Приют одинокого слона

Лора снова засмеялась.

– Он стукнул Ксюхе, что у Вадьки завелась подружка. И Ксюха пойм а ла его, Вадьку, разумеется, на горячем. То есть прямо на бабе. Дело дошло до развода. Уж не знаю, в какие места он ее целовал, - Лора липко улыбн у лась, - чтобы заставить передумать.

– У Вадима женщина?
– Миша не поверил своим ушам.
– На него это не похоже.

– А что же, он не мужик? Очень даже ничего мужик. В моем вкусе, - Лора рассеянно водила пальцем по ложбинке в вырезе платья, и Миша то и дело ловил себя на том, что следит за сиреневым пятном ее длинного пр я моугольного ногтя.
– Макс...
– Лора задумалась.
– Максу он обещал прийти на суд и выступить свидетелем, что парень, на которого бросилась Булька, по пьяни сам ее начал дразнить, и что она просто сорвалась с поводка. И не пришел. Бульку пришлось усыпить, а семье заплатить... Не спрашивай сколько. Ты же знаешь, что Булька для Макса значила. Да он бы меня, не задумываясь, этой скотине скормил, если бы она, не дай Бог, проголодалась.

– А какую тебе Генчик свинью подложил?

– Мне-то?
– Лора улыбнулась, но упавшая на ее лицо тень сделала улыбку похожей на зловещую гримасу.
– Да сущую ерундовинку. На иглу п о садил. Только это между нами, девочками, не говори никому.

– Что?!
– Миша даже привстал с кресла, но тут же сел обратно.
– Тогда я не понимаю, зачем вы сюда приехали? Как будто он вам сослепу на ногу наступил.

– А ты?

– Я не хотел. Лида настояла. Мол, Гена не со зла, просто стечение о б стоятельств. Он переживает, не знает, как помириться.

– Ага, переживает он! Как же, жди! Максу он факс прислал с хрен о вой тучей всякой лапши, тот и растаял, уши подставил. А мне осталось только сказать: "Йес, сэр" - и приступить к упаковке.

– Почему?
– не понял Миша.

– Да потому что я не могла Максу объяснить, почему. Он не знает, что это Геночка меня подсадил. Узнал бы - и был бы совсем другой расклад. Генчик в морге, Макс - в тюряге. А я - на панели. Потому что деваться мне больше некуда.

– А ты не боишься, что я Максу скажу?

– Ты?!
– удивилась Лора.
– А зачем?

Миша пожал плечами. И правда, зачем?

Легок на помине, по стеночке в холл просочился Макс. Лицо его в тусклом каминном свете казалось изысканно фисташковым.

– А что это вы тут делаете?
– натурально удивился он.

– А в хоккей играем, - отозвалась Лора.

– Ты, лемур несчастный, что, опять ширялась?

Крепко схватив Лору за запястье, Макс дернул ее вверх. Едва уде р жавшись на ногах, она вырвала руку и с силой швырнула в камин пустой б о кал. Радужным веером брызнули осколки.

– Нет, ты глянь только на нее, Миха!
– Макс оттолкнул Лору в угол.
– Два раза тратил бешеные бабки, ложил бабу в лучшие клиники лечиться. Божилась, что больше ни-ни. А выйдет - и снова за свое. И почему я ее те р плю до сих пор - сам не понимаю. Давно пора поганой метлой - да под жопу.

Лора сощурилась так, что глаза исчезли, превратились в узенькие щелки. Ее левая щека непроизвольно подергивалась. Миша, с которым пе р вая жена Дина пыталась ссориться двадцать пять часов в сутки, больше всего на свете ненавидел семейные скандалы, в особенности чужие. Он был человеком мягким, покладистым, чем все без зазрения совести пользовались. Дина же была просто фурией, поэтому ему все же приходилось огрызат ь ся. Но терпеть чужую грызню?!

– Стоп, братцы!
– крикнул Миша.
– Вы забыли, новый год начался. Х о рош голосить. А то весь год так проведете. И весь век. И все тысячелетие.

– Ты же сказал, что новый век начнется только через год!
– устав и лась на него Лора, но Миша не отреагировал. Главное, дело было сделано: скандалисты соскочили с опасной борозды и переключились на другую тему.

– Народ, выползай!
– заорал Макс.
– Антракт окончен. Трубы горят!

Где-то наверху со скрипом открылась дверь.

– Ну-ка быстро, кто спустится первым?
– зелень покинула лицо Макса словно по волшебству.
– Ставлю на Савченко.

– Вадик, - сказал Миша.

– Ксана, - Лора снова опустилась на шкуру.

Но первой, накинув на плечи шубу, в холл вошла Лида. Не говоря ни слова, она села в угол.

– Что с тобой?
– довольно-таки спокойно поинтересовался Миша.

– Да ничего. Открыла окно, начался сквозняк. Во-первых, замерзла, во-вторых, снег в глаза попал. Тушь потекла.

– Потому что тушь надо хорошую покупать, а не давиться жабами над каждой копейкой. Как будто у вас семеро по лавкам. Или на инвалидную пенсию живете, - подала голос Лора.

– Какая ты, Лорка, злая все-таки. Не Лорка, а хлорка, честное слово. Пошла бы ты укололась, что ли!
– отпарировала Лида.

– Да вы что, сговорились?
– Лора вскочила, будто под задницей у нее развернулась пружина.
– Один говорит: ты что, ширялась? Другая: пошла бы ты укололась. Я тебе сейчас так уколюсь!

– Девочки, не ссорьтесь!
– с фарисейской улыбкой пробормотал Макс: его перебранка забавляла.

– Что тут за вопли?
– спросила, спускаясь по лестнице, Оксана. Она успела переодеться, сменив длинное платье на узкие черные брюки и голубой свитер. Ее длинные каштановые волосы, прежде собранные в узел, теперь свободно падали до талии.