Прирождённый полководец

Уильям вопросительно взглянул на девушку.

– Анеа, постарайтесь сдержать свое высокомерное презрение к этому приятному молодому человеку. Я уверен, что и Хендрик и Хьюго согласны с ним.

– О, они согласятся, конечно, - ответила Анеа, бросая на них взгляд.
– Конечно, согласятся.

– Что ж, - со вздохом заметил Уильям, - и мы должны многое прощать избранным. Что касается меня, то я должен признать, что я в достаточной мере мужчина и достаточно дикарь, чтобы любить сражения. А... вот и еда, впрочем.

Наполненные до краев тарелки появились на поверхности стола перед каждым, кроме Донала.

– Сделайте заказ сами, - сказал Уильям. И, пока Донал нажимал кнопку коммуникатора перед собой и делал заказ, остальные взяли ложки и принялись за еду.

– ...отец Донала был вашим товарищем по школе?
– спросил Уильям, когда был утолен первый голод.

– Он был моим ближайшим другом, - ответил маршал.

– О, - сказал Уильям, осторожно беря на вилку кусок нежного белого мяса.
– Я завидую вам, дорсайцам, в этом. Ваша профессия позволяет вам дружеские отношения и эмоциональный контакт не смешивать с повседневной деятельностью. В сфере коммерции, - он махнул тонкой загорелой рукой, никакая дружба невозможна.

– Возможно, это зависит и от человека, - ответил маршал.
– Не все дорсайцы - солдаты, ты - принц, и не все жители Сеты - предприниматели.

– Я знаю это, - сказал Уильям. Взгляд его обратился к Доналу.
– Что скажете вы, Донал? Вы - простой наемник, или у вас есть еще какие-нибудь стремления?

Вопрос был прямым, хотя и задан довольно деликатно. Донал решил, что искренность, слегка приправленная корыстолюбием, будет наиболее верным тоном ответа.

– Конечно, мне хочется стать известным, - сказал он, смущенно улыбнулся и добавил: - и богатым.

Он уловил намек на легкое облачко на лице Галта. Но сейчас ему было не до этого. Сейчас у него было более важное дело. Немного позже он сможет выяснить причину недовольства маршала. Теперь же главное для него поддержка возникшего к нему интереса Уильяма.

– Очень интересно, - вежливо сказал Уильям.
– И как вы собираетесь достичь этого приятного состояния?

– Я надеюсь набраться опыта в чужих мирах, - ответил Донал.
– В конце концов, мне удастся проявить себя.

– Боже, и это все?
– спросил фрилендер и засмеялся, приглашая остальных присоединиться к нему.

Уильям, однако, не засмеялся, хотя Анеа присоединила свою презрительную усмешку к смеху адъютанта, а Ар-Делл фыркнул.

– Не будьте таким злым, Хьюго, - сказал Уильям.
– Мне нравится позиция Донала. Когда я был молодым, у меня было такое же настроение.
– Он улыбнулся Доналу.
– После разговора с Хендриком вы должны поговорить со мной. Мне нравятся люди с большими притязаниями.

Донал и Галт шли по узкому коридору друг за другом. Скрытый за широкими плечами солдата, Донал с удивлением услышал:

– Ну, что вы о них думаете?

– Сэр, - сказал Донал. Колеблясь, он выбрал наиболее безопасный предмет для разговора.
– Я несколько удивлен девушкой.

– Анеа?
– спросил Галт, останавливаясь у двери с номером 19.

– Я думал, избранные из Культиса должны...
– Донал запнулся, подыскивая необходимое слово, - должны... лучше держать себя в руках.

– Она совершенно здорова, нормальна и очень умна, но все это лишь возможности, - грубовато заметил маршал.
– А чего же вы ожидали?

Он открыл дверь, пропустил Донала, вошел сам и отпустил сразу же захлопнувшуюся дверь. Когда он повернулся, его лицо стало жестким, а в голосе звучали резкие нотки.

– Ну, а теперь, - резко бросил он, - что за письмо?

Донал глубоко вздохнул. В течение всего обеда он пытался разгадать характер Галта, и теперь все зависело от того, как маршал воспримет его честный ответ.

– Никакого письма нет, сэр, - сказал он.
– И мне кажется, мой отец никогда в жизни не встречал вас.

– Я тоже так считаю, - ответил Галт.
– Тогда для чего все это?
– Он пересек свою каюту, достал что-то из ящика, и Донал с изумлением увидел, что маршал набивает табаком древнюю трубку.

– Это из-за Анеа, сэр, - сказал он.
– Никого глупее в своей жизни я не встречал.
– И он рассказал кратко, но исчерпывающе, о происшествии в коридоре. Галт слушал, сидя на краю стола и пуская кольца дыма, которые тут же уносились вентиляционной системой.

– Понятно, - сказал он, когда Донал закончил.
– Согласен с вами: она глупо поступила. Но почему вы вели себя как последний идиот?

– Я, сэр?
– Донал был искренне удивлен.

– Конечно, вы, - ответил Галт, доставая трубку изо рта.
– Кто вы такой, чтобы, только что выйдя из школы, совать свой нос в межпланетные конфликты? И что вы собираетесь теперь делать?

– Ничего, - ответил Донал.
– Я только хотел смягчить нелепую и опасную ситуацию, в которой оказалась девушка. Я не собирался ссориться с Уильямом - он, очевидно, настоящий дьявол.

Трубка выпала из разжавшихся челюстей Галта, и он вынужден был удержать ее от падения одной рукой. Он с удивлением взглянул на Донала.

– Кто сказал вам это?
– спросил он.

– Никто, - ответил Донал.
– Но ведь это так?

Галт положил трубку на стол и встал.

– Но это вовсе не очевидно для 99% населения миров, - возразил он. Что сделало это очевидным для вас?

– О любом человеке, - сказал Донал, - можно судить по тому, какими людьми он себя окружает. А у этого Уильяма свита состоит из сломленных и разбитых людей.

Маршал фыркнул:

– Вы имеете в виду меня?

– Конечно, нет, - ответил Донал.
– И, в конце концов, вы - дорсаец.

Напряжение спало с Галта. Он улыбнулся угрюмо, вновь разжег трубку и затянулся.

– Ваша гордость нашим общим происхождением действует весьма успокаивающе, - сказал он.
– Продолжайте. Значит, только поэтому вы определяете характер Уильяма?

– О, конечно, нет, - ответил Донал.
– Но подумайте сами, ведь избранная из Культиса пытается порвать с ним. А инстинкты избранных являются врожденными. А Уильям кажется таким блестящим человеком, что затмевает и Анеа и этого Монтора с Нептуна, у которого, кажется, гораздо больше ума, чем у Уильяма и у всех остальных.