Притяжение

Я скользнула взглядом в сторону, обдумывая эту новость и выражение Мартина. Он не выглядел счастливым от того, что Бэн здесь. На самом деле, он выглядел смиренно-сердитым. У меня сложилось впечатление, что он использовал это выражение для компромиссов, и это выглядело неправильно и неуклюже.

— Он пытался накачать тебя наркотиками, — заявила я с пылом, которого не ожидала от себя, чувствуя возмущение за Мартина.

— Я не сказал, что доверяю ему. Я сказал мы нуждаемся в нем. Доверие и нужда, как правило, являются взаимоисключающими, — Мартин поднял свои ослепительные глаза на меня. Я увидела их так близко, что теперь с уверенностью могла сказать, они были точно такого же цвета, как океан. Пятнышки зеленого, серебристого и бирюзового цвета словно излучали звездный свет.

— Но иногда, редко...
– начал он и замолчал, переведя взгляд на мои губы, — ты встречаешь человека, в котором нуждаешься и которому можешь доверять.

Он смотрел на меня и я смотрела в ответ, чувствуя смятение и не понимая смысл его слов. Он позволил мне сомневаться еще минуту, после чего потянулся к моей руке, убрав ее с моей ноги, держа почти с благоговением.

— Кэйтлин, Бэн что-то сказал тебе? Потому что, если так, я избавлюсь от него, — глаза Мартина немного сузились, смотря на меня проницательно и изучающе.

Я сделала огромный вздох и отвернулась от пристального взгляда Мартина. Его очевидная забота делала странные вещи со мной. Это заботливое отношение не было собственничеством, и я удивлялась, как раньше путала их, принимая одно за другое.

Я не хочу врать, но если Мартин мог жить с Бэном, который пытался его накачать наркотиками и вымогать деньги, то ради благополучия команды я смогу смириться с несколькими неприятными словами.

Конечно, еще была проблема в том, что Бэн накачивал наркотиками девушек по непонятным причинам...

Я смотрела на море, когда сказала:

— Мартин, я не сказала тебе этого в пятницу, когда встретила тебя на вечеринке, но ты не первый, кого Бэн накачивает наркотиками. Когда он говорил с той девушкой, звучало так, будто... будто он давал наркотики девушкам уже несколько раз. Только с одной целью, как я понимаю, правильно?

Я взглянула на Мартина, он выглядел угрюмо и ожесточенно. Потом сказал сквозь стиснутые зубы:

— Спасибо, что сказала мне сейчас. Я разберусь с Бэном. Он не должен… — замолчал он, медленно выдохнув, — он не должен делать этого снова.

— Но что насчет того, что он делал это раньше?

— Я позабочусь об этом тоже.

— Он такой ужасный. Он... он, как дихромат аммония с ртутью тиоцианата. Он как парень из колледжа преисподней.

Мартин внезапно улыбнулся, застав врасплох казалось нас обоих, он беспечно усмехнулся, как мне показалось, выглядя обеспокоенным.

— Эй, он что-то сказал тебе? Перед тем, как я пришел?

— Он мне не нравится, — сказала я, поспешив добавить, чтобы Мартин не подумал, что я что-то скрываю. — Он неприятный и жуткий, и я не хочу говорить о нем больше. Давай поговорим о химии.

Я скорее почувствовала, чем увидела улыбку Мартина, когда он наклонился вперед и прикусил губами мое плечо, его губы словно парили над моей кожей.

— Да, давай поговорим о химии. У нас отличная химия.

Я отклонилась немного в сторону, потому что его мягкие губы, острые зубы и горячий рот, создавали давление в моей груди, животе и трусиках.

— Я имею в виду наше задание. Я взяла все свои записи, думаю, мы могли бы поискать литературу после обеда.

— Неее, — Мартин поднял голову, положив мою руку на свое бедро, после чего убрал несколько выбившихся прядей волос с моего лица. Он заправил их за ухо. — Мы уезжаем. У нас есть планы.

— Планы? Какие планы?

— Я знаю одно место, где мы сможем побыть наедине.

— Зачем, если у тебя есть пятьдесят свободных комнат в доме? — сказала я, после чего почувствовала, как краснею от непреднамеренного намека. — Ох... я имею в виду... это... то, что я имею в виду... ох.

Он смотрел на меня с улыбкой из под приподнятых бровей, а затем сказал, когда я попыталась закрыть лицо руками:

— Нет, место куда я хочу поехать лучше. Ланч упакован. Пойдем, — он сжал мою руку и потянул меня за собой. — Нам нужно идти.

Я отдернула руку и быстро накрылась полотенцем.

Я пыталась не смотреть на него, в основном, потому что он был великолепен. В отличие от других он был одет в шорты по колено. Его голый торс был безупречным и совершенно гладким. Он выглядел, как золотая статуя, вылитая на солнце, только при этом был теплым. И это был только его торс! Я не рискнула взглянуть ниже, на его ноги... или куда-то ещё.

Мое сердце и область, ранее определенная как мои трусики, скрутило, и я вся сжалась при виде его великолепного тела. Я чувствовала и покалывание, и дрожь, и немного головокружения, когда отвернулась от него.

— Позволь мне, во-первых, переодеться, — пробормотала я, не задумываясь. — Хотела бы я надеть паранджу или муу-муу…

Мартин схватил полотенце, которым я пыталась прикрыть руки, тем самым привлекая мое внимание.

Выражение его лица было сердитым, он угрюмо нахмурился.

— Что ты сказала?

— Ничего.

— Что ты делаешь? — Его взгляд переместился обратно на мое полотенце.

— Собираю свои вещи.

Он дернул за полотенце, отчего я еще крепче схватилась за него. Он еще больше нахмурился. Пока он вглядывался в мое лицо, я чувствовала себя так, словно меня рассматривают под микроскопом.

Мартин сделал три размеренных вздоха, все еще крепко удерживая махровую материю, после чего спросил, крепко стиснув зубы:

— Что тебе сказал Бэн, Паркер?

— Ничего важного, — я подняла подбородок и пожала плечами. Когда он посмотрел так, будто собирался продолжать эту тему, я отпустила полотенце, позволяя ему упасть из его захвата.

Мартин выглядел встревоженным, но его внимание переключилось, будто у него не было другого выбора, кроме как смотреть на мое тело. Я напряглась, борясь с желанием скрестить руки на груди и посмотреть в небо, позволяя ему разглядывать меня.

Это не важно. Мы были на пляже, во имя Бунзена! Рано или поздно он бы увидел меня в купальнике. Я повторяла мудрый совет моей мамы, если я позволю мнению другого человека что-то значить, то дам контроль над собой. Я одна должна контролировать свой образ. И я держалась так долго, насколько смогла.

Потом я услышала его возглас.

— Трахни меня...

Мои глаза метнулись к Мартину, и я увидела, что он смотрит на мое тело со смесью голода и удовлетворения. Ненормативная лексика срывалась с его языка, звуча как ласка.