Прийти, увидеть, покорить

Значит ли это, что я не в плену? С трудом приподняв руку, немного сдвинул ткань носилок в сторону, выглянув на улицу. Темнело. Скоро будет ночь, а это значит, наш отряд остановиться и разобьет лагерь. Еще бы понять, что за отряд и сколько в нем человек. Ничего кроме деревьев и густой растительности в поле моего зрения не попадало. Последнее мне подсказало, что мы не в горах. А ведь, если победили мы, то уже должны были бы добраться до крепости. Значит …

Услышав как кто-то подъезжает к моим носилкам, я опустил руку, чтобы закрылась та щель, через которую я смотрел. Будет лучше, если окружающие будут думать, что я все еще без сознания. Но, по-видимому, мне не повезло и мое движение кто-то заметил. Ткань над носилками была откинута в сторону резком движением.

— Привет. Как ты себя чувствуешь?

Рядом с моих маскоханом появился еще один, верхом на котором сидела Ника. При этом была она без накидки, с открытым лицом и ехала ни от кого не скрываясь. Ее светлые волосы были собраны в хвост, а на поясе висели подаренные мной мечи. В седле девушка держалась уверенно, хотя до этого я никогда не видел, чтобы она ездила верхом. Нахмурившись, недовольным взглядом окинул Нику. Ее поведение вызвало у меня множество вопросов, которые хотелось немедленно озвучить. Вот только для начала решил ответить, на тот, что мне задали. Так как, несмотря на то, что молодая женщина вела себя независимо и уверенно, в ее взгляде, направленном на меня, все же читались обеспокоенность и тревога. От осознания этого факта на душе как-то сразу потеплело. Неужели она переживает обо мне. Раньше-то я считал, что неприятен ей. Не зря же она хотела убежать и отказывалась от всех знаков моего внимания. И при этом не один раз. А тут, сначала спасла, а теперь вот еще и волнуется.

При попытке заговорить, из моего горла вырвался только невнятный сип. Во рту пересохло, а язык, казалось, распух и отказывался шевелиться. Мне бы попить. Свою просьбу я произнес только одними губами, так как понял, сказать что-либо вслух у меня все равно не получиться. Но Ника меня все равно поняла. Об этом я догадался по ее полному сожалению взгляду и словам извинения, последовавшими за ним.

— Потерпи немного. Хорошо? Просто темнеет уже, а мы до сих пор все еще не нашли подходящее место для того, чтобы разбить лагерь на ночь. На ходу я тебя попоить не смогу. Останавливать же весь отряд, ради одного человека, теряя последние светлые минуты, считаю нецелесообразным.

Так как я был полностью согласен с мнением девушки, то слегка кивнул ей головой, показывая, что принимаю ее решение. А сам задумался о том, что только что услышал. Это что же получается, она командует отрядом? Судя по тому, как молодая женщина внимательно оглянулась по сторонам и, задернув ткань на моих носилках, поскакала вперед, так оно и было. Это наталкивало на еще один печальный вывод. Раз оставшейся группой командует Ника, то, большинство (если не все) моих людей погибло в бою с зикалурским передовым отрядом. Скорее всего, именно это и было причиной того, что Ника ушла с горной дороги, углубившись в джунгли. Еще бы узнать, куда она направляется. Так, пора заканчивать разлеживаться и брать все в свои руки.

Именно в этот момент я услышал приказ остановиться, прозвучавший зычным девичьим голосом, после чего этим же голосом стали отдаваться распоряжения, кому что делать. Никаких пространных или невнятных команд. Никакой суеты. Ничего лишнего. Все по-военному четко, кратко и, главное, правильно. Значит, это уже не первый вечер, когда они обустраивают стоянку. Сколько же я провалялся без сознания? Да сколько бы ни было, все плохо. Зикалурцы на нас напали без объявления войны. Отряд который мы встретили, был достаточно большим, чтобы перебраться через горы скрытыми тропами. Это значит, как минимум, одна из крепостей захвачена. Мне надо немедленно попасть в Бакул. Необходимо предупредить Камала, поднимать армию и вести ее к границе. Сжимая в ярости зубы, я клял себя за беспомощность. Мне надо быть, хотя бы, на полдороги к столице, а я непонятно где, лежу бревном.

Рядом с носилками раздались голоса. Если я правильно понял, меня отстегивали, чтобы перенести в шатер. Носилки дернулись и мое сознание опять провалилось в темноту.

Глава 27

Меня разбудило тихое перешептывание двух голосов. Оно раздражало и не давало вернуться назад в тишину, из которой выдернуло, как надоедливое жужжание макли* (насекомое похожее на муху на Земле) над головой. Так и хотелось, или отмахнуться от незваных гостей, прогнав их, или накрыться с головой, чтобы не слышать никого больше. Вот только сил не было ни на первое, ни на второе. Еще и жажда неимоверно мучила. Моя попытка пройтись языком по сухим, потрескавшимся губам, чтобы хоть немного смочить их, ни к чему не привела. Разве что нижняя губа треснула и стала кровоточить.

Я чувствовал сильную слабость, из-за которой мое сознание все время пыталось погрузиться в сон, отключившись от всего окружающего. Вот только бубнение двоих неизвестных постоянно выдергивало из состояния неги, не давая больше расслабиться и забыться. В какой-то момент я решил попытаться сосредоточиться, чтобы уловить тему разговора происходящего рядом со мной. Пусть и не сразу, но мне все же это удалось.

— Вы говорили, его раны неопасны. Почему же тогда он столько времени находится без сознания?

— Потому что господин потерял много крови. Да и одна из ран воспалилась, что так же мешает быстрому восстановлению здоровья вайона.

— И что теперь нам делать?

— Ждать. Господин Надкари — один из сильнейших воинов нашего времени. Его организм должен справиться с инфекцией. Просто на это надо время.

— У нас нет этого времени.

— Госпожа, я делаю все что в моих силах, все остальное в руках богов. Как они решат — так и будет. Гной из раны я удалил и сменил повязки. Сейчас тело хозяина надо обтереть, чтобы сбить температуру и напоить его отваром. Настойка должна придать силы организму для борьбы с недугом. Из-за лекарства, господин, в течение этой ночи, будет много потеть. Кому-то необходимо будет контролировать этот процесс, давать вайону как можно больше питья и промокать появляющийся пот, иначе его кожа начнет чесаться. Это сделать мне или вы сами справитесь?

— Справлюсь. Только пришлите ко мне Ману. Сами же идите к остальным раненым. Когда закончите обход доложите мне об их состоянии.

— Как прикажете, госпожа. Но я и так вам могу все рассказать. Все наши воины уже достаточно хорошо себя чувствуют, чтобы приступить к выполнению своих прямых обязанностей. Зикалурского же раненого еще какое-то время будут мучить головные боли, но, в общем, с ним все хорошо и его жизни больше ничего не угрожает. Уже завтра он вполне сможет продолжить путь верхом на маскохане. Дневные перевязки ему больше не нужны. Рана его хорошо затянулась. И да, как по мне, то потерю памяти он разыгрывает. Если вы его будете допрашивать не сами, а прикажете это сделать нашим воинам, то уже спустя час, он вам расскажет все, что вы желаете знать.

— Думаете, он знает больше тех двух, что уже поделились с нами сведениями о своих войсках? Сомневаюсь. Так что смысла в допросе не вижу.

— Зачем тогда было его спасать?

— По-вашему, парню надо было дать умереть?

Доктор не нашел что ответить. Я уже понял, кто эти двое, которые не дают мне провалиться в сон. За что сейчас был им благодарен. Вот только несмотря на то, что сознание мое прояснилось, сил чтобы открыть глаза и продемонстрировать окружающим, что я очнулся, не было.

В шатре стало тихо. Скорее всего, лекарь ушел. Мое сознание тут же попыталось погрузиться в темную, спокойную пучину отрешенности от действительности и мне больших усилий стоило удержать его на плаву. Прислушиваясь к окружающим меня звукам, я попытался хотя бы за один из них зацепиться. Мне нельзя больше терять сознание. Надо разобраться во всем, что происходит. А еще узнать, что делал зикалурский отряд на нашей территории, а также, куда мы сейчас направляемся.

Ника, конечно же, молодец, спасла нас и взяла командование выжившими на себя, вот только она не из нашего мира, поэтому, по незнанию, может наделать много ошибок, или в полной мере не учесть грозящую людям опасность. Да и, в конце концов, она девушка, пусть и воин. А это значит, подвержена многим слабостям. Одной из которых являлась неуместная на войне жалость. Иначе, зачем ей было спасать раненого зикалурского воина. А ведь эта ошибка может стоить всем нам жизни. Так как он или сбежит к своим, после чего приведет к нам своих дружков, или сам нападет, после того как окончательно выздоровеет и наберется сил, в момент, когда все будут спать, не ожидая нападения внутри лагеря. А еще вынюхает, что у нас и как. Ни один из этих вариантов меня не устраивает. Мне надо как можно быстрее встать на ноги и допросить всех пленных. После чего можно будет отправить их души к богам. А те уже пусть сами решают, что с ними делать дальше. Достойны ли они оказаться в нирване или отправятся на перерождение, дальше очищать свою карму.