Привидения на цыпочках

– А «Васька - пятьсот штук», это что?

– Неужели не догадался? Он, Дим, даже родного брата ободрал. Пятьсот тысяч с него взял.

Ну и ну!

– А компьютер у него, Дим, классный! У него даже встроенный принтер есть.

– И ты…

– Конечно! Я несколько страничек для папы распечатал. Вот они.
– Лешка пошелестел в темноте бумагами.
– Тихо! Кошкин приехал.

Да, нам было слышно, как прошумела во дворе машина, как захлопали дверцы, как в холле раздались голоса - Кошкина и злого охранника Ника. Тот, наверное, начал докладывать шефу еще на улице, поэтому начала разговора мы не услышали. А услышали вот что.

– Мальчишки, Андрей Василич, сперва в «Кис-кис» заявились. Они мне уже тогда не глянулись. А сегодня я их здесь заловил.

– Ты молодец, Ник!
– похвалил его Кошкин.
– Ты заслужил не только прощение, но и поощрение. Слушай сюда: есть сведения, что полкаш Оболенский…

– Папаша ихний?

– Ну! Так вот, он, похоже, подбирается к нашим делам. Это очень плохо! А то, что ты их задержал, очень хорошо! Ты их надежно упрятал?

– В кладовке сидят, под ключом.

– Молодец! Теперь полкаш у нас в руках.

– Клево, шеф!

– Андрюша, я пошла спать!
– послышался голос Кошкиной-мамы. И простучали каблучки.

– Иди, Пусси, иди, - нетерпеливо отозвался Кошкин-отец.
– Я скоро приду. Вот что, Ник, ты - всю ночь во дворе. Наблюдай, сторожи. Ребятки, похоже, шустрые.

– Таких ребяток, - захохотал Ник, - родители очень любят.

– Верно мыслишь. Поставим полкашу условие: ты от нас отстаешь, а мы возвращаем тебе деток. Не отстанешь - не вернем!

– Вот фиг!
– шепнул мне в ухо Алешка.
– Только они нас и видели!

Больше ничего полезного мы не услышали. Кошкин с охранником еще о чем-то побубнили, потом простучали наверх шаги Кошкина, погасла светлая щель под дверью чулана и хлопнула входная дверь за Ником. Он пошел нести свою нелегкую службу во дворе. Чтобы не удрали от него шустрые ребятки.

– Поспать бы, - сказал Алешка.
– Да боюсь, на первую электричку опоздаем.

– Нам бы еще выбраться отсюда… - безнадежно буркнул я.

– Элементарно, Ватсон!
– откликнулся Лешка, и я услышал, как он зевнул.

– Ты что, - удивился я, - знаешь, как нам удрать?

– Ну!
– И опять зевок во все горло.

– Так чего же мы здесь сидим?

– Во-первых, надо было подслушать, о чем они тут говорить будут. А во-вторых, чего мы с тобой попремся на станцию ночью? На лавочке там мокнуть? Лучше уж здесь на чужих ведрышках посидеть. Тепло, по крайней мере.

Вот выдержка у пацана!

– Дим, будем дремать по очереди. Я первый.

Мы не проспали. Да и попробуй тут проспи. На чужих жестких ведрах. Но хоть в тепле.

Приближалось утро. За дверью стояла тишина, а под ней опять забрезжила щелочка.

– Пора, - шепнул Алешка, и я почувствовал в темноте, как он сладко потянулся.
– Ник, наверное, тоже выспался. Дим, ты «мерс» умеешь водить?

– Не умею.

– Жаль. А то домчались бы мы с тобой до самого дома. Ну, ладно, поедем опять на электричке.

Вот вредина, нервы мне мотает!

– Дим, у тебя какая-нибудь проволочка есть?

– Откуда?

– Жаль. А заколка? Или шпилька?

– Губная помада есть!
– разозлился я.
– Подойдет? И крем для рук.

– Нет, - сказал Алешка серьезно.
– Проволочка нужна.

– Постой, - вспомнил я и пошарил в темноте.

Нащупал швабру. Ничего похожего. Ощупал метлу - пусто. А вот ручка веника была обмотана тонкой проволокой. Я раскрутил ее.

– Держи, - шепнул Алешке.

Он поймал в темноте мою руку, взял проволоку.

– Годится!

– А дальше что?

И я услышал, как шелестят листы бумаги.

– Я, Дим, один листочек подсуну под дверь…

– Ну?

– Чтобы он оказался с той стороны.

– И что?

Алешка долго молчал, видимо, возмущенный (или огорченный) моей недогадливостью.

– А то! Сейчас поковыряю проволокой в скважине и вытолкну из нее ключ.

Класс!

Все получилось. Братец посопел, попыхтел - и с той стороны двери глухо звякнул ключ, упавший на листок распечатки. Алешка осторожно втянул его внутрь вместе с ключом.

– Здорово ты придумал! Гениально!

– Это не я, - честно признался Алешка.
– Я про такую штуку еще в детстве в одном детективе прочитал.
– И не удержался от мудрой узбекско-таджикской пословицы: - «Что выучишь в детстве, не забудешь до старости».

Я взял у него ключ, вставил в скважину, тихо повернул. Щелчок, еще один, скрип двери - мы на свободе.

Но во дворе - злобный Ник. Который заслужил прощение и поощрение тем, что «заловил» двух пацанов. Агентов Интерпола.

Мы на цыпочках, как привидения, пересекли холл, отперли входную дверь и вышли на крыльцо. Светало. Сделали шаг во двор… и грозный бессонный Ник шагнул на нас из-за угла.

– Ах вы… - размахнулся он обеими руками.

И тут Алешка свистнул. Он умеет свистеть. В нашей школе, нет, у нас в микрорайоне, он самый лучший свистун.

Резкий свист пронзил всю округу. Во двор, грозно рыча, влетела стая собак с горящими глазами, сверкающими клыками и вздыбленной на загривках шерстью.

Мы спокойно вышли в будущие ворота. А грозный Ник остался сидеть на заборе, морщась от колючей проволоки. И в разодранных до трусов брюках. А вожак «ребят» таскал по двору в зубах выхваченный у Ника пистолет.

– Покараульте его, ребята, - небрежно бросил Алешка через плечо. И сказал мне: - А жаль, Дим, что ты «Мерседес» не водишь. Так спать хочется…

Подходя к платформе, мы услышали перестук колес приближающейся первой электрички. И на нее успели. Даже билеты взяли у сонной кассирши. Как честные люди, у которых есть совесть.

Едва мы уселись, Алешка приткнулся ко мне и уснул. А я охранял его сон до самой столицы.

Мама открыла нам дверь и сказала:

– Вы голодные, по глазам вижу. Как погостили? Хорошо себя вели?