Притворись
Шрифт:
Но совсем небольшую.
Я встретилась взглядом с Кейдом, а потом он снова посмотрел на маму.
Сделав глубокий вдох, я сказала:
– Мам?
– Да, дорогая?
Она заглянула мне прямо в глаза. Многие годы она так не смотрела на меня. Нормально. Это продолжалось секунду или две, а потом ее взгляд стал блуждать вокруг меня. Она моргнула и все продолжала смотреть на меня в ожидании слов, которые я никак не могла заставить сорваться со своих губ.
Вместо этого я спросила:
– В какой комнате остановится Кейд?
– О, мы приготовили для него гостевую, которая
Я взглянула на Кейда, и он ответил мне напряженной улыбкой.
Делая очередной шаг вперед, мне все больше хотелось развернуться и убежать прочь.
Мама в это время продолжала:
– Почему бы вам двоим пока не распаковать вещи? Ужин почти готов, так что скоро будем есть!
Я кивнула и собиралась уже взять Кейда за руку, когда он отстранился и жестом попросил меня показывать ему дорогу. Его плечи были напряжены еще больше, чем улыбка. Я пошла по каменной дорожке и прошла через огромные, с витиеватыми узорами двери. Он следовал за мной, но в дверях остановился рассмотреть сводчатый потолок и точно догадался о любви моей мамы украшать каждый свободный сантиметр пространства.
– Лестница там, - сказала я.
Он кивнул, но ничего не сказал.
Весь путь наверх я слышала позади себя его тяжелые шаги, и каждый заставлял меня вздрагивать.
Когда я наконец открыла дверь гостевой комнаты в конце коридора, я чувствовала, как его эмоции облаком нависли надо мной. Он бросил наши вещи на кровать и повернулся ко мне.
Как правило, мне нравится, как Кейд смотрит на меня: выглядывая из толпы, пока я пою; наблюдая со стороны, когда мы идем домой; не отрывая глаз, когда я под ним распадаюсь на мелкие кусочки. Я с легкостью могла бы утверждать, судя по его выражению лица, что он верит в меня.
Но сейчас было совсем другое. Он не был зол… хотя, нет, был. Но больше он выглядел расстроенным. И разочарованным. Мне это был так знакомо. Огонь в его глазах пропал. А с ним и его в вера в меня.
Я закрыла за собой дверь, и щелчок эхом разнесся по комнате.
– Прости.
– Я должна была сказать ему многое, больше, чем любому другому человеку в моей жизни за исключением Алекс.
– Знаю, я обещала сказать им… что не намерена больше притворяться…
– Ты много чего говорила.
Я сделала глубокий вдох, но легкие, казалось, все равно были пусты.
– Кейд…
– Я просто не понимаю тебя.
– Он запустил руки в волосы и стал туда обратно расхаживать перед кроватью.
– Я думал, ты бесстрашная, - сказал он.
Из горла вырвался непонятный звук: то ли смех, то ли рыдания.
– Значит, ты ошибался.
– Ты стоишь перед сотнями людей и раскрываешь им душу. Ты ничего не боишься. Если тебе чего-то хочется - ты просто берешь это. Ты удивительная. Но когда ты оказываешься тут, то становишься совершенно другим человеком.
– Да ладно! Это игра, отговорка, маска, называй, как хочешь! Я представляюсь всем бесстрашной, а ты идеальным. Но это не значит, что мы такие на самом деле.
Он перестал ходить туда-сюда и подошел ко мне. Мне пришлось обернуться, чтобы встретиться ним взглядом.
– И чем, ты думаешь, это все кончится? Ты не можешь вечно скрывать настоящую
себя. Что ты собираешься делать? Надевать водолазки на каждую встречу? Никогда не приезжать домой летом? Не пригласишь их на свою свадьбу?Я сглотнула.
– Я обязательно скажу им. Мне просто нужно время. Мне нужно подготовить их, чтобы для них это не оказалось шоком. К тому же я пока от них финансово зависима.
Он усмехнулся.
– В этом мире все зависят от денег. Жизненный факт.
– И от этого не легче. Не понимаю, с чего ты вдруг решил, что имеешь право меня осуждать.
– Потому что я знаю тебя!
Нет, он совсем меня не знал. Если бы было наоборот, то его здесь сейчас не было. Я была бы ему абсолютно безразлична. Но этого я сказать не могла, поэтому просто отвернулась и помотала головой. Мне хотелось, чтобы этот разговор закончился, но он был другого мнения.
– Думаю, ты просто боишься, - сказал он.
– Конечно мне страшно!
– выкрикнула я и тут же прижала ко рту ладонь в надежде, что родители ничего не услышали. Сделав глубокий вдох, я продолжила:
– Я в ужасе… Постоянно.
В ужасе от того, что я никогда этого не сделаю. Что проснусь однажды утром и пойму, что родители были правы. Боюсь, что бросила все силы на карьеру и жизнь, которой у меня никогда не будет… Что зря проживаю жизнь, которая должна была достаться Алекс.
– Чего ты боишься, Макс?
– Всего. Абсолютно всего.
Я не сказала, что и его боюсь, мне казалось, это не обязательно. Думаю, он и так это знал.
– Это ты хотел услышать, Золотой Мальчик?
Он вздохнул и опустил голову. Я привыкла разочаровывать людей, но с ним я не хотела так поступать.
– Нет, совсем не это.
– Что ж, прости, что обманула твои ожидания.
Боже, мне действительно было жаль.
Он сделал шаг ко мне, я отошла на три назад.
Прочистив горло, я сказала:
– Я отнесу свои вещи в соседнюю комнату. Ванная в коридоре, если что. Зайди за мной, когда будешь готов.
– И убежала.
Внизу лестницы я никого не заметила, что дало мне надежду, что никто не слышал нашей ссоры. Как только я оказалась в своей комнате, то прислонилась к двери и стала тяжело дышать.
Я ненавидела себя за свой страх. Ненавидела, что он губит все на своем пути, и тогда даже такие привычные вещи, как земля под ногами и небо над головой, кажутся игрой воображения.
Страх заставлял меня чувствовать себя жалкой, ничего не значащей, но я не могла через него переступить.
Дело было не в деньгах и даже не в том, что я могу разозлить родителей.
Где-то в темном уголке моего сердца застрял шип, который “говорил” мне, что я неправильная. Что есть определенные показатели того, что значит быть добрым, важным, но я этого не достигла. Пока никто не видит этого шипа, он остается секретом, который я храню, раной, которую я вылечу сама.
Разговор с родителями только усугубит дело, вновь из раны пошла кровь, и я не могу ее просто игнорировать.
Сняв пальто, я через голову стянула футболку. Бросила на кровать сумку и открыла ее. Немного порывшись в ней, я нашла черную водолазку. Когда я начала ее надевать, дверь открылась.