Привет, любимая

– Они больше ничего не хотят об этом слышать.

– О чем? О твоем замужестве?
– удивление мое было слишком велико, чтобы его скрыть.

– Понимаешь, они больше не хотят обсуждать со мной этот вопрос.

Вот теперь понимаю. Теперь все встало на свои места. Потому и Олег сбежал на свидание. И родители Светкины, такие домоседы, увеялись в кино. Она всех достала. За сутки с небольшим. Мне бы такие способности.

– Но я не знаю твоего Андрея. Я его никогда не видела. Даже слышу о нем в первый раз.

– Это не проблема, - встрепенулась Светка.
– Я вас познакомлю.

И о чём говорить? Ей не докажешь, что с такими вещами не спешат, если нет любви. Ее не исправишь.

– На твоем месте, - я налила себе еще чаю - не пропадать же свежей заварке?
– я бы не торопилась.

– А я и не тороплюсь, - пожала она плечами.
– Это он спешит. Боится - передумаю.

– Ну, хорошо, а где вы жить будете?

– Все продумано. У него окопаемся. Он с мамой живет. Там мама - творческий работник. Полгода в командировках. Остальные полгода или в доме отдыха писателей, или на даче в Покровском.

Я почувствовала, что предсказание Олега начинает сбываться. Еще немного и окажется, что опорой мне вместо ног служат уши.

– Ну, тебя, Свет! Делай, как знаешь. Если не терпится выйти замуж, то соглашайся.

– А я и согласилась, - мило сообщила она.
– Мы уже и заявление подали.

Прошло, наверное, не меньше минуты, прежде чем ко мне вернулся дар речи.

– Какого лешего ты тогда всем душу мотаешь?

– Аль!
– она с возмущением посмотрела на меня.
– Ты такая странная. Это же очень важный шаг. А вдруг я передумаю?

– Но после драки кулаками не машут, - я опять схватилась за чашку с чаем.

– Но могу же я передумать?

Ух! Если потреблять Светку в больших количествах, то запивать ее надо не чаем, а нашатырным спиртом. К сожалению, нашатыря под рукой не было. Пришлось еще два часа довольствоваться индийским чаем со слонами.

* * *

Я не стала пользоваться звонком, чтобы не тревожить тетю Нину. Было довольно поздно. Открыла дверь своим ключом.

Мишка выскочил в коридор.

– Это ты? Все в порядке?

– А что? Что-то должно быть не в порядке?

– Да, нет. Просто ты оч-чень рано приехала, - он повернулся и пошел на кухню. Судя по полотенцу, висевшему на его плече, Рыжий мыл посуду.

– Есть будешь?
– крикнул он мне с кухни.

– Нет, - я разделась и пошла за ним, - у Светки чаю с пирожными напилась.

– Ну, что там у них стряслось?
– спросил он, не оборачиваясь.

Я не ответила. Я смотрела на него. Мы так редко виделись в последнее время. У Рыжего бесконечные дежурства в клинике, ночные операции, тяжелые случаи. Иногда у меня складывалось впечатление, будто он один оперирует во всем городе. Сама знаю, что он много работает. Гораздо больше, чем другие. Подающий надежды блестящий молодой хирург. Карьерист - вот он кто. Работа, работа, работа ... А если я соскучилась? Его хватало только на то, чтобы утром и иногда вечером чмокнуть жену в нос. В кино не ходим. В театры, на выставки и подавно. Лес и на картинке можем не узнать. Хорошо, хоть изредка ездим в гости к Олегу со Светкой. Или они приезжают к нам. Слава богу, нет ребенка. Он бы рос без отца.

– Я, кажется, спросил у тебя, что там стряслось? Ты не заснула?
– Рыжий мыл кастрюлю из-под рыбы.

Вот. Не даст даже немного помолчать.

– Светка замуж выходит.

– Никогда не замечал за тобой склонности острить, - Мишка взялся за ножи и вилки.

Господи. Какой же он все-таки огромный. Заполняет собой все пространство. Кухня кажется куриной клеткой, когда он здесь. Еще бы. Всего четыре квадратных метра. А столовые приборы в руках у Рыжего выглядят просто спичинками.

– Я острить и не пытаюсь. Это твоя епархия. Ей сделали предложение, и она согласилась.

– А тебя зачем звала?
– покосился он на меня через плечо.

– Обсудить ситуацию.

Мне надоело стоять. Я прошла к окну, обогнув обеденный стол, и заняла табуретку, стоящую в самом углу. Всеми любимую, а потому спорную. Ее так и называли угловой табуреткой.

Мишка закончил с посудой и теперь вытирал руки чистым полотенцем. Он всегда это делал по-особому - долго и тщательно. Чем страшно раздражал меня. Меня вообще раздражала его маниакальная страсть к чистоте. Все в доме должно быть чистым до стерильности.

– И кто сей счастливчик?

– Да какой-то биолог из академического института.

– Похоже на правду.

Он примостился с другой стороны стола. Положил сильные руки на столешницу. Прищурившись, пристально смотрел на меня.

– От тебя она чего хотела?

А кто знает, чего она от меня хотела? Может, кто-то и знает. Только не я. И уж, конечно, не Светка.

– Думаю, сочувствия.