Приручить Сатану

— Хм, — зашевелился дракон напротив её палаты. — Ты решила вернуться.

— Что здесь происходит?.. — задыхаясь, спросила Ева и устало оперлась рукой на стену, чтобы не упасть. Картинка перед глазами то расплывалась в мутное пятно, то становилась слишком резкой и контрастной.

— Это ты мне скажи, — прошипел дракон и хищно улыбнулся. — Я не мастер в толковании снов.

— Ага, снов! Вот ты и попался, змей! Мне это всё снится, — засмеялась Ева и тут же зашлась сильным приступом кашля, вдохнув слишком много дыма.

— А может и нет, — расплылся в улыбке дракон, скользя по стене. — Да и кто сказал, что сны — это иллюзии? Это ведь такая же реальность, только немного… другая. Вам, обременённым телом, этого не понять, вы шагаете в эту действительность случайно, как получится, а мы можем делать это по своей воле.

— Знаешь-ка что, мой друг? Это мой сон. Мой разум. И я буду делать то, что захочу я, а не кто-то там…

— Ну, попробуй, — усмехнулся дракон, плавно перетекая по полу с одной стены на другую. — Ну? Я жду.

— Я сплю. Я просто сплю, — тихо повторила Ева себе под нос, крепко зажмурившись. — Сейчас я открою глаза, и вокруг меня не будет ничего, кроме бескрайнего чистого неба и облаков…

Где-то над собой Ева услышала смех дракона.

— Если ты хочешь увидеть небо, я запросто могу это организовать.

Ева почувствовала, как что-то сильное и большое вдруг подхватило её, и, когда она от испуга широко распахнула глаза, дракон уже летел где-то высоко в небе, а она сидела у него на спине. Ева осторожно посмотрела вниз, и от страшной высоты у неё закружилась голова; впрочем, совсем скоро страх прошёл, и она с удовольствием подставила лицо встречному ветру.

— Как тебе? Нравится?

— Честно? Очень!

— Я рад, что ты рада, — дракон вдруг лихо перевернулся в воздухе и сбросил с себя Еву на ближайшее облако, а сам приземлился рядом. — В грозу здесь тоже здорово, но это для смелых. Когда-нибудь, когда ты наберёшься храбрости, мы обязательно слетаем с тобой в грозу. Ну, или с Саваофом Теодоровичем.

— Угу, — Ева зачерпнула руками жидкого белого тумана, и он растёкся по её рукам, как дым.

— Ты даже не представляешь, что такое быть в центре грозы, — мечтательно потянулся дракон, нырнул в облако и появился через секунду уже с другой стороны. — Тут гром слышится по-другому. Молнии ярче и толще. Вода холоднее…

— Охотно верю тебе… Бесовцев.

— Есть какие-то сомнения? — улыбнулся дракон, выпуская маленькое облачко дыма, которое почти сразу превратилось в тонкое изящное колечко.

— Немного непривычно видеть тебя… в таком виде.

— Ну что ж, ты можешь звать меня Шень-Лун, но тогда не забывай, что все эти личности — Бесовцев, Даат и дракон — три грани одного алмаза. Как и Марии. Как и Аглая и Аделаида. Как Ранель и орангутанг. Как и многие из нас.

— Что?.. Ты о чём?

Дракон хрипло засмеялся.

— За столько лет волей не волей хоть раз придётся взять себе другое имя и предстать в другом облике, показать одно и то же в разных масках. Но, знаешь, я считаю, что лучше уж менять маски, чем каждый раз менять душу. В моём понимании, смена души сразу говорит о том, что этой самой души нет. Но… Ты устала, Ева. Я слишком много говорю.

И не успела Ева ничего ответить, как дракон, ловко закинув её к себе на спину, резко спикировал вниз и полетел навстречу земле.

— Стой! Стой! Давай чуть-чуть помедленнее!

Дракон не услышал. Ева видела, с какой бешеной скоростью приближается земля, ей было страшно, но, когда она закрывала глаза, ей становилось ещё страшнее, а потому она с ужасом смотрела на увеличивающиеся деревья, машины и дома.

— Нет, нет, нет! Стой!

Дракон врезался прямо в окно больницы, разбив стекло вдребезги, и резко затормозил, отчего Ева, кубарем перелетев через его голову, с размаху ударилась об пол и…

И проснулась.

— Тише, тише, лежи. Тебе нельзя сейчас резко подниматься, — проворковал чей-то нежный голос рядом с ней.

— Мария?

— Да, я здесь.

— Давно? Который час?

— Почти полночь, Ева. А пришла я совсем недавно: мы с Ранелем только что вернулись из Гурзуфа.

— Из… Откуда?

— Гурзуф, Ева. Ты не помнишь?

Ева ничего не ответила, только поморщилась и перевернулась на спину.

— А Ранель здесь?

— Все здесь, Ева. Врач сказал, что ты плоха.

— И Саваоф Теодорович?

— Нет, его нет. У него… Трагедия.

— Что случилось?

Мария уже открыла было рот, чтобы ответить, но промолчала.

— Не могу пока сказать. Думаю, он сам всё тебе расскажет, если посчитает нужным. Боюсь, сейчас эта новость может только ухудшить твоё состояние, а две трагедии он не перенесёт.

Ева оглядела Марию с головы до ног и устало потёрла переносицу.

— Вы не знаете, откуда этот запах гари? Он мерещится мне постоянно.

— Ты вся горишь, Ева. У тебя жар.

— Я знаю, что у меня температура…

Мария грустно покачала головой из стороны в сторону и достала откуда-то зеркало.

— Посмотри на себя. Ты же сгораешь… У тебя душа горит. И разум. Всё горит… Ты горишь…

Ева взяла из её рук зеркало и чуть не выронила его: в отражении она увидела не прекрасную девушку с золотыми волосами и глазами цвета неба, а чьё-то страшное, обуглившееся лицо, на котором не было ни клочка здоровой кожи и которое, ко всему прочему, продолжало гореть.

— Ну? Тебе нравится твой вид? — прошелестел вдруг над правым ухом знакомый голос. Дракон, обернувшись вокруг Евы в несколько колец, осторожно подцепил хвостом зеркало и отодвинул его чуть назад, чтобы она могла увидеть себя полностью. — Такой ты хотела быть? Думаю, нет.

— Но почему? Почему? — заплакала Ева, не имея сил отвести взгляд от страшного отражения и поверить, что это действительно она. — Чем я заслужила это? Что я сделала не так? У всего же должна быть причина!..

Дракон громко рассмеялся.

— Ну конечно, причина есть! Просто сейчас ты её не видишь… Но… Но когда-нибудь ты точно её увидишь. Про такие события обычно говорят, что они не могут не произойти. Давай-ка поговорим о чём-нибудь другом, Ева, например, об этом зеркале. Оно отражает не совсем твою душу, нет, скорее твоё душевное состояние, а это — я думаю, ты со мной согласишься — несколько разные вещи. Бороться с самим собой трудно, это правда… Но иногда это необходимо.