Притворись моей женой

– Потому что Басов испортил мою жизнь!
– Марина делает шаг на меня, а я инстинктивно отступаю.
– Я должна была выйти замуж за министра образования...

– Противоположности не притянулись?
– Срывается едкость с моего языка, и я тут же его прикусываю. Мысленно уговаривая себя только защищаться, и не «бить» эту женщину в ответ, как минимум потому, что она - мама Васьки, и нам придётся взаимодействовать.

– Притянулись бы...
– наливаются злостью ее глаза, а речь становится отрывистой.
– Если бы Басов не решил сделать мне ребёнка.

– Ничего не понимаю, - окончательно потеряв мотив поведения Марины, я мотаю головой.

– Так если они оба вам никогда не были нужны? К чему весь концерт? Зачем вы приехали?

– Потому что не ломай систему, девочка!
– Она делает в мою сторону ещё несколько шагов.
– У Жировой налаженный бизнес. Платишь бабки - попадаешь в мир большой политики любовницей, делаешь карьеру, набиваешь подушку безопасности. Года через два становишься женой. И помогаешь поддерживать стабильность правящей власти, где-то слушая, где-то запоминая... Ты же так не сможешь... И от тебя, такой зубодробительно порядочной, найдут как избавиться.

– Господи...
– я ошалело качаю головой, потому что теперь преложение Жировой там на банкете, начинает приобретать для меня новый смысл.

– Ну а лично для меня ещё имеет значение, что Борис - лучший из всех мужиков в постели, которые у меня были, - заканчивает она, оскаливаясь.

– А как же Васька?
– Ломается мой голос от обиды за ребёнка.

– Ну есть и есть, - она жмёт плечами.
– Мы же его воспитываем. Борис ещё пол года назад оплатил для него элитный интернат в пригороде Парижа. Просто младше семи лет туда не принимают, а место выкупается заранее.

– Вы все просто отвратительны, - шепчу.
– Но все равно. Я хочу поговорить с Борисом. И вам тоже, не со мной нужно решать все эти вопросы.

Делаю несколько шагов вправо, пытаясь обогнуть Марину.

– А ну стой!
– Она рявкает и снова перегораживает мне дорогу, только уже к выходу в гостиную.
– Я предупреждаю, что превращу твою жизнь в кошмар, если не уйдёшь с дороги. Есть миллион способов подставить тебя...

– Что у вас происходит?
– Я слышу грозный голос Бориса со стороны лестницы и огибаю стол, снова пытаясь сбежать от Марины.

Мне так омерзительно от услышанного, что самой хочется помыться. И да, я говорила, что поддержу решение Бориса вернуться в политику? Я была однозначно не в себе. После всей услышанной информации я вообще сомневаюсь, что прямо сейчас хочу куда-то переезжать. Мне нужна пауза. Нам всем она нужна.

– Борис, - стараюсь говорить спокойно, но получается все равно истерично, - Спустись к нам, пожалуйста...
– я ускоряюсь к выходу из кухни, но не успеваю договорить фразу, потому что мои ноги начинают ехать по чему-то очень скользкому.

Все происходит за доли секунды. Я пытаюсь ухватиться руками за столешницу, чтобы удержаться, но вместо этого задеваю провод кофемашины и лечу вместе с ней в обнимку на пол, ощутимо прикладываясь затылком об кафельную мозаику.

– Дура, чертова!
– Я слышу испуганный вскрик Марины и через секунду вижу над собой ее расплывающееся лицо.
– Ну ну, только глаза не подкатывай...
– она трепет меня за щеки, царапая ногтями и вымазывая в чем-то липком.

– Что у вас тут...
– а это уже Борис, - Аня...

– он тяжело выдыхает, а дальше начинает что-то кричать, но я уже этого не понимаю, потому что сознание мягко погружается в темноту и отключается.

Глава 46. Плюс один.

Борис

Следующие два часа моей жизни похожи на ад.

Рыдающий возле машины скорой помощи Васька, который требует вернуть ему Аню. Очередная шизоидная истерика Марины на этой почве с обвинениями, что мы настроили сына против неё... Презрительный взгляд и молчание самой Ани...

От последнего мне страшнее всего. Потому что я не понимаю, что пропустил, пока отмывался от подсолнечного масла.

Я реально стоял на коленях возле жены, умоляя поговорить, пока ехала скорая, но в ее глазах застыли брезгливость и шок.

Потом были звонки, звонки... Ваську забрали Арина с Денисом, с бывшей женой пришлось поступить жестко... Веталь просто взломал все ее социальные сети, и Марина, боясь потерять не только свободу и сына, но единственный стабильный источник самостоятельного дохода, подписала отказ всех финансовых претензий ко мне. Вот так просто... Что даже обидно.

А теперь ещё это время в больничном коридоре, которое тянется, как прилипшая к ботинку жвачка. Гулко, тоскливо. Заставляя прокручивать в голове все, что случилось за последний месяц.

«Девочка моя,» - я мысленно обращаюсь к жене.
– «Если после всего, что было, ты меня не чувствуешь, не готова верить, если я - не родной... Тогда я не знаю, как нам быть.»

– Почему без бахил?
– На меня злобно смотрит санитарка, и будто не замечая моих ног, елозит шваброй под креслом.
– Все можно им... Пуп Земли, тоже мне...

Я прислоняюсь затылком к стене в ярко зелёной краске и без всяких сил спорить вдыхаю запах хлорки.

Ну почему так долго? Больше двух часов...

Дверь, которую я гипнотизирую, открывается, и из неё выходит мужчина в белом халате.

– Почему меня не пускают к жене?
– Я хватаю его за рукав.

– За ней наблюдают, - он стряхивает меня небрежным жестом.
– Ситуация непростая.

– Ну какая ситуация!
– Нервы сдают от собственного бессилия и отсутствия информации.
– Неужели так сложно сделать рентген и отпустить домой?

Дверь открывается ещё раз, заставляя меня вздрогнуть.

– Ксения Михайловна, - мой собеседник поворачивается к вышедшей из кабинета Аниной подруге.
– Вот поговорите сами с гражданином. И да, вашей жене нельзя делать рентген.
– Добавляет, кивая мне, и быстрым шагом удаляется в лабиринт коридоров.

– Борис...
– Ксюша подходит ближе.

– Я хочу зайти, - говорю глядя ей прямо в глаза, - меня ничего не волнует больше. Мать вашу, я что? Этого не заслужил?
– Повышаю голос.
– Что за воспитательные игры?

– Аня меня убьёт...
– отрицательно качает головой Ксюша.

– Ты считаешь, что мне есть до этого дело?
– Моя бровь иронично ползёт вверх.

– Иди!
– Она взмахивает рукой.
– Только ее не нервируй.

Я нажимаю ручку двери.

Сердце падает и начинает колотиться где-то в районе желудка.