Пришлите старшего инспектора Веста

— Дэвид, ты слышал, ты слышал это?

Голос Шоуна прерывался от переживаний:

— Я знал, что с ним все в порядке, Белле. Я был уверен, что они не причинят ему вреда.

— Рики невредим, — сказала она отрешенным голосом. — С ним все в порядке, и этот человек видел его. О, Дэвид.

Она замерла, руки ее трепетали, она наконец закрыла лицо руками и заплакала. Плечи ее вздрагивали, но стояла она спокойно. Шоун подошел к ней. Он выглядел гигантом рядом с ней. Он нежно обнял ее за плечи, и было понятно, что рядом с ней он забыл и о Лиссе, и о Роджере.

Лисса взяла Роджера за руку, и они пошли прочь. На площадке лестницы они обернулись. Шоун мощной рукой успокаивал вздрагивающие плечи жены.

Лисса отпустила руку Роджера, и они вышли на улицу в яркий солнечный день, оказавшись в тени деревьев между домом и бассейном. Лениво жужжали комары и мухи. Вокруг стояли садовые кресла-качалки и висели гамаки. Они сели — Роджер осторожно, поскольку мускулы ног еще болели. Он закурил одну из сигарет, которые навязал ему сержант Эл.

— Интересно, сколько продлится это новое настроение? — спросил он.

— Им нужно делать встряску в виде Роджера Веста приблизительно каждый час.

Лисса все еще была бледна. Сцена наверху не прошла для нее даром.

— Белле может быть такой чудесной. Трудно поверить, но может. Не знаю, случилось ли бы все это, если бы Шоун не оставлял ее одну так часто.

— Вы давно ее знаете?

— О, много лет. Я с Дэвидом работаю уже десять лет. Она никогда не бросалась на меня так, как сегодня, — добавила Лисса, она была очень опечалена. — Ее слова звучали очень убедительно.

— Она неудачно выбрала время! — Он засмеялся, но смешного было мало. — Когда появились первые признаки неврастении?

Лисса подумала:

— Я думаю год назад. Она всегда была темпераментной женщиной, вы никогда бы не сказали, что у нее ровный характер. Так же как и у Дэвида.

— А Дэвид целый год занимался специальной работой, которую можно сделать только в Англии, — сказал Роджер.

— Да, Белле не хотела, чтобы он уезжал. Я помню сцену, когда он сказал ей, что едет. Она предприняла все возможное, чтобы он отказался от назначения. Я удивилась, когда он его принял. Бог знает, как он этого не хотел. Но он знал, что для данной работы он самый подходящий человек. Ему было трудно, Роджер, но он считал это своим долгом. Нужно знать Дэвида и все обстоятельства, прежде чем обвинять его в чем-то.

Роджер отгонял комаров:

— Если это шпионаж, то Гиссинг мог начать работать над Белле год назад.

Лисса задумчиво произнесла:

— Мы всегда предполагали, что может случиться беда, поскольку Белле так скучала без Дэвида. Или, по крайней мере, она не хотела, чтобы он был вдали от нее. Ничто не давало повода думать, что Гиссинг начнет свою операцию так скоро.

— Вы пытались говорить с ней об этом?

— Нет. Этих эмоциональных взрывов не было, дока не пропал Рики. То есть они не прорывались наружу. Мы внимательно наблюдали на Шоуном. Были случаи, похожие на попытки покушений на его жизнь. Как только мы узнали о похищении, мы сочли это попыткой сломить Дэвида, возвратить его сюда. И они достигли своей цели.

Кресло мягко покачивалось — вперед-назад, вперед-назад, — с гор дул теплый ветерок. Было так спокойно и обманчиво мирно.

— Они, — повторил Роджер резко, — Гиссинг и кто еще?

Лисса не отвечала.

Роджер медленно встал, подошел к дереву и прислонился к стволу, наблюдая, как ветер играет ее волосами. Он смотрел на неспокойное лицо, любовался грациозностью позы. Она опять завладела им.

— Ну ладно, — сказал он, — когда мы найдем Гиссинга, мы найдем и тех, кто работает на него. Или на кого работает он. Пришло время мне взяться за это дело. Тони Марино говорит, что здесь могут найтись подходы к Гиссингу. Это правда?

— Мы так думали, но нас это никуда не привело. Вы будете нам нужны, когда мы найдем Гиссинга, но не раньше. На это могут уйти часы, дни, недели. Не спешите, Роджер. Возможно, сейчас все будет спокойнее. Здесь хорошо, и вы можете остаться. Но если вы предпочитаете Нью-Йорк, то можете уехать туда. Не имеет значения, где вы находитесь, если с вами можно быстро связаться. Я останусь здесь, если Белле не возобновит своих нападок. Если же это наступит, я скажу Тони, что мне нужно исчезнуть. Иначе для Дэвида обстановка станет еще невыносимей.

Она остановилась, внимательно посмотрела на него, всем своим видом демонстрируя, что видит в нем человека, а не средство для розыска Гиссинга.

— Роджер!

— Да?

— О чем вы думаете?

Он отошел от дерева, улыбнулся, задумавшись на мгновение, и осторожно ответил:

— Я надеюсь, что не слишком долго нахожусь вдали от дома. Для моей жены время тянется медленно.

Он смотрел на нее, и она показала, что понимает его и не требует никаких слов или объяснений.

— Ну конечно, — сказала она, — я это знаю.

Она улыбалась.

Роджер закурил и стал смотреть на холмы, деревья, клумбы. Вдали, по проселку, двигалась машина, за ней поднимались клубы пыли.

— И я к тому же детектив, — произнес он хриплым голосом. — Этим я зарабатываю себе на жизнь. Запомните?

— Запомню.

— Кто-то подсыпал Дэвиду и Белле наркотик, прежде чем похитить мальчика. Вы это помните? Кто это сделал, никто не знает. Отрава могла находиться в сигаретах, в кофе, во всем, что они ели или пили. Последние данные, которые мне сообщили, говорят о том, что никаких следов наркотиков не обнаружили в доме на Вейвертри-роуд. А чашки и блюдца стояли немытые. Все выглядело так, будто Шоуны оставили все как было. Работу выполнили безукоризненно. Почти наверняка им дали снотворное, которое действует сразу же. Его дали не среди дня, а поздно вечером, за час перед сном. Рики получил свою дозу раньше и, по-видимому, она была меньше. Билл Слоан — дотошный малый. В его рапорте говорится, что ему удалось установить — я думаю, он говорил с вами об этом — единственное, что пили все: и ребенок, и родители — молоко. Конечно, наркотик не обязательно был в молоке, но очень похоже.

— Да, — сказала Лисса. Она все еще находилась в состоянии полной расслабленности, но выражение лица изменилось, она смотрела на него внимательно, даже настороженно.

— Кто мог подмешать наркотик в молоко? — спросил Роджер. — Мы выяснили, после вашего отъезда больше никто не заходил. Соседи никого не видели. Это, конечно, не окончательное заключение, но существенное свидетельство. Никакого разговора о посетителях не было. Или были?

Она покачала головой.

— Помните, что я сыщик, — сказал спокойно Роджер.

— Да, — ответила она без улыбки, — и сыщик думает, что наркотик в молоко подмешала я.

— Он знает, что вы могли это сделать, — сказал Роджер многозначительно, — но не знает, сделали ли вы это. Если бы он был уверен в этом, ему бы были непонятны мотивы. Главная беда в том, что он не может с уверенностью сказать, кто еще имел такую возможность. Вы можете ему помочь?