Пришествие Зверя. Том 1

Подход Лансунга к битве — называть это планом вряд ли стоило — был беспощадно простым. Он приказал, чтобы основной атаке Флота предшествовал налет всех авиакрыльев, выпущенных одновременно, — бомбардировщиков, истребителей и штурмовых ботов. Разведка считала, что гравитационное оружие орочьей луны не обладает достаточной точностью для удара по малым космолетам. От них требовалось нанести планетоиду как можно больший урон. Возможно, пилоты сумеют даже разрушить установки гравилучей и генераторы щитов, что сделает станцию уязвимой для обычных средств поражения.

Шансы на успех, как понимал Кулик, были невелики. Флаг-капитан подозревал, что и Лансунг осознает это. Адмирал пошел ва-банк; даже победа будет стоить им гибели тысяч людей и уничтожения множества кораблей.

Такова цена триумфа.

Такова жертва, на которую нужно пойти, чтобы сердца защитников Империума в этот темный час осветились огоньком надежды. Если топливом для пламени должна стать кровь офицеров и матросов Космофлота, Лансунг без сомнений прольет ее целый океан.

В глубине души Рафаль знал, что верховного лорда-адмирала прежде всего беспокоят собственная репутация и положение. О его себялюбии слышал каждый. С другой стороны, взвесив все факты, известные ему о Космофлоте, капитан решил, что никакие действия и эгоистичные стремления Лансунга не изменят главную истину. Имперский Флот — почтенная и достойная организация. Даже люди, подобные Ахарии или Прайсу, которые ставили гордость и славу выше послушания и братских уз, сохранили отдельные черты, указывающие на их воспитание в лучших традициях Космофлота.

Для командования звездолетом требовался особый склад личности. Поражение в пустотном бою почти всегда означало гибель. В отличие от офицеров Имперской Гвардии, флотские лейтенанты и капитаны почти не имели возможности отступить или перегруппироваться. Подкрепления они получали очень редко. Им следовало проявлять независимое мышление, но сковывать его жесткой дисциплиной, поскольку автономные походы иногда длились годами. Только человек, полностью уверенный в себе и непоколебимо решительный, мог приручить такого зверя, как боевой корабль.

Неудивительно, что порой командиры страдали гордыней и самонадеянностью. Любой капитан линкора или крейсера обладал полной властью над жизнями тысяч людей. Порой она развращала, как определенно произошло с лордом-адмиралом. Но когда-то, много лет назад, даже Лансунг был розовощеким офицером, впервые ступившим на борт звездолета.

Каким бы циничным или самовлюбленным ни оказался тот юноша, Кулик считал, что даже самые черствые и эгоистичные люди не остаются равнодушными к величию и романтике Имперского Флота. В молодости Лансунг наверняка мечтал о почестях, трофеях и славе. Рафаль верил — обязан был верить, иначе ничто не имело смысла, — что где-то внутри лорда-адмирала сохранилась частичка этого юного офицера. Если бы капитан так не думал, то никогда не согласился бы пожертвовать собой и своим экипажем ради амбиций одного человека.

Имперская армада на крейсерской скорости приближалась к орочьей звездной станции. Штурмовая луна полностью заслуживала такого прозвища — ее диаметр составлял несколько сот километров, хотя выглядела она более угловатой, чем другие планетоиды. Над изрытой кратерами поверхностью вздымались скалы в милю высотой, и результаты максимально мощного сканирования показывали, что раньше база чужаков действительно была небесным телом. Как и в случае с фортами-«булыгами», зеленокожие прорыли внутри нее разветвленный лабиринт туннелей и полостей.

Несколько чужих космолетов развернулись и погнались за имперцами, атакующими станцию, но дивизионы фрегатов и эсминцев без труда сдержали врагов. Линейные корабли перестроились по тактическим группам, эскадра носителей все так же мчалась вперед.

Кулик понял, что задышал более часто и стесненно. Невероятно — его армада приближалась к штурмовой луне, одной из тех, что разоряли системы, громили флоты и разрушали целые планеты по всему сегментуму Солар!

Внезапно атака показалась Рафалю смехотворной. Они неслись на исполинскую боевую станцию, словно какой-то древний рыцарь, скачущий на город-улей с копьем наперевес. Сглотнув комок в горле, Кулик обернулся к Шаффенбеку.

Первый лейтенант вернулся на привычное место, передав лейтенанту Хартли руководство облавой на орков. Рафаля обрадовало возвращение помощника. Саул также неотрывно смотрел на экран, сцепив руки за спиной; костяшки его пальцев побелели от напряжения. Почувствовав, что капитан смотрит на него, офицер ответил командиру взглядом, в котором читались испуг и покорность судьбе.

«Лучшие традиции Имперского Космофлота, — подумал Кулик. — Хотя каждый человек на мостике, на всем корабле охвачен тихим ужасом, мы не выдаем своих чувств. Мы усмиряем их, как плазму в реакторе. Страх перерождается в отвагу и верность долгу».

Рафаль осознал, что боится не только за собственную жизнь. Для атаки на один планетоид ксеносов они собрали здесь большую часть имперских эскадр. Неудача будет означать не только потерю Порт-Санктуса, но и неуязвимость орочьих баз для контрударов. Кулик подошел ближе к Шаффенбеку; размышляя на ходу, он понял, что это сражение определит судьбу человечества. Проиграв, люди уже не остановят зеленокожих. Никогда. Даже если их удастся одолеть в какой-нибудь решающей битве, остальные сегментумы лишатся ресурсов, кораблей и солдат, переброшенных к ядру для борьбы с неудержимыми чужаками. Даже если Терра выстоит, как во времена Ереси, остальной Империум падет под натиском отступников, эльдаров и других разнообразных врагов, ежедневно угрожавших существованию человеческого государства.

Победа или смерть?

Вовсе нет. Их ждет примитивная, лютая схватка за выживание против одной из первобытных рас Галактики. Испытание для всех слуг Императора. Они должны сокрушить орков, чтобы подтвердить свое право владеть звездами.

Уже скоро передовые эскадры войдут в зону действия гравитационных импульсов штурмовой луны. Меж шатких пилонов, усыпавших поверхность базы, сверкали необычные дуговые разряды синего и зеленого цветов. Глядя на эти вспышки, Рафаль с каждой секундой дышал все чаще.

Поток энергии метнулся навстречу имперцам подобно солнечному протуберанцу, рассыпая всполохи зеленого огня и пламени. Вокруг ветвистых разрядов искажалась сама ткань пространства-времени. Выброс гравитационной силы обвился вокруг тяжелого крейсера «Бессердечный плут», словно огромное щупальце, и на мостике флагмана раздались взволнованные крики. Кулик скривился как от боли. Немыслимый «жгут» сжался, пустотные щиты звездолета блеснули красными молниями, корпус многометровой толщины смялся, словно бумажный, защитные поля реактора схлопнулись, и «Плут» поглотил расползающийся шар плазмы.

Энергетический ореол вокруг луны рассеялся, весь заряд был потрачен на удар гравитационным кнутом. Рафаль не представлял, как быстро орки подготовятся к новой атаке, но понял, что у носителей возник шанс подойти достаточно близко и запустить авиакрылья, пока разрушительное оружие врага бездействует.

Он почти не надеялся на успех, но готов был ухватиться за любую возможность, дающую надежду на выживание.

— «Колосс», говорит «Агамемнон», — прозвучала вокс-передача. — Мы готовы к запуску.