чьего-то возвращения, — сказал его попутчик.

Женщина указала пальцем на гавань, словно странная, экзотичная королева, обозревающая свои владения. Тут позади нее появился солдат в шлеме и кирасе. Подошел к ней и обнял ее за талию. Она обернулась, кокетливо тронула его за нос и скрылась из виду, увлекая его за собой.

— Не следует допускать таких дел, когда солдат стоит на посту, — неодобрительно произнес кто-то за спиной Даниеля. — В мое время…

— В ваше время большей частью не трудились выставлять там часового, — сказал кто-то другой. — И смотрите, что получилось.

Даниель улыбнулся и покачал головой. Его великолепное видение королев и влюбленных с разбитым сердцем внезапно сменилось обыденностью солдата и его девки. С судна подошла шлюпка, чтобы доставить их на борт, он взял свой узел, корзинку и с еще несколькими новоприбывшими направился к ней.

— Вы сеньор Даниель? — спросил пассажир, вставший рядом с ним, когда они влезли в шлюпку.

— Да, — ответил он. — Но откуда вы…

— Меня зовут Хафуда. Я занимаюсь торговлей тканями, сейчас отправляюсь в Барселону заказать различные материалы. Сеньор Маймо попросил меня приглядывать за вами. Кажется, он думает, что с вами может случиться беда.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Паруса и ветра должны исполнить мои желания На опасных морских путях.

В четверг утром взволнованная служанка проводила сеньора Исаака в спальню Мордехая.

— Он просил немедленно привести вас к нему, сеньор, — сказала она, тяжело дыша от быстрой ходьбы.

— Как чувствуете себя, друг мой? — спросил Исаак, едва дверь в спальню плотно закрылась за ним.

— Я уже устал от этой изоляции, — ответил Мордехай. — Предупреждаю, что если не исцелюсь чудесным образом, то сойду с ума от скуки. Или же мои дела станут настолько сложными, что в них будет не разобраться. Но вот для вас эта микстура.

Он подошел к массивному резному шкафу и достал из него склянку с темной жидкостью.

Придя домой, Исаак тут же вызвал Ракель и Юсуфа.

— Мне нужна чистая чашка и кувшин чистой воды.

Заинтригованная Ракель принесла воды из фонтана; Юсуф пошел в дом за чашкой и привел в раздражение Наоми, требуя, чтобы она была чистая.

— Будто любая чашка на полке в моей кухне может быть нечистой, — прошипела она Хасинте, и девочка согласилась, что предположить иное — значит нанести ничем не вызванное оскорбление.

Исаак вышел во двор и откупорил принесенную из дома Мордехая склянку. Держа ее на некотором расстоянии от носа, понюхал, потом отвел в сторону и глубоко задышал. Стал повторять этот процесс, всякий раз поднося склянку все ближе и ближе.

— Делайте в точности то же самое, что я, — сказал Исаак. — И замечайте, какой уловите запах. Если унюхаете горький миндаль, тут же закупорьте склянку. Если начнете задыхаться, тоже. В остальных случаях тщательно замечайте ее характеристики.

Ракель с Юсуфом сделали то же самое, закупорили склянку и вернули врачу.

— Папа, у нее неприятный запах с чем-то похожим на цветочный аромат, — сказала Ракель.

— Потому что это смесь, — сказал ее отец. — Твой нос пытается разделить ее составные части и поведать тебе, что они представляют собой. Теперь принеси полчашки чистой воды и капни в нее одну каплю смеси.

Кувшин и чашка были уже на столе во дворе. Ракель налила в чашку воду и старательно капнула одну каплю. Смесь была вязкой и, погружаясь, оставляла в воде красновато-черный рисунок.

— Папа, смесь густая, — сказала Ракель. — Она медленно проходит через воду, при этом тянется нитями.

— Тогда принеси чистую ложечку и размешай ее, — сказал он. — Пока она хорошо не разойдется.

Ракель кивнула Юсуфу, тот побежал и вернулся с ложечкой. Ракель стала осторожно, но тщательно размешивать жидкость.

— Готово, папа, — сказала она.

— Где чашка? — спросил он.

Дочь поставила чашку перед ним.

— Перед тобой, папа, на ширине ладони от края.

Исаак осторожно взял чашку левой рукой. Опустил указательный палец правой в смесь, потер пальцы, потом смочил ею кончик языка. Поставил чашку и сказал:

— Теперь вы.

Ракель сделала то же самое, скривилась от отвращения и отдала чашку Юсуфу.

— Уфф! — произнес мальчик. — Отвратительно.

— Каким образом? — спросил его учитель.

— Сперва кажется сладкой, потом появляется противный вкус, который никак не проходит.

— Горький? Кислый? Гнилостный? Какого рода противный вкус? Это важно.

— Не могу сказать, — ответил Юсуф.

— Мне показалось, что вкус горький, — сказала Ракель, — но не только.

— Ополосните рты чистой водой, затем вылейте воду на пустую землю, — сказал Исаак, подошел к фонтану и зачерпнул пригоршню воды, чтобы ополоснуть рот. Ракель взяла другую чашку, ополоснула рот, отдала ее Юсуфу, затем понесла воду в самый темный угол двора и вылила.

— Сделано, папа.

— Теперь мне нужно две капли в чистую воду.

Ракель повторила процесс.

Врач снова поднял чашку и нанес чуточку смеси на кончик языка. Передал чашку Ракели, та повторила эксперимент и протянула ее Юсуфу. Тут же пошла к фонтану и ополоснула рот.

— Папа, она тошнотворно-сладкая, потом появляются два горьких вкуса — сперва один, потом другой. Описать их я не могу.

— Какое ощущение у тебя на языке?

— Странное, — ответила она.

— А ты, Юсуф, можешь описать вкус?

— Нет, господин, — ответил мальчик. — Не могу. Но не забуду его, пока живу.