Приземления

он мир подарил нам обыденно-странный,

где Герда и Кай, и солдат-деревянный;

где куклы, и крыса, лапландский олень,

каналы и розовый северный день;

звенят колокольчики в гуще ветвей,

а в клетке печальный сидит соловей.

Зачем же губить голубые тюльпаны?

Зачем заточать их в застоя стаканы?

Забуду; и вспомню вдруг облачным

днем…

Пусть вечно стоят они в сердце моем.

(Инна Баданова. «Голубые тюльпаны», Лондон -1988.)

***

Но вот он забывается коротким сном. Спит скрючившись на краю кровати, уткнувшись членом в оранжевое полотенце. Подбираюсь к двери, пробую открыть – не поддается.

Где ключи – не знаю, искать, тем более обыскивать его, не рискую. Можно было бы выйти на балкон. Выйти и крикнуть:

– Помогите!

Услышать в ответ скрип затворяемых окон?…

Подхожу к телефону, снимаю трубку. Не знаю кода, и вообще не умею обращаться с местными телефонами. Но – что ты думаешь? – Божье Провидение помогает, голос дочери отвечает с другого конца света. Сообщаю адрес отеля, прошу выслать денег. Мысленная зарисовка: администратор, получив деньги, поднимается и звонит в дверь номера, а когда дверь открывается, я выскальзываю наружу и с деньгами в руках убегаю, бегу в сторону аэропорта, по длинному коридору, хоронясь за повсюду растущими спинами дежурных- администраторов…

Франческо вскакивает, проклинает мой кашель. Молниеносно кладу трубку на место, не успев больше ничего объяснить девочке и, вероятно, вызвав у нее хрестоматийные воспоминания об очаровательной мотовке Раневской из «Вишневого сада».

… Он принуждает меня открыть рот, брызгает в горло каким-то спреем.

– Что это?

– Кокаин, – шутит он.

Шутит ли? Бормочет:

– Выйдешь за меня замуж… Завтра… Нет, сегодня. Сегодня же будешь сеньорой Романо.

Молчу – вернее, кашляю. Для него заключение брака – излишняя предосторожность. Моим же останкам столь лестный титул «сеньоры Романо» не оставит никаких шансов на правосудие.

– …Где твой паспорт? Где паспорт?! – между тем злится сеньор Романо, роясь в моей сумке. Внимание его отвлекает телевизор. На экране репортаж из Румынии: людям, вслед за убийством (сэра) Чаушеску, раздают бананы – почему-то с Запада. Крупным планом – молодая женщина-румынка с ребенком на руках, по-старушечьи повязаная платочком, с бледным и красивым лицом кинозвезды.

О чем она говорит, можно легко догадаться: до сих пор (имеется ввиду убийство Чаушеску и появление бананов с Запада) жизнь ее была ужасна…

Слова ли, гармонический звук ли ее низкого голоса, или кодеин от моего кашля подействовал на Франческо: глаза его наполнились слезами.

– …Я дурной человек, – всхлипывает он. – Я наркоман, вор и убийца. Я безнадежен.

Безбожно убийцы начало…

Это было в Африке… Какой-то мальчик… А уже потом, в Турине… Нет- нет, во Флоренции… Он познакомился в кафе с девушкой, красивой девушкой Лаурой, пригласил ее к себе в отель… Она хотела его – он это видел – а приняв за обыкновенного импотента, поступила неразумно, обидев его своим смехом…

– Ты не ревнуешь? – вдруг робко, даже заискивающе спрашивает меня Франческо. – Ведь я тогда был так одинок…

Как ни странно, я не ревную. Ну может быть, чуть-чуть. Ведь будь у них побольше времени – он мог бы посвятить ей превосходные стихи.

…«Ма-а-ма» помогала замести мокрые следы: билет на самолет, очередной – первоклассный отель, новая просветительская миссия… Сыновья еще не созрели для большого бизнеса.

– Загипнотизируй меня снова, – просит он, в попытке обнять извиваясь. – Я вздрагиваю. – Преврати меня опять в змея.

Я не умею гипнотизировать. Да этого, собственно, и не нужно.

***

… Продолжаю писать уже в помещении аэропорта.

Вчера утром (как выяснилось, на восьмой день описываемой встречи) он отправился побегать, одевшись для такого привилегированного занятия в отвратительно грязный наряд, отдаленно напоминающий спортивный. Прихватил с собою и велосипед, до того стоявший в углу номера.

За время их с велосипедом короткого отсутствия я собрала, как могла, свои вещи, подтащила сумку к двери, накинула плащ; и как только открылась дверь номера, впуская их – выскочила наружу и побежала (так мне, по крайней мере, казалось) по коридору, хоронясь за спиной случайно оказавшегося китайца…

Спустившись к администратору, приклеенному к своей книжке за барьером, я, помню, сказала:

– Мне нужно с вами поговорить.

Рядом, за окошечком кассы, стояла и автоматически улыбалась молодая итальянская корова.

Притворившись, будто они не понимают по-английски, мне стали совать в ответ то травелл-паспорт, то какие-то таблетки, называя их «медисин».

Подошло еще одно – главное – действующее лицо отеля, его владелец, зеленоглазый, блестящий красавец, который вручил мне одну за другой три свои визитные карточки, что-то говоря по-итальянски, наверное приглашая еще не раз побывать в их заведении.

Разумеется, по всем правилам хорошего тона мне следовало давно уйти, а по правилам простейшей динамики, хромая пешком в сторону Малпензы и делая четыре-пять километров в час, за два дня и две ночи как раз прибыть к отправлению самолета Милан – Нью-Йорк.

Но мне так не хотелось расставаться с ними, что, в конце концов, первые двое заговорили по-английски с приятным лондонским акцентом.

Зеленоглазый Эдуардо Брандолезе увел меня в заднюю комнатку. Пользуясь переводом дежурного-читателя, я рассказала (вкратце, конечно – по существу) о том, что происходило и что могло еще произойти со мной в этом их отеле.

По улыбкам в ответ догадалась: они бы не стали меня оплакивать, а скромно похоронили бы за счет madame Isabelle Le Compt.

Вызвали-таки полицию.

Полицейские ехали долго.

Брандолезе все это время источал улыбки – видимо, понимая, что они ему к лицу. (Да, сейчас при всем старании я не смогла бы сравниться с ним красотой…) Чтобы показать, что в моем лице могли бы они потерять – как-никак, не муху ведь чуть было не прихлопнули, а человека! – Художника! – открыла портфолио с фотографиями своих работ. Услышала вежливое, избитое:

– Very nice. (Очень мило.)

Приехали полицейские. Молодые, с лицами пухлыми, равнодушными, к тому же так похожие один на другого, что не помню, было ли их двое, трое или четверо…

– Вы уверены, что он – Романо – в номере? Там вон его ключ.

И уехали. Подниматься наверх не стали.

Помочь мне добраться до американского консулата, т.е. транспортировать в город отказались: мол, это им дорого будет, ведь они не миланская полиция…

Упросила позвонить в консулат: там все ушли, было уже три часа пополудни. Разговаривала с дежурным офицером по имени Дэвид. Дэвид посоветовал в моей ситуации (имея ввиду отсутствие денег) остаться в отеле, снять номер и ждать помощи из Нью-Йорка. Разоблачил ложь полицейских, сообщив, что на самом деле отель располагает автобусом, который отвозит в Милан бесплатно.