Присягнувшие Тьме

На этой иконе сцена заключения сделки с Сатаной интерпретировалась не так, как в традиционном варианте легенды. Феофил не подписывал договор кровью, а парил с закрытыми глазами над пропастью, из которой выглядывало множество лиц. В глубине маячил корчащийся, размытый, исчезающий в вихре силуэт. Не вызывало сомнения, что художник вдохновился впечатлениями пережитого или описанного ему кем-то ужаса.

Я перескочил еще через несколько пунктов и остановился на поэме XIV века, подписанной неким Вильнёвом, учеником Гийома де Машо. Придворный поэт Карла V, а затем Карла VI, уточнялось в комментарии, Вильнёв чудом избежал погребения заживо после падения с лошади. Он очнулся в день похорон и не захотел рассказывать о своем опыте. Однако в одной из поэм был обнаружен отрывок, переведенный со старофранцузского на староитальянский писцами Ватикана:

…я знал угрюмые места, лучом светил не озаренны — не рай, не лимб, не огненна геенна. Душа моя от тела отделилась и в черноте без времени носилась…

Внизу было примечание. В юридических архивах Реймса нашлось свидетельство того, что через одиннадцать лет после случившегося, в 1356 году, Вильнёв был повешен за убийство трех проституток. Следовательно, утверждение ван Дитерлинга, что пережившие подобный негативный опыт становятся жестокими и буйными, имело под собой основание.

Это подтверждал и документ 1541 года, взятый из архивов Конгрегации защиты веры Лиссабона, — запись допроса некоего Диего Корвельо. Я изучал этот период. В XVI веке инквизиция снова вошла в силу в империи Карла V. Тогда уже преследовали не просто одержимых, но еретиков другого рода: евреев, принявших католичество и подозреваемых в тайном отправлении своего прежнего культа.

Однако житель Лиссабона Диего Корвельо, судя по всему, был действительно одержимым. Его обвиняли в том, что он продал душу дьяволу, и, кроме того, в истязаниях и убийствах детей. Один отрывок Допроса был переведен на итальянский язык.

Диего Корвельо упоминал о «ране на теле… через которую улетела его душа». Он говорил о «колодцах живого мрака» и о «демоне в узилище из багряного льда». Инквизиторы возвращались к этому моменту — они привыкли к признаниям типа «адское пламя» и «зверь с горящими глазами». Но Корвельо повторял на разные лады: «лед», «ледяная корка», «обледенелый». Он также описывал видневшийся за этой прозрачной стенкой лик — «израненный, бледный, мерцающий и словно подернутый пеленой…».

Я обратил внимание на то, что все эти выражения встречались в описаниях ада у первых апостолов первых веков христианства. Не были ли они услышаны от «лишенных света»?

Корвельо был казнен во время второго аутодафе в Лиссабоне в 1542 году вместе с сотнями евреев, обвиненных в ереси. Отчет об этом был отправлен в Ватикан. В Апостольском дворце собирали свидетельства подобных очевидцев, уже тогда называвшихся «лишенными света». Их также называли «путешественниками в небытие».

Я посмотрел на часы: почти два. Надо торопиться. Я быстро просмотрел документы XVII и XVIII веков. Тогда Ватикан занимался усердными поисками данных о дальнейших судьбах «воскресших покойников». Каждый раз одно и то же падение. Насилие, пытки, убийства. Все эти люди совершали ужасные преступления. Путешественники в небытие. Шеренга убийц, протянувшаяся через века. Я остановился наугад на более длинной цитате, датированной XIX веком. В 1870-е годы французский врач-криминолог Симон Бушери опросил множество убийц, заключенных в тюрьму. Он надеялся составить реестр отклонений и выявить побудительные причины убийства. Бушери открыл два, казалось бы, взаимоисключающих фактора: социальный — «преступниками не рождаются, ими становятся под воздействием общества и воспитания» — и наследственный — «преступниками рождаются, плохой состав крови приводит к насилию».

Я знал об этом криминологе и его сумбурных теориях. Но я понятия не имел, что этот человек посвятил конец своей жизни изучению третьего фактора — фактора «соприкосновения». Он исследовал случай Поля Рибеса, заключенного в 1882 году в тюрьму Сен-Поль в Лионе. Убийца-рецидивист Рибес был арестован за убийство Эмили Нобекур — он заколол ее кинжалом, затем расчленил на двенадцать частей. Уже будучи в заключении, этот человек признался в восьми других убийствах, которые совершил в квартале Ла-Виллет в Лионе.

В ответ на расспросы криминолога Рибес упорно твердил, что «источник его несчастья» — долго длившаяся потеря сознания в результате черепно-мозговой травмы в возрасте двадцати лет. Папские сыщики раздобыли оригинал признания, написанного рукой Рибеса. В документе была его отсканированная копия, и я предпочел ознакомиться именно с ней, хотя мне пришлось потрудиться, разбирая каракули лионского убийцы:

…Пока я был без памяти, меня посетило видение. Доктора говорят — такое невозможно, но я клянусь, что видел все это… Я отделился от тела. Сейчас мне самому странно, но меня не было в моем теле. Я парил под потолком больничной палаты, и страх окутывал меня, как туман… Я вспоминаю, что слышал треск газовых ламп и чувствовал их запах…

Потом я просочился сквозь потолок и уже не знал, где нахожусь. Кругом все было черным-черно. Спустя какое-то время я заметил отверстие, колодец, как раз подо мной. Я различал камни, которыми он был выложен. Потом я понял, что это лица людей, застывшие в вопле. Это было ужасно. Заглянув в глубь колодца, я ощутил дурноту и полетел вниз…

Я хотел закричать, но не мог — у меня не было больше лица, рта, ничего… Мало-помалу стоны меня убаюкали, искаженные страданием лица успокоили… Окровавленные головы превращались в одежды, теплые, мягкие, уютные…

И тогда я увидел его. Он был там, под слоем красной лавы, он шевелился, поворачивался, совсем близко к поверхности… Он говорил со мной. Не могу сказать, на каком языке, но я его понимал, о да, я его понимал нутром. Вся моя жизнь предстала передо мной ясной, прозрачной: как я буду жить, что я буду делать. Я больше ничего не могу сказать, но умоляю тех, кто это прочтет, поверить мне: что бы я ни делал, у меня не было выбора. Впредь у меня не было выбора.

В 1883 году Поль Рибес был переведен в Риом. Он был заключен в Сен-Мартен-де-Ре, на острове Ре, потом переправлен в Кайенну, где умер через пять лет в августе 1888 года от малярии. Согласно отчету каторжного врача, Рибес сказал во время агонии: «Я не боюсь смерти, я оттуда пришел».

Следователи Святого престола добавили еще одно примечание. Сам доктор Бушери был убит в 1891 году, когда, исследуя «третий фактор», разъезжал по миру в поисках новых свидетельств. Его закололи кинжалом неподалеку от тюрьмы Пьедрас-Неграс под Лимой в Перу.

Я подумал о Люке. Он бы оценил эти свидетельства. И тут мне открылась одна истина. Краеугольный камень моего расследования. Люк сказал Лоре, что «нашел жерло». Он имел в виду негативный опыт клинической смерти. Для кого-то это был колодец, для кого-то пропасть. Да, Люк напал на след «лишенных света». Приезжал ли он сюда?

Заключил ли он соглашение с ван Дитерлингом? Нет. В этом случае кардинал не интересовался бы моим досье. Каким путем он шел? Как он узнал о «дьявольском легионе»?

Я бегло просмотрел следующие документы, среди которых был фрагмент из английского труда «Жизненные фантомы» (1906), в котором цитировался отрывок из дневника бирмингемского тюремного священника. Тот с ужасом описывал случай одного одержимого узника — «человека, который совершил путешествие за пределы своего тела и встретил демона». Священник ходатайствовал о предоставлении этому больному места в манчестерской Королевской психиатрической больнице, имевшей в те времена серьезную репутацию.