Признания в любви кровью написаны

Гидеон много рассказал про свои видения, но там столько бреда, что я это описывать не собираюсь. Главное одно — он увидел видение про то, как он создал существо, изменившее мир. И видел двоих людей для этого — хайда и Уэнсдей. Также, интересуясь, что ему надо, он узнал, что монстра должна была родить или сама Уэнсдей, что сделало бы существо особо сильным, либо же любая другая женщина, но с важным уточнением — ей должны были пересадить матку Уэнсдей.

Собрав всю информацию, Гидеон с приспешниками приехал в Джерико. В первые же дни к ним на проповедь пришла одна преподавательница из Невермора, чьё имя никто не вспомнил. Но под действием песни сирены женщина рассказала много всего. В том числе и о тайном зале, где она сама проводила время, будучи студенткой. Этот зал стал их логовом.

Но убийства в Неверморе портили им жизнь. И они всё-таки пересеклись с Патрисией Торп (а, да, неприятный факт для Ксавье, но ложные видения Сольейт создал не Гидеон, ему Вещь никогда не был нужен, а Патрисия Торп). И они как бы договорились, что во время кровавого полнолуния поделят долю между друг другом при помощи Тайлера, которого из лечебницы вытянул врач, что работал на их секту. Этот врач украл и Уэнсдей потом.

У них был договор — Патрисии Торп Вещь, а им — кулон и матка Уэнсдей. Зачем им был кулон? Они это объяснили так, что это в теории могло помочь родить существо такое же сильное, что и рождённое самой Уэнсдей. Якобы её душа цеплялась за этот кулон, отдавая через него свою силу.

Но у них было два предателя. Йоко Танака и ещё один парень, который пытался убить как Уэнсдей, так и Ксавье и был пойман Энид в больнице, после чего совершил суицид. Он работал как на Патрисию, так и на Гидеона. Но преследовал какие-то свои цели, о которых мы уже не узнаем.

Суть в том, что он передавал указания Тайлеру. И Гидеон думает, что он, либо сам, либо по указанию Патрисии, рассказал Тайлеру о ритуальном самоубийстве.

И все эти факторы нарушили их план. Поэтому они украли Тайлера и воскресили его. Мне это объяснили так: Гидеон стал его новым хозяином. А хозяин хайда может его воскресить в течение пары дней после смерти. Для этого ничего, кроме пары капель крови и заклятия, не надо. Но существо, которое получается, уже не будет ни человеком, ни хайдом. Но им другого и не надо было.

Потом — попытки убить Ксавье, который в видениях Гидеона мешал их планам, и украсть Уэнсдей. Дальше вы всё и сами знаете. Никакое чудовище не родилось, а преступники за решёткой.

Остаётся разобраться только с пропавшей без вести Патрисией Торп».

Ксавье перечитывал письмо вплоть до ночи. И единственное, что из всего этого доподлинно понял — ничего не закончилось. Пока на свободе мама, спокойной жизни не будет.

Комментарий к Глава 41: Откровения

Я решила выкатить эту главу сегодня же, так как с завтрашнего дня у меня заканчивается новогодний отдых и начинается день сурка. А вы не поверите, какой он у меня загруженный) поэтому прошу не спрашивать, когда будет продолжение, оно будет выходить по мере возможности. Воть)

========== Глава 42: Возвращение в Невермор ==========

Комментарий к Глава 42: Возвращение в Невермор

Важное предупреждение: многие не получили уведомление о выходе предыдущей главы, так что советую проверить, прочитали вы её или нет)

А это самая гетная и самая большая глава в этом фанфике, прошу вашему вниманию)

16 страниц — это ого-го, конечно)

*примечание для тех, кто не очень любит гетный 18+ — в главе будет разделитель, выделенный жирным шрифтом. После него будет идти откровенная сцена и больше ничего, кроме развития отношений Ксавье и Уэнсдей, так что можете дальше не читать, если вас это не интересует.

А всех остальных (и тех, кто читал этот фанф ради этого) — наслаждайтесь)))

Примечание беты: сцена действительно откровенная, но по рейтингу ближе, пожалуй, к R, чем к NC-17. И, как по мне, она вышла очень сильной в плане описания чувств и взаимодействия героев. В общем, приятного прочтения всем, кто решится её читать :D

Сознание вернулось под трезвон телефона, но вовсе не от будильника: устройство разрывалось от десятков уведомлений, не замолкая ни на секунду. Очередь уведомлений, напоминающая непрерывную стрельбу на поражение, прекратилась только когда Ксавье нехотя открыл глаза и присел. Самые сложные будничные дела — это заснуть, а после проснуться. По ночам иногда приходилось прибегать к помощи снотворных, а по утрам никакие будильники не могли вернуть его в реальность. Кошмарные сны хватались цепкими когтистыми лапами за голову, намертво впиваясь в череп, и отпускали только от трезвона уведомлений. Причина простая — Ксавье изо дня в день ждал, что Уэнсдей Аддамс зайдёт в сеть и наконец отправит ему какое-нибудь сообщение.

И уже месяц, с того самого дня, когда ему пришло письмо от Ричи Сантьяго, парень просыпался исключительно под сообщения, что ему отсылали в одиннадцать часов утра друзья. Аякс, Энид и Давина по расписанию, в одно мгновение отсылали десятки сообщений подряд, до тех пор, пока Ксавье не появлялся в сети. А если так и не появлялся — кто-то звонил.

Пока Ксавье пытался сообразить, кто он и зачем существует, бессмысленно прожигая взглядом зелёный пододеяльник, кто-то из друзей прибегнул к тяжёлой артиллерии: смартфон на тумбочке разразился оглушительным визгом.

Не глядя, он поднял устройство и, увидев на экране имя Аякса, тотчас ответил.

— Доброе утро. Я уже проснулся.

— Только что?

— Нет, я просто сидел, — Ксавье прикусил нижнюю губу и выдавил из себя смешок.

— Окей… — друг задумался. — Ты приедешь завтра в Невермор?

— Да, конечно. Что мне ещё делать? — ответа не требовалось: и хоть он мог не возвращаться в школу, эта вольность была чревата падением в бездну депрессии. В академии царила мрачная и опасная, но жизнь.

— Уже подготовил костюм для бала?

— Подготовил, но у меня есть подозрения, что мне будет не с кем прийти на него, — от горечи этих слов глаза захлопнулись, словно пытаясь отгородить его от неприятной действительности.

— Ты только не унывай, хорошо? Не сможешь прийти — мы с Энид тоже не придём. Устроим закрытую вечеринку у тебя в комнате, понял? — не позволив ответить, Аякс завершил беседу: — Ладно, просыпайся, чувак, — и сбросил вызов.

Губы против воли расплылись в улыбке. Наличие таких верных друзей не просто грело душу, а заставляло сердце и дальше живо биться, разгоняя по телу приятно-горячую кровь. Психолог, с которой он работал с момента смерти сестры, всегда улыбалась, когда Ксавье ей ведал о взаимоотношениях с ребятами. И повторяла, что такая сильная дружба похвальна и полезна для ментального здоровья. Ходить на сеансы к этой женщине — сплошное удовольствие. Ксавье даже договорился, что продолжит общаться с ней по видеосвязи, а не станет искать другого психолога где-то в окрестностях Джерико. Терапия ему помогала.

Но проблемы со сном решить не могла. Однако Ксавье стал намного реже пить успокоительные препараты. Жизнь налаживалась настолько, насколько возможно.

Если бы не пропажа матери без вести и не напускное молчание от Уэнсдей — Ксавье бы поправлялся быстрее. У него ведь даже с отцом сложились, вроде как, нормальные отношения. После потери одного ребёнка родитель вдруг стал каким-то заботливым. Раз в день — ни больше, ни меньше, — он находил способ проявить отцовскую нежность.

На этой мысли в дверь осторожно постучали.

— Входите, — свесив ноги с постели, сказал парень.

На проходе показался Винсент Торп, одетый в бархатный чёрный халат. Он вёз элегантный сервировочный столик {?}[это тележка, на которой развозят готовые блюда. Такие используются обычно в отелях, самолётах и в ресторанах], где из изысков наблюдался разве что красивый стакан с латте макиато, — их кофемашина хорошо постаралась, — а еда самая обыкновенная: простая бутылка молока, упаковка хлопьев, несколько ломтей хлеба и клубничный джем. В их семье не было личного повара, их нанимали только на торжества, а обычно еду доставляли прямиком из ресторанов. Кроме завтраков, конечно.