Притворись моей
Шрифт:
Пугаясь собственной реакции, я вздрагиваю и пытаюсь отстранится, но Гарик обхватывает меня за талию и подминает под себя.
Глава 16. Я не буду сопротивляться
– Честное слово, я спал. Не знаю, как получилось…
Пока мы ждем лифт, Гарик снова пробует оправдываться. Виноватым при этом не выглядит. Настроение приподнятое, в глазах смешинки.
– Ты же не станешь отрицать, что сама перекатилась ко мне?
Пытается взять меня за руку, я одергиваю. Стреляю в него убийственным взглядом. В номере уже все высказала.
– Брось, Аринка, – лыбится, – Что ужасного произошло? Подумаешь, пообнимались спросонья! Я ничего не понял, – делает очередной заход.
Всю меня облапал и ничего не понял. Надо же! Трусы почти стянул, но ужасного не произошло. Подумаешь, вжимался голым телом и влажно зацеловывал шею и грудь. Это у него называется «пообниматься спросонья».
Да ему вообще не стыдно, в отличии от меня.
Как вспомню его движения на себе, в жар бросает и дрожью изнутри пробивает. Кожа огнем горит, а волоски дыбом, как от холода. Путаюсь в реакциях. Наверное, это плохо, но я не хотела, чтобы он останавливался. Оттолкнула, когда поняла, что он меня за Злату принял. Вид у него был ошарашенный.
Лифт приезжает не пустым. Мы натягиваем на лица формальные улыбки и входим. Через десять минут надо быть в конференц-зале. Очень хочется кофе, но позавтракать уже не успеваем.
– Помни про паузы. Не держи руки у лица. Чаще смотри в зал, – даю последние наставления не своим от волнения голосом.
Белецкий выступает через пять минут. У меня нервная трясучка, а ему хоть бы хны. Он мне глазки строит! Никак не переключится после утреннего приключения.
– Не дергайся, Ариненок, – улыбается, обнимая за талию. – На тебе лица нет, – заправляет волосы за ухо, – Ну напортачу и хрен с ним, – проводит тыльной стороной ладони вниз по шее.
Всего час назад он так порочно и сладко целовал меня там. Вспыхиваю. Я редко краснею настолько, что другим заметно, но сейчас, уверена, видят все вокруг.
– На нас смотрят, – предупреждаю чуть слышно.
– Это же прекрасно! – веселится. – Пусть привыкают мне завидовать.
– Иди уже, – толкаю легонько в грудь и тут же машинально разглаживаю складку на рубашке.
Критически оглядываю его с головы до ног. Он должен выглядеть безупречно.
Над стилем нам еще предстоит поработать. По возвращении надо будет привлечь специалиста, моих знаний не хватает.
Белецкий выходит на центр, к микрофону. Проектор выводит на огромный экран логотипы его компаний. Я задерживаю дыхание. Он разводит руки ладонями вверх и открыто улыбается. Здоровается, шутит, что ему повезло выступать в первой пятерке ораторов, а не в последней, когда никто не слушает, думая о еде и местном вине. Народ смеется. Гарик входит в раж и отпускает еще несколько шуточек в том же духе. Я смеюсь со всеми. Это мы не репетировали, он мастер экспромта, мог бы стать стендапером.
После вступительной части Игорь делает паузу, проводит взглядом по залу, тормозит на мне. В его глазах плескаются озорные искорки. Они притягивает в себе сотни восхищенных взглядов, мой в том числе. Разве можно не любоваться этим талантливым и красивым парнем?
Выступление длиною в пятнадцать минут проходит на одном дыхании. Я снимаю его на телефон, чтобы потом разобрать. Гарик допускает кучу ошибок, но в итоге получается лучше, чем ожидалось. В конце зал аплодирует, и я ловлю потрясающие ощущения причастности к успеху своего босса. Несмотря на всю абсурдность наших отношений, работать с Игорем
Белецким – это самый драйвовый драйв, который я когда-либо испытывала.После всех выступлений организаторы устраивают ужин, плавно перетекающий в пьянку. Представители компаний кучкуются по национальному признаку. На мероприятии много славян, но Белецкий предпочитает общаться с американскими и азиатскими коллегами. Он, оказывается, хорошо говорит по-китайски. У меня глаза на лоб лезут, когда слышу странные звуки, вылетающие из красивых губ, которые недавно жарко целовали.
Всем без исключения Гарик представляет меня своей девушкой. Во время очередного знакомства проводит рукой по спине ниже приличного. Утренний эпизод нашей нечаянной близости выпрыгивает яркой картинкой. Тело реагирует неконтролируемым возбуждением. Таким мощным, что я вся сжимаюсь изнутри. Отхожу в сторону, хватаю с подноса бокал вина и быстро выпиваю. Надо расслабиться.
И после второго бокала легче не становится. Постоянно думаю о том, как мы вернемся в номер. Там эта кровать, простыни… У нас ничего не было, но было так много. Была готовность, обоюдная.
– Устала? – спрашивает Гарик, когда я тяжело приваливаюсь к его плечу. – Идем в номер. Рейс завтра ранний, надо успеть немного поспать.
Мы стоим на террасе ресторана. Уже темно, но еще не поздно. В руках у меня очередной бокал с вкусным белым вином.
– Э нет, Игорь Александрович, с тобой я больше спать не буду, – мотаю головой и напрасно – меня и без этого движения заметно покачивает.
– Ой-ой-ой, бэби, – смеется Гарик и забирает у меня вино, – Этот бокал для тебя ту мач[1]. Идем!
Он крепко обнимает за талию. Я не слишком пьяная и все соображаю, но почему-то ноги слушаются плохо. Странное вино.
Перед входом в номер торможу, резко поворачиваюсь и хмурюсь:
– Зачем ты сказал кодовое слово?
Гарик подхватывает меня под ребра, ставит ровно и опять смеется:
– Хочешь целоваться, Ариненок?
Мне бы возмутиться, огрызнуться, съязвить, а я смотрю на него влюбленными глазами. Капец как хочу с ним целоваться!
– Надо трезветь, малыш, – выдыхает Белецкий, на секунду прижимая к себе, – Выпей два стакана воды и в кроватку, – открывает дверь и проталкивает меня в номер, – Я приду позже.
Не успеваю ничего сказать, как дверь за спиной закрывается. Он уходит.
Трезвею я быстрей, чем пьянела, но все равно делаю, как он велел: пью воду и ложусь спать.
Просыпаюсь по будильнику ночью. Через три часа нам нужно выезжать в аэропорт, а Гарик еще не пришел. Сходив в душ, собираю его и свои вещи. То и дело посматриваю на телефон: позвонить или написать? А вдруг он не один?
Он успешный красивый мужик, который нуждается в сексе. Утром я имела возможность убедиться в этом. Даже через боксеры, которые все-таки были на нем, получилось оценить твердость его желаний и масштаб возможностей.
На вечере было немало красивых девушек, в том числе из эскорта. Он выпил, много шутил, звездил... На него смотрели.
Блин. Кажется, я ревную. И не только к Злате – ко всем женщинам мира! Чувство для меня новое, неприятное.
Быстрым шагом иду в ресторан. Там убирают столы, все гости уже разошлись. И где же он? Продолжает веселиться в чьем-то номере? С той блондинкой с плохим английским и томным взглядом, которая напомнила мне Злату?
Болезненный укол ревности застревает ровно по центру груди. Тру это место, смотрю на экран телефона. Нет, не буду звонить, не стану унижаться. Вызову такси и уеду в аэропорт без него.