Прирученый любовью

“Я . Но там столько контактов, пересекающих рабочий стол герцога , я должена присутствовать как хозяйка дома, если мы примем больше, будут проблемы. Как бы там не было, некоторые вещи, часто не получаеться делать так быстро, как бы мне хотелось “.

Он с облегчением вздохнул,она действительно была готова предоставить ему переписку “Я скажу Хендли согласовывать с Вами, если у него будут какие-либо вопросы”.

Она кивнула, поглощенная очищением риса. Он наблюдал как она взяла первый кусок, увидел, как блестят ее губы-быстро посмотрел на яблоко с которого он удалял сердцевину.

Когда в следующий раз он взглянул вверх, она смотрела через стол, нахмурившись в другую сторону . Словно почувствовав его взгляд, она спросила еще не глядя на него, “Есть ли кто-нибудь еще, кого мы должны ожидать, чтобы разместить?”

Потребовалось немного времени, чтобы он уловил смысл слова “разместить” который окончательно подтвердил слабый румянец, окрасивший ее щеки.

“Нет.” Просто чтобы убедиться, что она-и Ретфорд, вполне поняли , он заявил, “У меня нет любовницы. В настоящее время”.

Он сделал ударение на “в настоящее время”, чтобы убедиться, что они поверили ему. Быстро анализируя возможные случаи, он добавил, “И если я не сообщаю Вам иначе, Вы должны действовать при условии, что та ситуация остается неизменной”.

Женщины, для него, представили определенную опасность, это-то, что он изучил, прежде чем он достиг двадцати лет. Поскольку он был наследником одного из самых богатых герцогств, его любовниц из высшего общества посещали нереальные идеи.

Его заявление подстегнуло любопытство Минервы, но она лишь кивнула, все еще не встретившись с ним взглядом. Она закончила есть рис, и отложила фруктовый нож.

Он встал из-за стола. “Мне нужен список управляющих и агентов для любых и разных свойств”.

Она встала, когда Джефферс отодвинул ее стул. “У меня есть подготовленный список, -я оставила его на моем столе. Я принесу его в кабинет “

—”Где вы поселились?”

Она взглянула на него, когда они направились к лестнице. “В утренней комнате герцогини”.

Он ничего не сказал, но шел рядом с ней вверх по лестнице в сторожевую башню к комнате, которая, в течение многих веков, была утреней. Окна комнаты смотрели на розарий с южной стороны и на запад от сторожевой башни.

Следуя за ней в комнату, он остановился сразу за порогом. В то время как она пошла к бюро у стены, он оглядел комнату в поисках присудствия вещей его матери. Он увидел гобелеы в виде подушкек которые она любила делать, лениво брошених на диван, но кроме этого комната содержала ещё несколько намеков на ее присудствие. Комната была светлая, женская, с двумя вазами свежих цветов, наполняя воздух пряным ароматом.

Минерва повернулась и пошла к нему, просматривая ряд списков. Она была такой живой, такой надежной,

и теперь, он сомневался, что любые призраки могли задержаться рядом. Она подняла глаза, и посмотрела на него хмурым взглядом. Глянула на двойной диван, единственное место, где они могли бы сидеть, потом повернулась к нему лицом. “Мы рассмотрим их по пути в кабинет.”

Ей было неуютно с ним в своей комнате. Но она была права; кабинет был более подходящим местом. А главное, там был письменный стол, за которым он мог спрятать его сильную реакции на нее.

Отступив в сторону, он пропустил ее вперед. Он следовал за ней вокруг галереи, но, обнаружив, что его глаза остановились на ее плавно покачивающихся бедрах, он ускорил шаг, чтобы идти рядом с ней.

Как только они расположились в кабинете,- твердо в ролях герцога и хозяйки-он направился за ее списками его распорядителей и агентов. Изучяя подробности он считал полезным знать - в дополнение к фамилии и должности, физические характеристики и ее личное мнение о каждом человеке. Сначала она заартачилась относительно последнего пункта, но когда он настоял, то доказал свою точку зрения в исследование характера каждого должностного лица.

Его воспоминания о ней в прошлом не были потробны,

то, что он имел, было впечатлением от сугубо деловой женщины, несклонной к театральности или полетам фантазии, девушка твердо стояла на ногах. Его мать слепо доверила ей, все, что ему известно, он знал от отца. И его отец никогда не доверял легко, не больше, чем он. К тому времени, когда они достигли конца списков, он был убежден, что он тоже может доверять ей. Это было огромным облегчением. Даже держа ее на физическом расстоянии, он нуждался в ее помощи, чтобы пройти через следующие дни, возможно недели.

Возможно даже месяцы. Знание того, что ее привязанность лежат твердо с герцогством - и таким образом с ним как с герцогом -было утешительным и обнадеживающим. Почти как если бы он мог доверять ей, чтобы защитить его спину. Что было определенно странным понятием для человека, как он, чтобы у него были женщины. Особенно леди, как она. Неосознанно, подчеркнув его заключения, вновь собрала разбросанные бумаги, оставляя те, которые он бы выбрал, она заколебалась.

Когда он поймал ее взгляд и приподнял бровь, она сказала, “Деловой человек Вашего отца - Кольер-не тот что из Кольеров, Кольер и Ваиттикомбл, а их кузен.

Он смог понять ее тон. “Кому Вы не доверяете”.

“Не столько не доверяю, так как нет уверенности, что он знает все, об управлении деньгами.Видит небо, я не знаю, но я видела, прибыли от инвестиций герцогства, и они не производят впечатления. Я получаю значительно более высокий доход от своих средств, которые вложены в другую фирму.”

Он кивнул. “У меня есть свой собственный деловой человек в городе, Монтегю . Он действительно получает впечатляющую прибыль. Я прикажу ему связываться с Кольером и взять книги, затем возьму на себя управление”.

Она улыбнулась. “Отлично.” Она перевела взгляд на списки перед ним. Если я Вам не нужна ни для чего больше …?”

Он пожалел, что не сделал этого раньше, но он должен был знать, и она была единственной, кого он мог бы спросить. Он сосредоточился на перо в руке-перо его отца. “От чего мой отец умер?”

Она замерла. Он не смотрел, но ждал; он чувствовал, что она приводит в порядок свои мысли. Потом она сказала: “У него был приступ. Он чувствовал себя ранее прекрасно -мы встретились за завтраком-потом он пошел в библиотеку, как он всегда делал в воскресенье утром, чтобы прочитать новости.