Приют одинокого слона

– Это Лида с Лоркой решили подраться для разминки, - ответил Макс.

– А где Вадим?
– поинтересовалась Лида.

– Душ принимает в потемках, пока вода еще не совсем остыла. Сейчас придет.

– Что я тебе говорила? Голубки, аж завидно, - шепнула Лора, усаж и ваясь рядом с Мишей. Тот снова молча пожал плечами.
– Хоть бы Максик мне изменил что ли, да так, чтобы потом от чувства вины извелся. Впр о чем, мы не женаты.

Держа в руке рюмку, она продолжала бубнить на эту тему, пока ее монолог не прервало появление Вадима. Приглаживая потемневшие от в о ды волосы, он медленно спустился и вошел в холл, прикрыв за собой дверь.

– Ну что, уже н о лито?
– спросил Вадим..

– Тост!
– Макс передал ему рюмку.

– Как говорит наш любезный хозяин, dobrou chut ' v 'a m p r eje pra z sk 'a kanalizace !

– А еще раз - и по-русски?
– Лора лихо опрокинула рюмку и закусила шампиньоном.

– Приятного аппетита вам желает пражская канализация.

– Фы!
– Лора сморщила нос.
– Вполне в Генкином духе. Кстати, а где он, спит, что ли? Или персонального приглашения ждет?

– Генка!
– гаркнул Макс, да так громко, что Лида вздрогнула и пролила вино: она так и держала свой бокал, даже не пригубив.

Тишина. Только шепот пламени в камине и вой ветра за окном. Вой, в который вплетались плач и хохот.

– Может, правда, спит?
– неуверенно сказала Оксана.

– Или ширнулся, - предположила Лора.

– Он что... того?
– удивился Миша.

– А ты не понял? Кажется, уже все сообразили. Конечно, того. Нат у ральный нарком. Путей сообщения.

– Почему путей сообщения?
– не поняла Оксана.

– Потому что ширнулся и отъехал.

– Конечно, тебе виднее, ты же у нас специалист, - съязвила Лида.

Лора яростно сощурилась и хотела ответить что-то едкое, но оп е ративно вмешался Миша:

– Так что, панове, будем Генку звать или обойдемся?

– Та нехай дрыхнет!
– Лора презрительно фыркнула.
– Генка с возу! А то придет, и снова начнутся бредни про зимний лагерь и гору высотой в тысячу двадцать один метр. Старожил хренов. Хоть повеселимся на св о боде. Умолкните, трубы, умри, все живое!

Но веселья не получалось. Все восемь дней, сначала в Праге, потом здесь, в горах, они сначала тихо зверели от Генкиных выходок, затем ка ж дый схлестнулся с ним всерьез - тет-а-тет, разумеется. А уж его после д няя шуточка с новогодними подарками... Казалось, Генка поставил себе з а дачу не возродить былые отношения, а разорвать их окончательно. Н а строение было испорчено давно и надолго. Пили мрачно и, большей частью, без слов. Темнота, которой сначала камин и свечи придавали романтич е скую окраску, действовала на нервы.

"Отвратительней Нового года у меня еще не было!" - говорил себе каждый из шестерых.

– Я больше не пью!
– простонала наконец Лида.

– А больше и нету. Во всяком случае здесь. Эй, Геныч!
– крикнул Макс, открыв дверь в коридорчик, откуда на второй этаж вела лестница.
– Гости хотят водовки. Или "Бехеровки". Или еще какой отравы.

– Да ты глянь, какой козел!
– взорвалась Лора, не дождавшись ответа.
– Сейчас пойду и набью ему морду. Нет, давайте все вместе пойдем и н а бьем ему морду.

Она вскочила и, спотыкаясь на высоких каблуках, бросилась к лестн и це, но на первой же ступеньке чуть не упала, и Макс, прихватив свечу, п о спешил за ней.

Лида свернулась клубочком на диване и закрыла глаза. Миша устрои л ся на покинутой Лорой шкуре, потягивая вино и глядя в камин. Оксана п о смотрела на Вадима, чуть прихмурив брови: "Может, пойдем отсюда, а?". Он встал, и тут сверху донесся отчаянный визг, а затем - длинная мате р ная тирада.

На секунду-другую все замерли. Даже ветер как будто стих. Где-то в темноте цокали секундной стрелкой невидимые часы, наверху невнятно причитала Лора. Первым сорвался с места Михаил, за ним, переглянувшись, Вадим и Оксана. Сзади плелась бледная, как полотно, Лида.

Деревянная лестница вела к небольшой площадке с резными перилами. Стена была затянута драпировкой с абстрактным узором, в складках к о торой пряталась дверца на чердачную лесенку. Справа и слева от площадки симметрично располагались по три комнаты: в торцах две ванные, а н а против друг друга, дверь в дверь - спальни. Справа жили Генка и Садовские, слева - Одинцовы и Лора с Максом.

Из правой ванной раздавались стоны и прочие неаппетитные звуки: там рвало Лору. К раскрытой двери Генкиной комнаты привалился в пол у обморочном состоянии Макс. А в самой комнате, на полу у маленькой ту м бочки, вцепившись с наполовину сдернутое с кровати покрывало, лежал Генка. В открытое окно залетали хлопья снега, опускались на застывшее в странной гримасе, одновременно довольной и испуганной, лицо и превращ а лись в капли воды. Капли, похожие на слезы...

* * *

20 декабря 1999 года

Зеленый индикатор мигнул, и факс удовлетворенно пискнул. Вслед за этим раздался звонок. Вадим поморщился и снял трубку. Женский голос, судя по интонации, что-то спросил, но единственным понятным словом было "факс". Видимо, женщина интересовалась качеством полученного послания. "Yes!" - буркнул Вадим, не соизволив даже взглянуть на него, и отключился.

Выглянувшее было солнце окончательно спряталось. Потемнело так, что Вадиму пришлось встать и включить свет. На пути попалось зеркало, и он остановился поправить галстук. Вполне приличный итальянский галстук, матово-серый в мелкую переливчатую крапинку. За сорок два доллара и девятнадцать центов. Костюм тоже был ничего, соответствующий имиджу молодого, может, пока еще не слишком преуспевающего, но перспективного адвоката.