Привет, сколько?

Брюнет округляет светло-голубые глаза и отдаляется, так и не заведя слишком дорогую для его возраста Тойоту.

— Ну, — повторяю, пытаясь улыбкой достучаться до оцепенения, произношу почти шепотом, — пожалуйста, ми-лый.

Парень сводит брови и наконец замечает успевшего обойти его машину и чего-то вопящего. На миг смотрит в окно, тут же заблокировав и все оставшиеся двери. Растягивает губы и наконец нажимает на “Start”, побуждая авто завестись.

Хай 4

“Тело, тело, ещё тело, тебе не надоело?“

Алла!

Он выкидывает меня у автобусной остановки, просто выпуская без слов и объяснений. Для меня это снова странно и дико, словно всё ночное между нами — для него какой-то паршиво снятый нуар, о котором лучше забыть. И я-то забыла! Может, не зря? Может, не стоит и думать об этом?

Добираюсь до своей комнатёнки и отнекиваюсь от предложения Алсу, замученной вечными ноготошными клиентами, попить чай. Мы с ней дружим так долго, что обходимся без слов — просто посылаем друг друга взглядами. Та пожимает плечами на моё бессловесное "я устала", отпуская в комнату. Падаю на скрипучий диван плашмя и думаю, что теперь вообще делать. Денисович-младший раньше был уравновешеннее. Немножко, но адекватнее.

Не заметив, засыпаю, ворочаясь от кошмара к кошмару. В сновидениях смешивается всё, от подаренной мужем картины, на которой эпично запечатлены он и одна из его новообретенных студенток, до ухмылки Ронина-младшего, затаскивающего меня в закрывающиеся двери лифта. Это ужасно душит, заставляя метаться и выть. Даже вскакиваю, не понимая, проснулась ли.

Жмурюсь и провожу ладонями по волосам, запутываясь в ещё не распавшихся локонах. Заставляю себя встать и уйти умыться, отмечая на смартфоне в приложении по контролю сна ещё один провал. Мне просто давно не снится что-то хорошее, я мучаюсь и ищу варианты, но всё равно раз от разу вскакиваю, вытаскивая себя из омута дурных грёз.

Каждый раз в них что-то меняется, стягивая стяжок за стяжком. Хочется верить, что это покрывало прожитого наконец дошьётся, убравшись из моей головы. Но нет… снова же не сегодня.

Провожу по векам смоченными в мицеллярной воде дисками, снова сажусь возле зеркала и смотрю в него, расстёгивая измятую кошмаром рубашку. Вытаскиваю из чемодана рядом ночнушку и кладу на её место белый бюстгальтер, от которого жутко устала.

А ещё я выдохлась, пытаясь делать вид, что всё моё прошлое не имеет значения. Что муж, который клялся любить и оберегать, не сделал больно, наконец признавшись. Что я не сглупила, попытавшись перетерпеть. Что всё это не привело меня к одиночеству и никому не нужной клетке, в которой теперь сама же сижу.

Что мне остаётся? Работать. Строить из себя счастливую и всем довольную и, конечно же, улыбаться. Кажется, мой рабочий оскал уже въелся в подкорку. Кажется, так оно и должно быть.

Хотелось просто забыться вчера, но это ничего не дало. Вообще ничего. Только ещё одно разочарование в себе самой.

Выдохнув, ухожу к урне выкинуть использованные диски. Ложусь обратно и смотрю новостную ленту, пытаясь верить, что все эти улыбающиеся лица всегда пребывают в благополучии. Мне хочется знать, что в этом мире хоть кто-нибудь счастлив… и не делает вид, что это так.

***

Проснувшись утром, снова собираюсь на работу. Отпахиваю до обеда и, погрустив по поводу отсутствия Алёнки, уведомляю, как всегда, дотошного Денисыча-старшего о том, что оставляю свой пост, решив спуститься до кафетерия, от которого вчера воротила нос.

И не успеваю выйти из лифта, поправляя второй рабочий комплект, как спотыкаюсь на отмытых туфлях, встречая в спину брошенное Ильюхой:

— Аллочка! Доигралась? Ты с кем вчера уехала, золото моё?

Можно мне спокойно поесть? Ускоряю шаг, чувствуя, как тот преследует меня. Огибаю витрину кафетерия, вдруг наткнувшись на спасшего вчера мальчика. Именно он! Вау!

И именно сейчас! Что это, если не дар Божий, верно?

Рванув, пускаю собственную дурость отыгрывать дальше:

— Милый мой! — Жутким довольным голосочком.

Вцепляюсь в руку мальчишки и утаскиваю в двери кафешки, получая полнейшее непонимание произошедшего в этих светло-голубых. Ну что непонятного? Мне опять он нужен. Всё просто.

Затащив, оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с остановившимся в проходе Ильёй Денисовичем. Тот хмурится и кривит губы, не особо поверив в спектакль.

Так что решаю идти до конца, пока парень рядом не дёрнулся. Подталкиваю его к панораме и замираю, приблизившись вплотную.

Парень пробует что-то сказать, так что приходится закрыть ему рот ладошкой, покосившись на главного наблюдателя. Денисович-младший, видимо, понимает, что всё это блеф, не оставляя мне другого выбора…

Я убираю ладонь и радуюсь каблукам, закрывая глаза, и почти касаюсь незнакомых ропотом замерших губ. Раз. Два. Три. Мальчишка едва дышит, обжигая теплом и скованностью.

Слышу, как злится Ронин, смачно выругавшись. О да! С его-то ракурса я смачно так засосала этого мальчугана! Жду, когда весь мир станет тише, вжимаясь в чужую футболку. И только после разрешаю себе оторваться, вдруг заметив на покрытой мурашками шее рядом тату, скользнувшее рваными линиями под хлопок. Уф… мамочки, как заманчиво.

И запах пряный бьёт по рецепторам, заставляя поёжиться. Вку-у-усно. Вдыхаю ещё раз глубже и придумываю поводы, пользуясь собственной дикостью и его полнейшим оцепенением, целую ещё раз, в этот раз касаясь. Легонько. Просто пробую вкус, закрывая глаза и обвивая руками шею, израненную татуировками.

Хай 5

“Нет комментариев по этому поводу”

Алла…

Позади нас по-прежнему вьётся свита. Я всё же отстраняюсь и шумно задерживаю дыхание, пытаясь найти хоть одно нормальное оправдание. Не находится. Так что идём ва-банк.

— Это если что было приветствие! — Собственная усмешка гаснет в скользнувшем холоде. — Так здороваются… в других странах, ну… в Эфиопии там… или в Аргентине… не помню.

Парень отдирает себя от стекла и чуть ли не давится, пытаясь прочистить горло, только после отвечая всё тем же тоном:

— Ну привет тогда.

Хочется раскричаться. Прям завизжать… он опять заговорил! Мать моя, роди меня обратно! И рядом все смотрят, чуть ли не аплодируя. Я, определенно, обрела звание главной шизухи офиса и, видимо, утащила репутацию этого мальца за собой.

— Ты прости, — пытаюсь шептать, нервно хихикнув.

Делаю шаг в сторону выхода, но не успеваю уйти, оказываясь схвачена за руку. Им. Вот этим мальчишкой. Неожиданно! Но приятно!

Только вместо слов он почему-то подводит меня к прилавку, уже через миг разбираясь с оцепеневшей буфетчицей, покупает салат и пюрешку, тут же утаскивая нас к свободному столику.