Привет рогатому!

– И чего надергать успела?

– Волос охапку надергала, а зеленухи ее все еще там.

– Ааа, ну, сочувствую, - я переступила с ноги на ногу под его пристальным взглядом. – Идите-идите, больше без надобности не позову.

– Спасибо Вам, девица.

– Вы извините, я точно больше ни-ни… - он исчез.

Во избежание прочих неприятностей эксперименты с хлопками, прыжками, притопыванием, приседанием и тарабарщиной пальцев были отложены. Я пыталась активировать ванные комнаты, о которых говорил бесовой, но на мои пленительные речи о джакузи, раковине, биде и унитазе, ни одна стена не откликнулась. Пришлось скосить требования до раковины и чаши Генуя. И черта с два! Эффект тот же, несмотря на тщедушный запрос.

– Ладно, комната, у тебя силенок на дождик хватит? – недоверчиво поинтересовалась я.

Дождь хлынул, точнее, из центра потолка хлынула вода со странными зелеными тварями. Они, настигнув пол и звучно хлопнувшись, постарались от воды отползти подальше. Еще бы! Дальше с ревом летел знакомый мне бесоватый мужик. К полу припечатался всем телом и сверху получил огрызком разорванной трубы. Да так оглушенным и остался лежать, сжимая в пальцах одной руки кольцо, а в другой знакомый гаечный ключ.

– Н-да, оставили голодной и желудок мне еще ничем не набили, а вот за рукой и сердцем уже пришли.

Зеленухи, дождавшись спада водного потока, со странным выражением глаз стали приближаться к бесовому мужику. В общем-то, судить об их намерениях можно было только по глазам. Это единственная часть тела или головы, что выглядывала из-под шапки зеленых водорослей, и смотрели они кровожадно.

– Эй! Мастер-сантехник, вы как?

– Живой, - откликнулся он, и зеленухи замерли на своих местах.

– Если вам угодно трубы сменить, вызовите мастера другого. – Отплевываясь от воды, ответил бесовой.

– Мне угодно поесть, а из мастеров только Вас сюда и закидывает уже третий раз подряд. Кстати, третий был не санкционирован, я не хлопала в ладоши.

– Это Ульрима Терризианская решила топнуть. – Мастер собрал зеленух и, прижав их к груди, с улыбкой сообщил. – Если желаете поесть, потребуйте еды к столу.

– Уважаемый, дайте точную формулировку, потому что ванную я уже просила.

– Подождите, сейчас к вам бесенка пришлю.

– Спасибо. – Мужик исчез.

Огромное спасибо мужику.

Бесенок, появившийся в моей комнате через минуту, был не только словоохотливый, но и понимающий. Рассказал, что комнаты функционируют правильно, и функционировали бы так и дальше, если бы жертвенницы, не узнав о предстоящих испытаниях, не начали творить бедлам. Несчастных вкупе со мной было всего пять, куда девались остальные сто двадцать три кандидатки, неизвестно. Я пыталась узнать, с чего вдруг паника у девиц. Но, видимо, хлебнув горького опыта истерии, он с испугом ответил, что в принципе все в норме. И это у жертвенниц обычная реакция адаптации.

– Ага, новое место, новые твари…

– Есть что будете, - сократил мои расспросы бесенок.

– А давай плов, как моя мама готовит, пирог яблочный, кофе крепкий и мясо.

– Какое мясо?

– Ну, мы с Кешиком на привале были, и там Янушу супруга мясо прислала через телепорт или как это у вас… В общем хлопком доставляется. – Пока я объясняю, у бесенка глаза все увеличиваются и увеличиваются.

– С Кешиком, - промямлил он, отступая, - мясо от супруги Януша?

– Ну, да. А что? Мясо кстати, доставили не в виде кашицы, а нормальным - цельным куском, запеченным с грибами.

– Так вы та самая жертвенница, которую охотники короля отбить не смогли!

– Да, как бы я. Но вначале меня черт сюда приволок, потом Кешик украл. Потом пытались эти ваши охотники переманить, затем еще и серые такие, без глаз.

– Духи!

– Да. Но как сказал Лютый, меня ваш Темный избрал. Поэтому сам Нардо отбил и в конце перенаправил сюда.

– Сам Нардо! – с восхищением прошептал бесенок.

– И смылся, зараза! – добавила я в гневе.

– О, жертвенница…! – начал это маленький мохнатик, вознеся руки ко мне.

– Стоп. Слушай, я злая и голодная. Зови Галей, тащи обед, залей ванную воды или хотя бы таз, чтобы помыться. Разложи кровать или спальный мешок и дай поспать.

– Сделано, - провозгласил бесенок. Поднимаю глаза и вижу перед собой накрытый стол, в отдалении за шторкой парящую ванную, с другой стороны кровать с балдахином.

– Как в средневековье! Был бы со мной mars, отдала бы тебе.
– Батончик как по мановению палочки оказался на столе.
– Забирай, - я кивнула на шоколадку и принялась за еду. Маленький мохнатик не сдвинулся с места, все так же с восторгом стоит, взирая на меня.

– Бесенок, звать тебя как?

– Льелик.

– Заблокируй комнату, чтобы чужие мастера сверху не падали и водой не заливали. Когда проснусь, я тебя позову. А до тех пор кыш отсюда!

– Будет по-Вашему. – Молвил Льелик и исчез совместно с шоколадкой.

***

Будь не ладна эта Галя!

Черт ходил по кругу в галерее перед кабинетом своего отца. В момент его отсутствия семья не разобралась с вопросом о котлах и озерах. И скандал продолжал свое развитие. На этот раз родная бабушка чихвостила родителей за скрытность и недоверие.

Ее возмущения нарастали, как снежный ком, и отсиживаться в стороне уже не имело смысла.

– С меня сняли полномочия! – провозгласил Нардо, входя в кабинет. Двери с грохотом стукнулись о стены, и в наступившей тишине голос черта прозвучал торжественно и громко.

– Жертвенница Повелителя доставлена во дворец и более в моих услугах не нуждается. Приступаю к управлению семейным бизнесом.

– Вот! Вот это подход настоящего руководителя! – обрадовалась бабушка. И родители Нардо с облегчением между собой переглянулись. С чертовой бабушкой не поспоришь, она все равно гнет свое.

– Предлагаю отметить мое увольнение за накрытым столом! – черт подал руку старшей родственнице и повел всех в столовую. Изображая цветущую улыбку на лице, он на самом деле негодовал. Тринадцать котлов перешедших от деда по наследству, не являлись его звездной мечтой. Родители об этом знали и до сих пор удерживали право пользования за отцом, чтобы первенец нашел свою дорогу в жизни. Но видимо, не судьба ему стать правой рукой правителя, и все это из-за жертвенницы Гали.

Бабушка, позабыв о скандале собственного приготовления, начала рассказывать о своем садике и растущих в нем цветах. Отец был задумчив, мама кивала в такт рассказу о петуниях, а Нардо периодически посмеивался, зажав ладонью рот.