Пришествие князя тьмы

Помедлив секунду, я размашисто вывел в учетной книге первый попавшийся псевдоним — Яромир Белый. Насколько я помнил из учебников, род Белых некогда славился своей доблестью, но к нынешним временам почти сошел на нет. Самое то, чтобы не привлекать лишнего внимания к персоне участника.

Разделавшись с формальностями, я поднялся на арену, намереваясь скоротать время до начала турнира в благословенной тени трибун. Увы, желанный покой длился недолго. Внезапно на площадь влетела роскошная карета, запряженная четверкой гарцующих вороных коней. Толпа зевак с воплями шарахнулась в стороны, спасаясь от копыт и колес. Экипаж с грохотом затормозил прямо перед помостом.

Изукрашенная золотом дверца распахнулась и на землю ступил не кто иной, как сам Граф Ростислав Вадимович Шереметьев. Отец моего заклятого врага Дмитрия и по совместительству один из наиболее влиятельных царедворцев. Длинные платиновые волосы графа, достойные лучших красавцев Европы, сияли в лучах солнца. Точеные черты породистого лица излучали неприкрытое высокомерие и презрение к окружающему плебсу.

Я застыл. Вот же сволочь белобрысая! Неужели Димка так испугался поражения, что в панике кинулся за подмогой к влиятельному папеньке? Похоже на то.

Но дальше произошло нечто, повергшее меня в еще больший шок. Шереметьев-старший, небрежно оттолкнув плечом прочих участников, подошел к регистрационной книге и собственноручно вписал туда имя своего отпрыска! А в графе «Перст» жирно вывел одно-единственное слово: «Тугарин».

Тем временем слуги графа с натугой подтащили к арене тяжеленный железный фургон, укрытый плотным брезентом. Даже сквозь толстую ткань были слышны зловещий лязг многочисленных цепей и бешеное клокотание, от которого волосы вставали дыбом. Не приходилось сомневаться — в фургоне бесновалось нечто воистину чудовищное и огромное.

Брезент ходил ходуном, того гляди лопнет. Толпа испуганно отпрянула, опасаясь даже смотреть в ту сторону. Дети в ужасе прятались за родителей.

Старший Шереметьев удовлетворенно обвел взглядом сгрудившихся людишек, наслаждаясь произведенным эффектом. На породистом лице застыла ухмылка злорадного превосходства. На миг наши взгляды скрестились. Граф ехидно ухмыльнулся, заметив мое замешательство, и издевательски поклонился — мол, выкусил

Что ж, сами напросились. Хотите грязной игры? Будет вам грязная игра. Мое лицо исказила гримаса бешенства. Я почувствовал, как черная ярость демона закипает, требуя немедленной расправы над обидчиками. Велиал жаждал вырваться наружу и утопить этот прогнивший мирок в кошмаре и боли заглушая человеческие чувства.

Усилием воли я подавил рвущуюся на волю тьму. Нет, месть подождет. Сейчас мне нужно сосредоточиться на главном — во что бы то ни стало выиграть эту битву. Посрамить напыщенных аристократов, уничтожив их зверушку на глазах у всего города. Заставить Шереметьева-старшего захлебнуться собственной желчью от унижения. А затем… затем можно будет подумать и о большем.

Над ареной раздался оглушительный рев боевого рога, возвещая о начале турнира. Ликующая толпа взорвалась приветственными криками, готовая к незабываемому зрелищу. Я натянул маску и стиснув кулаки спустился к остальным участникам.

Глава 20

Трибуны вокруг арены заполнялись с поразительной быстротой. Казалось, еще минуту назад здесь были лишь голые доски да пустые скамьи, а теперь — бурлящее людское море. Возбужденный гомон толпы, пестрота нарядов, запахи еды и пота, зной, щедро приправленный всеобщим нетерпением. Истинный дух ярмарочных увеселений!

Я подошел к распорядителю турнира, молчаливому мужичку с унылым лицом, и сообщил, что готов сразиться с Тугариным. Судья окинул меня тяжелым взглядом, словно прикидывая, в каком гробу меня хоронить и хватит ли казенных досок на приличные похороны. Н-да, вот это оптимизм!

— Смотри, парень, — вздохнул распорядитель, — зря ты это затеял. Супротив Тугарина еще никто не выстаивал. Зверюга — он и есть зверюга.

— Это мы еще посмотрим, кто тут зверюга, — процедил я. — Запиши давай и не трать время на душеспасительные беседы.

На площадь как раз начали подтягиваться разряженные студиозусы в компании не менее вычурных гостей академии. Юные лорды и леди, увешанные фамильными побрякушками, щеголяли модными шмотками и брезгливо косились на арену, точно мы тут отбросы какие.

Внизу, возле помоста, сгрудились персты участников — мрачноватая компания, если честно. Стояли молча, сверля друг друга опасливыми взглядами в напряженном ожидании своего часа. Хотя какой к чертям час? Ни один из этих ребят не горел желанием сдохнуть на потеху публике.

Я невольно поежился. Мда, даже среди собратьев по несчастью царили уныние и безнадега. Спасибо, Империя, удружила, ничего не скажешь! Впрочем, один паренек все же решился со мной заговорить:

— Слышь, мужик, а ты чего в маске?

— Да просто лицо сильно покалечено, — небрежно бросил я, поправляя металлическую личину. — Решил народ не пугать.

— А, ну тогда ясно. Бывает, что хозяева со злости и не так уделают, твари.

Я промолчал, только мрачно кивнул. Лезть в беседы с первым встречным не хотелось. Тем более такие, от которых за версту разит обреченностью и покорностью судьбе. Нет уж, я этот бардак терпеть не намерен! Как только захвачу трон, первым делом отменю к чертовой матери законы о перстах. Да и вообще, весь этот прогнивший миропорядок, от которого меня откровенно мутит.

Конечно, одним махом такую кучу дерьма не разгрести — слишком глубоко въелась в самые основы местного бытия. Но начать можно с малого. Для затравки — официально запретить принуждение перстов и ввести систему добровольных контрактов. Хочешь быть перстом, хочешь служить магу — да ради бога, но чтоб по обоюдному согласию и за достойную плату. А кто заартачится — милости просим на плаху, невзирая на благородное происхождение.

Прямо-таки вижу вытянутые лица лордов, когда им такое озвучат! Небось каждый первый бросится заговоры плести да бунты поднимать. Ничего, с этими белоручками у меня разговор короткий будет.

Мои размышления прервал леденящий лязг цепей, доносящийся от клетки с Тугарином. Жуткий перст буквально бесновался в своем узилище, сотрясая прутья чудовищными ударами. Полог ходил ходуном, едва не рвался в клочья. Да что ж это за образина такая, раз даже каленое железо ее не сдерживает?

У меня аж мороз по коже пробежал. И как, спрашивается, это страховидло победить? Ну да ладно, отступать некуда.

Мои мрачные думы прервал звонкий голос герольда, призывающий участников явиться на ристалище. Первыми вызвали каких-то мелких сошек: пару городских перстов и невзрачных студиозусов. Сражались они, прямо скажем, бездарно.