Привычка выживать

Отдельная благодарность моей замечательной бете, которая терпеливо расставляла ненавистные мне местоимения и запятые, а также боролась со смешными и странными опечатками. Труд этот, к сожалению и к огромному моему облегчению, известен только мне, но это не умаляет его значимости. Спасибо, уважаемая Lina Alexander!

А еще не могу не сказать отдельное спасибо первому читателю, оставившему здесь свой отзыв. Только ради него я подстрелила Энорабию руками Китнисс и убила одного капитолийского старика руками Джоанны. Денис, он же balamut, спасибо тебе огромное!

Мне действительно хочется отблагодарить каждого читателя поименно, но вряд ли я найду так много слов для людей, которые поддерживали меня весь этот год. Просто знайте, что в моменты, когда мне сложно было заставить себя сесть за чистый компьютерный лист, я перечитывала ваши отзывы и находила для себя новую порцию вдохновения. Это очень много значит для любого автора, спасибо вам всем!

Что же касается того, как закончилась эта историю. Думаю, многие чувствуют себя обманутыми. Думаю, многие недовольны тем, что большинство вопросов так и не были мною даны. Спешу вас успокоить: у меня есть еще пропущенная глава, которую я рекомендую никогда никому не читать.

Я с удовольствием объясню, почему этого НЕ НУЖНО делать.

Итак, мой комментарий к пропущенной главе.

Я знаю, что всем вам (да и мне, признаться, тоже) необходим был счастливый конец этой истории. Я не пошла вопреки своей авторской задумке, нет. Эта строптивая многостраничная история вообще сопротивлялась мне, как только могла. И я приняла для себя непростое решение. Я стала выносить за скобки все события, которые помешали бы героям стать счастливыми хоть ненадолго. Все, что вы сможете прочитать в пропущенной главе (время действия ее между сорок восьмой и пятидесятой главами), это только пометка к финалу. В пропущенной главе не случается ничего, чего бы уже не случилось. В ней все так же отсутствует действие, в ней есть только разговоры, которые скучны и герои, которые внушают жалость или ненависть. Она немного поправляет основной финал, но она не обязательна к прочтению. Зачем я ее публикую? Я публикую ее для себя. Выросшая из нескольких сцен история доведена до конца, и я должна ее закончить именно так.

Причины, по которым главу НЕ НУЖНО читать:

– Начало главы я писала в больнице.

– Саму главу я дописывала на больничном. Да, не авторский это был год.

В отзывах к «Привычке выживать» упоминались мною же написанные «Трещины». Так вот, то, что произошло в «Трещинах» - это детский садик по сравнению с пропущенной главой. Самыми тяжелыми для меня главами были главы про Китнисс в больнице. Так вот, те главы – детский садик по сравнению с тем, что происходит в пропущенной главе.

Зачем публиковать ее, а затем настаивать, чтобы ее не читали? Автор садист – лучшее объяснение. Оно ничего не объясняет, но из-за него мне многое должны простить. Поэтому всем, кого вполне устроило окончание основной части повествования – спасибо за то, что прочитали. А всем, кто не может остановиться – добро пожаловать в жизнь, в которой нет места счастью. И не говорите потом, что не были предупреждены.

Всем спасибо за внимание!

========== ПРОПУЩЕННАЯ ГЛАВА для тех, кто, как и автор, не верит в счастливый конец ==========

Автор с удовольствием поставил бы здесь тысячу и одну предупреждающую табличку, но не делает этого, надеясь, что название главы говорит само за себя.

Темнота, в которую проваливается Пит, недолго остается темнотой. Глаза заливает кровь. Искаженный, то перевернутый, то чрезмерно вытянутый мир, погруженный либо в ослепительный свет, либо в мутную зеленую дымку, заявляет о своем присутствии вспышками. Пит не контролирует свое тело, наблюдая за своими действиями со стороны. Осколками разбитого аквариума он режет свои пальцы, но больше всего на свете его интересует только распростертое на полу нагое тело, принадлежащее уже не девочке, которую он так хорошо знал, но и не девушке, которой Прим суждено было стать.

В Четвертом дистрикте Пит видел, как ловят рыбу. Как ее вытаскивают на берег с помощью удочек или искусно сплетенных сетей. Рыба бьется на суше, мутными глазами пялясь в небо и беззвучно раскрывая рот, ее жабры пульсируют, в бессильной попытке сделать спасительный глоток.

Тело Прим корчится на полу точно так же. Провода, вырванные из тела, испачканы в крови и больше не могут ничего поставлять внутрь вен. Мутная зеленая вода оказывается не водой, а физическим раствором, более густым и пахнущим лекарствами. Пит поскальзывается, но успевает удержать равновесие. Он останавливается у дергающегося тела и не может оторвать взгляда от запавших белков глаз и губ, мгновенно ставших сухими и безжизненными. Доктор Винтер, который успел спрятаться от летящих в его сторону осколков, тоже бросается к телу девочки, хватая ее за скользкие запястья. Винтер не перестает что-то кричать. Двигается только часть его губ, Пита передергивает от отвращения. Он отпихивает доктора в сторону. Существо еще живо, но вскоре конвульсии затихают.

– Зачем ты сделал это, дрянной мальчишка?! – спрашивает Пита доктор. Пит морщится от головной боли, жмурится от ставшего невыносимо ярким света, замечает онемевшую от ужаса Эффи, смотрящую только на него одного и не говорящую ни единого слова.

На губу Пита что-то капает. Он вытирает губу подушечкой пальца и видит темно-красную кровь. Его собственную кровь, тонкой струйкой текущую из носа. Головная боль становится почти невыносимой, но Пит почему-то не позволяет себе потерять сознание. Он склоняется над мертвым телом той, которую знал, как Прим. И своей рукой пытается закрыть ее глаза, оставив на веках красный след.

– Мертвое должно оставаться мертвым, - поясняет Пит, обернувшись к Эффи.

Капитолийка не двигается, дверь за ее спиной беззвучно отъезжает в сторону, пропуская внутрь разгромленной комнаты людей в белых халатах. К Питу бросаются сразу четверо, но следующая вспышка стирает часть событий. Еще вспышка, и Пит видит сломанный нос одного из медбратьев, а где-то чуть в стороне неподвижное тело второго. В шею впивается игла с бесцветной жидкостью, но боли нет. Все растворяется в темноте.

Только теперь это темнота иного рода.

В ней также нет никакого источника света, но темнота эта дышит и прикасается к Питу ледяными пальцами. От каждого прикосновения Пит вздрагивает и отшатывается в сторону; до тех пор, пока не врезается со всей силы в стену, которую не может увидеть даже на расстоянии пяти сантиментов. На ощупь стена холодная и ровная. Пит исследует стену пальцами, пока не натыкается на то, что можно считать похожим на стекло. Стекло, которое не получается разбить ни со второй, ни с десятой попытки. Пит прислоняется к стеклу щекой, затем сползает по нему на пол. Ледяные пальцы все еще достают его из темноты, но боль от прикосновений теряет силу. Через какое-то время Пит проваливается в сон, который не приносит покоя, чтобы очнуться в полумраке больничной палаты не в одиночестве.

Их много и все они окружают его. Все они молчат и не перестают двигаться. У них у всех ледяные пальцы, потому что они мертвы. И они терпеливо ждут, когда он очнется, чтобы продолжить свою пытку. Теперь, в полумраке, Пит может рассмотреть их лица. Знакомые лица, искаженные ненавистью и злостью. Лица, которые он видел раньше в кошмарах, которые воскресали в памяти в самые худшие моменты его жизни. Лица тех, кого он убил и в чьих смертях был даже косвенно виноват. Лица тех, кто имеет право желать ему смерти.