Prison

— Я успела немного продвинуться по службе, — перед глазами возникли образы жриц, которые наносили татуировки острыми длинными инструментами, вгоняя под кожу краску тонким пунктирным узором, который теперь обвивал мое тело, словно стебли причудливого плюща. Локи присел и провел пальцами по спине, очерчивая рисунок, который начинался на середине правой лопатки и уходил вниз, огибая весь бок и поясницу.

— Идем. Хватит нежиться, — вдруг приказал он, резко выпрямившись. Трикстер потянулся за широким куском ткани и, развернув его, пригласительным жестом намекнул, что пора вылезать.

— Может, хоть глаза закроешь? — я сильно смущалась.

— О, если тебя это успокоит, — Локи картинно закрыл глаза. Я быстро вылезла из воды и схватила мягкую ткань из рук трикстера, но тот ее не отпустил, а уверенно закутал меня ею, при этом ухмыляясь как мальчишка.

— Пойдем, смертная, уложу тебя спать, — он отпустил руки и подтолкнул меня к выходу. Увидев свернутую чистую одежду, я подождала, пока трикстер выйдет из ванной.

— А сказку перед сном расскажешь? — бросила ему в спину я.

— Еще чего! — не оборачиваясь, ответил Локи.

***

Спать не хотелось. После всей информации, которую на меня любезно вывалил младший принц, мне хотелось только одного — не думать о его бывших женах, но, увы, этот вопрос никак не хотел покидать мою и без того замороченную голову. Интересно, они живы?..

Локи, тяжело вздохнув, сел на кровать рядом со мной и просунул под мою голову ладонь. Он пригладил мои мокрые волосы, разделяя пальцами пряди, и я почувствовала, как веки постепенно стали тяжелеть. «Он усыпляет меня!» — отдаленно пронеслось в моей голове. Похоже, это и есть его «сказка на ночь»…

***

Высокий, широкоплечий молодой человек сидел на широком каменном выступе. Перед ним открывался один из красивейших видов на величественные горы, но он склонил голову в молитве. Его кудрявые русые волосы слегка колыхал теплый ветер. Вокруг царило полное умиротворение. А тишина, нарушаемая лишь звуками стрекочущих насекомых и шумом ручьев, казалась такой ощутимой… Будто бы наполняла тебя изнутри, погружая в безмолвное спокойствие и безмятежность.

Хиланен любил посвящать такие вечера молитве. Я всегда считала, что из всех послушников он обладал самой искренней верой не только в высших духов. Он верил, что в нашем мире еще есть место чему-то чистому и прекрасному… Мне до сих пор кажется это немного наивным.

Кого же, как не его, я могла увидеть сейчас во сне. После того, как я полдня мучилась угрызениями совести…

Наблюдая за тем, как мерно вздымалась его спина, я не смела подойти ближе. Молитвы всегда были священны, и даже паршивый парламент не осмеливался прерывать их, когда имел наглость совать свой нос к нам в монастырь.

Хиланен немного повернул голову в мою сторону, будто прислушиваясь. А затем обернулся, и его лицо озарила улыбка, когда наши глаза встретились. О, духи! Как же давно я его не видела! Он поднялся и раскрыл руки для объятий. Я поспешила навстречу и крепко обняла его в ответ.

— Хиланен! — мое сердце наполнялось радостью и теплотой. Как и в прошлый раз во сне, когда я встретила тех, кто мне был дорог… Руки монаха спустились со спины на талию и крепче прижали меня к себе, нарушая всю неприкосновенность личного пространства. Объятия теперь несли совершенно иной характер.

— Что ты делаешь? — я уперлась руками в его грудь и попыталась вырваться, но он был физически сильнее меня. — Хиланен, прекрати, мне больно!

Он зарылся сладострастными поцелуями в мою шею, кусая кожу, а руки стали задирать черную ткань, в которую я была задрапирована. На меня напала невообразимая паника. Я положила ладони на его шею и позволила им нагреться, оставляя на коже монаха багровые ожоги. Он дико закричал и отпрянул от меня. Взглянув в его лицо, внутри меня все похолодело.

На меня смотрел тот самый судебный пристав, что заколол Вало. Он со злостью пожирал меня глазами, а затем, плотоядно улыбнувшись и издав отвратительный звук, смутно напоминающий рычание, схватил меня за руки, больно сжав запястья.

— Больше никаких фокусов, дорогуша, — сквозь зубы процедил он и повел меня вниз по каменной лестнице. Я снова не могла ни сопротивляться, ни применить свою силу. Паника сменилась безграничным животным ужасом. Куда он меня волочит? А если он попытается убить меня во сне? Не кого-то другого, а проткнет именно мою плоть! Тогда я умру?..

Я не дам ему причинить тебе вред.

Локи! Я отчетливо слышала его голос! Еще никогда я так не радовалась его голосу в своей голове! Надо собраться. Давай, Тули, не дай своему страху помешать Локи.

Меня тащили к катакомбам монастыря. Туда можно было войти только через подземный коридор, по колено заполненный водой. «Слезы проклятых» — так называли жрецы эту реку. Откровенно говоря, в катакомбы редко кто совался, туда отправляли только провинившихся монахов, коих можно было на пальцах счесть. Стоит ли уточнять, что я в свое время провела здесь две недели, дожидаясь своего заключения в тюрьму?..

Пройдя через воду, мы вышли к длинным коридорам катакомб, соединенным между собой широкими мрачными комнатами с высокими, потрескавшимися от времени потолками. На каменных стенах были выбиты рисунки, изображающие служение монахов в прошлых поколениях. А проход в каждую комнату освещался двумя факелами.

Дойдя до самой широкой комнаты, мы стали подниматься по тайному проходу, который вел в главный зал библиотеки. Я слышала об этом проходе, мне в свое время поведал о нем Хиланен. Но он говорил, что это просто сказка, а я, странствуя по темным коридорам во время наказания, все-таки однажды отыскала его, но так и не решилась подняться наверх…

Широчайшую комнату подсвечивали тысячи свечей в высоких подсвечниках, стоящих вдоль стен, между книжными стеллажами. По центру и чуть слева от нас за стеклом на пьедестале возвышалась карта девяти миров. На ней наш мир был нарисован по центру, как трактуют бытие мои земляки.

Впереди я различала странную фигуру, которую прежде здесь никогда не видела. Она восседала на троне, который… парил?

Мы подошли чуть ближе, и пристав швырнул меня вперед, прямо к подножью летающего трона. Этот трон начал медленно поворачиваться. Вот-вот я увижу лицо сидящего на нем…

Я же сказал, немедленно просыпайся!

Я очнулась ото сна, вцепившись в простынь и руку Локи. Вся мокрая я стала оглядываться, пытаясь уложить в голове, где находится реальность.

— Я не успела! — повернувшись к Локи лицом, я схватила его за ворот рубашки. Мне почему-то необходимо было ухватиться за него, словно я пыталась спастись от того жуткого сна. — Я не разглядела, кто это был! И я не знаю его! — слова полились из моих уст, подгоняемые расшатанными нервами. — Я думала, меня поведут в зал заседания парламента, а он привел меня к нему… Я не видела никогда его! Я не знаю его!