Прислушайся к музыке, к звукам, к себе
Шрифт:
Нет, конечно.
Знание, что барочную музыку следует исполнять без вибрато, что The Clash значительнее, чем Siouxsie and the Banshees, что Клифф Ричард – фигня, а диско – отстой, и что в свой удачный вечер Rolling Stones до сих пор дадут сто очков вперед любой рок-группе в мире, без вопросов, или, к примеру, что титул лучшей рок-группы давным-давно перешел к U2, или что U2 и рядом не стояли с настоящим роком и только идиот может думать иначе, или что Элис Колтрейн погубила музыку Джона Колтрейна (простите за прямоту, но уж как есть), или что недоброжелатели Элис Колтрейн – патриархальные женоненавистники, или что все эти сверхпопулярные юные дивы, которые расплодились в наши дни, ни за что не сравнятся с королевой соула Аретой Франклин, и что никогда больше не случится десятилетия, оставившего в музыке такой след, как великолепные 1960-е (или 1970-е,
Что вы знали о музыке, едва появившись на свет? Единственные звуки, которые вам инстинктивно нравились, производила ваша мама.
Вернемся к названию главы: для кого это книга? Она для вас. Для человека, который держит ее в руках, потому что купил в магазине или получил в подарок. Итак, кто же вы?
Скорее всего, вам от двадцати пяти до шестидесяти пяти. (Вы можете быть моложе или старше, но по статистике все, кто моложе двадцати пяти, скорее послушают последние чарты у себя в телефоне, чем возьмутся за книгу, а пожилым людям не нужна книга, в которой говорится, что им нравятся старые песни давно ушедших лет.)
Вы искушенный читатель – по крайней мере, достаточно искушенный, чтобы одолеть немаленькую книгу, которая не будет мусолить то, что вам и без того известно. Другими словами, вы принадлежите к элитному меньшинству. Для большинства людей чтение – довольно утомительное занятие, отсюда популярность всякого легкого чтива вроде Daily Mail, What’s on TV и Take a Brake. До четверти населения Великобритании обладает «весьма невысокой грамотностью». Процент людей, которые справятся с незатейливыми триллером или биографией знаменитости, но не осилят книгу, подобную моей, будет и того выше. Так что, если вы читаете эти строки, вы уже исключение.
Но не позвольте этому ударить вам в голову. Быть исключением – тот еще подарок, это лишь означает отклонение от общего стандарта. Интеллектуалы (книжные черви, светлые умы, носители культуры, зовите как хотите) – такое же меньшинство, как любое другое. Они цепляются за свою исключительность, но поступаются при этом чувством единения с толпой. Утешают друг друга, уверяя, что они не отщепенцы и не фрики, хотя с точки зрения статистики все именно так.
К счастью, у среднестатистического обывателя, не интеллектуала, есть вещи поважнее, чем размышлять о природе искусства. Мы с вами выживаем – и даже сохраняем приемлемый уровень комфорта, чистоты и обеспеченности всем необходимым – благодаря людям, которые, с высокой вероятностью, никогда не удосужатся прочесть книгу вроде этой. Вам доступна роскошь размышлять об изысканных мелодиях, формулировать и уточнять свое мнение о «Реквиеме» Моцарта и альбоме Джони Митчелл Mingus, пока мусорщики убирают ваши отходы, фермеры выращивают вам еду, водители грузовиков доставляют ваши лекарства в аптеки, а работающие за гроши сотрудники магазинов раскладывают по полкам вашу одежду, произведенную трудолюбивыми бангладешцами. Вы открываете кран, и оттуда течет вода.
Для вас есть более важные материи, чем переливы кларнета или риф бас-гитары из 1969 года, пусть вы и не готовы это признать. Вы упрямо держитесь за идею, что музыка больше и выше всего на свете.
Ничего страшного. Я тоже из таких.
Впрочем, это не означает, что мы с вами одного поля ягоды. Вы носите с собой определенные предубеждения о том, какая музыка хорошая, а какая плохая. Эта книга может пошатнуть их, поэтому вы должны быть из тех людей, кто готов к вызовам, кто не уйдет в глухую оборону и агрессию. Вы можете считать себя как раз таким человеком, но это мы еще увидим. Наше совместное путешествие только начинается.
Вы можете принадлежать к культуре, для которой английский язык неродной и которая обладает «экзотическими» традициями. В таком случае вас может удивить следующее: автор этой книги не ожидает, что каждый ее читатель по умолчанию англоговорящий и имеет англоцентрическую картину мира. Если у вас от этого слегка закружилась голова, присядьте.
Есть вероятность, что цвет вашей кожи не белый, но если это действительно так, это редкое исключение из демографической статистики. Большинство серьезных книг о музыке предназначены для бледнолицей аудитории. Может быть, их авторы не придерживались такой установки осознанно, но на деле получается именно так. Даже книги о музыкальных жанрах, в которых преобладают темнокожие авторы и исполнители –
блюз, фанк, соул и так далее, – читают в основном белые, и до недавнего времени писали их тоже главным образом белые. И сегодня можно собрать целую полку книг с названиями наподобие «Гарлем на Монмартре. История парижского джаза между мировыми войнами (музыка африканской диаспоры)», «Теория африканской музыки. Том 2. Истоки блюза. Зарождение блюза в афроамериканском водевиле» или «Ньюаркский авангард: Амири Барака, черная музыка, черная современность (Интеллектуальная история Афроамерики)» – и ни один из авторов не будет чернокожим. В чем причина? Быть может, дело в том, что на протяжении многих сотен лет музыковедение занималось классическими произведениями, а те носят высокомерный и самодовольный расистский характер. Я не знаю, что с этим делать, кроме как сказать: привет, заходи на огонек, давай вместе пораскинем мозгами.Я надеюсь, что вы, мой читатель, с равной вероятностью можете быть как мужчиной, так и женщиной. По крайней мере, аудитория моих романов в гендерном отношении распределяется почти равномерно. Книги о музыке чаще привлекают читателей мужского пола, но, как я полагаю, причина в том, что поклонение музыке представляет собой скорее мужское занятие, и женщины реже приходят в восторг от полной дискографии Фила Спектора или описания сексуальных подвигов гитариста-женоненавистника. Другими словами, женщины и их отношения с музыкой обычно не встречают понимания и одобрения среди музыкальных критиков мужского пола. Если вам доводилось сталкиваться с их презрением, я надеюсь, что атмосфера этой книги покажется вам более теплой и располагающей.
Вероятно, вы достигли того жизненного этапа, когда вам все еще хочется размышлять и говорить о музыке, но вас уже не устраивает то, как ее осмысляют и обсуждают. Если так, не исключено, что эта книга окажется как раз тем, чего вы ждали.
Впрочем, это не означает, что она вам понравится. Большинство из нас живут в собственном тоннеле восприятия, мы надежно укоренены в верованиях своих племен и защищены от влияния извне. Мы жаждем альтернатив нашим старым привычкам и ограничениям, но эти альтернативы требуют от нас изменений, на которые мы не готовы пойти. Возможно, спустя несколько минут или часов вы поймете, что вам вовсе не хочется идти за мной туда, куда я вас веду. Если так, прошу прощения.
Последняя причина, по которой вы можете держать в руках эту книгу – вас вовсе не интересует музыка, но вам понравились мои романы «Багровый лепесток и белый», «Побудь в моей шкуре» или «Книга странных новых вещей», и поскольку я больше ничего не написал из художественной прозы, вы решили дать шанс нон-фикшну.
Если так, вы можете обнаружить, что настроение, которым пронизана моя художественная проза, – отщепенец, смотрящий на своих, чужой, но не отчужденный, несентиментальный, но сострадательный – чувствуется и в этой книге.
И напоследок я должен признаться, что эта книга для меня. Я давно люблю музыку. «Прислушайся» – та книга, которую я хотел написать всю жизнь.
Слышите ли вы то, что слышу я?
Уи-и-и-и, у меня тиннитус!
Все началось в 2017 году, когда я только принялся за работу над этой книгой. Уже прошел не один десяток лет с тех пор, как я посетил самые громкие концерты в моей фанатской карьере – например, выступление The Birthday Party в концертном зале отеля Seaview в Мельбурне в 1983-м (потом у меня несколько дней звенело в ушах) и концерт The Young Gods в гостинице Sarah Sands в 1992-м, во время которого дребезжали окна, тряслись стены и едва не улетела крыша.
Тиннитус настиг меня дома, причем как раз в такое время, когда я не мог проиграть ни один компакт-диск даже на минимальной громкости.
Людям, которые хорошо меня знают, известно: если я перестаю слушать музыку, значит, со мной что-то сильно не в порядке. Но никто из друзей не имел возможности заметить, как мое музыкальное оборудование покрывается пылью. В тот период я все время находился в квартире один. Не считая моего тиннитуса.
Откуда он взялся? Вероятно, его вызвал стресс от нервного срыва. А может быть, его спровоцировали острые предметы, которые я засовывал в слуховые проходы, чтобы вычистить серу (от нее в ушах невыносимо зудело). Не суть. Из человека, у которого в голове было тихо, когда вокруг царила тишина, я вдруг превратился в человека с шумом в ушах, и этот шум не слышен тем, кто находится рядом.