Призрачное счастье

— Хоть Господа Бога, — разрешил врач. — Идите домой. Вы ничем не поможете, только измучаетесь. Я вам сразу же позвоню.

— Доктор, умоляю. Она для меня — всё. — У Юрия Владимировича в глазах стояли слезы.

— Так, — сказал врач медсестре, — Калашниковой сделай укол успокоительного, пусть выспится. Никитиной — все по листу назначений. Ну что, Доминика Юрьевна, готовимся просыпаться?

Борис Михайлович пытался что-то делать, но работа не клеилась, все валилось из рук.

— Борис Михайлович, шли бы вы домой, все равно сегодня не работа, — посоветовала медсестра.

— Да, да, вы правы, Мариночка, — согласился Борис.

Заглянула пациентка — Ольга Алексеевна.

— Сегодня Борис Михайлович не принимает, — сообщила медсестра. — Я вам перезвоню.

— Я не по этому поводу, — заявила Ольга Алексеевна. — Борис Михайлович, я краем уха слышала о вашей проблеме. У меня, кажется, есть то, что вам нужно. Четвертая отрицательная. Работает со мной на местном канале телевидения. Только…

— Спасибо, Ольга Алексеевна, уже не надо, — поблагодарил Борис Михайлович.

— Что, в смысле… — запнулась Ольга Алексеевна.

— Что вы, что вы, сплюньте немедленно, — замахал на нее ручками Борис Михайлович. — Переливание уже сделали, ждем результатов.

— Ну, слава богу. Я уверена, все обойдется. Я еще, что хотела сказать…

— Ольга Алексеевна, милочка, давайте завтра, а? Я смертельно устал.

— Но мое сообщение поднимет вам настроение, — настаивала Ольга Алексеевна. — У нас на канале задумали делать цикл передач о нетрадиционной медицине. Я посоветовала вашу кандидатуру на роль ведущего. Это будет так интересно. Я уверена…

— Ах, Ольга Алексеевна, я вам, конечно, благодарен, но боюсь, что в ближайшее время… И потом, я же не шаман, не экстрасенс, ничего сногсшибательного, вполне традиционная медицина.

Его прервал телефонный звонок. Звонил Юрий Владимирович.

— Боря, нужно срочно поговорить.

— Что-то случилось, Юрий Владимирович?

— Случилось. Я приеду.

Борис Михайлович озадаченно уставился на медсестру, потом тихонько положил трубку.

Виктория Павловна стояла у окна своего кабинета и отрешенно смотрела на пустую песочницу с брошенными в ней совочками и игрушками. Вошла Анна Вадимовна и сообщила обреченным голосом:

— Все обегали, Пална. След простыл. Видели в одном месте за забором куст примятый, в другом — следы мотоцикла с коляской.

— Проходи, Аня, садись. Ничего не трогали? — спросила директриса.

— Что мы, не понимаем? Все сохранили для милиции. Я там Зою с кухни поставила, чтобы не затоптали.

— А следы не старые?

— Вроде, нет. Я той дорогой на работу хожу. Мне так короче. По-моему, вчера их не было. Сорвался с места, даже траву вывернул.

— А как ты там ходишь? Там же забор, — удивилась Виктория Павловна.

Анна смутилась:

— Да… Там в заборе дырка. Две планки отгибаются. Ой, Пална, это ж они через эти планки и пробрались!

— Плохо, Аня, совсем плохо. Мне сказали, что возле детдома видели мать Катюшки и Лёли. Надежду Косареву.

Анна охнула и упала на стул:

— Да что ты говоришь! Объявилась, значит?

— К сожалению. Любые сроки когда-нибудь заканчиваются. Хота… Нужно бы выяснить в милиции, не сбежала ли она.

Меня это очень беспокоит. Родительских прав ее лишили и правильно сделали. Но…

— Но ей ничто не указ, — запричитала Анна. — Я ее хорошо помню. Страшная женщина. Да ее и женщиной-то назвать язык не поворачивается.

— То-то и оно. Мы все ее помним. Еле выходили девчонок после ее родительских забот. Лёлька только у нас и заговорила, — качала головой Виктория Павловна.

— Да как! — улыбнулась Анна. Болтушка стала, любо-дорого смотреть. Что же делать, Пална? А если это она увезла девчонок?! Ведь Надьку ничто не остановит. Уж если она что в голову возьмет…

— Надо думать, Аня, надо думать, — Виктория Павловна нервно забегала по кабинету.

— Кто же знал, что Надька сюда вернется…

— А если эта… мамаша что-нибудь учудит? От нее всего ожидать можно. Она уже один раз сдавала дочку нищим милостыню просить. Еле вырвали. А Лёлька вон какая хорошенькая. Да и Катюшка симпатичная. Мало ли что этой уголовнице в голову придет, — печалилась директриса.

Женщины тяжело задумались. Наконец Виктория Павловна решительно сняла трубку телефона и стала набирать номер. В кабинет заглянули Артем и Диана. Директриса жестом попросила их помолчать и заговорила в трубку:

— Вас беспокоит детский дом. Директор Строгова Виктория Павловна. У нас произошло ЧП. Да. Сегодня. Исчезли две воспитанницы. Нет, сами уйти не могли. Мы кругом обыскали. Старшей — шестой год, младшей — второй. Косаревы Ольга и Екатерина. И посмотрите, пожалуйста, окончился ли срок заключения у их матери, Косаревой Надежды Федоровны? Ждем.

Виктория Павловна положила трубку.

— Значит, правда. А я думала, может, спрятались где. Как они пропали? — спросила Диана.

— Как сквозь землю… — вздохнула директриса.

— Вы сказали — Косарева? — переспросил Артем. — Кто она такая? И почему девочки в детдоме при живой матери?

— Какая она мать. Зэчка бывшая. Сейчас вот проверят, не сбежала ли. Бедные мои детки!

— А Лёлечка еще после простуды не оправилась как следует. Ей режим нужен, — заплакала Анна.

— Где она живет, эта Косарева?

— Тут, в Радужном. У нее дом после матери остался. Так, развалюха. Хотя со своих доходов могла бы и дворец построить. С цыганами зналась. Потом они горшки побили. Люди говорили, что она, Надька, и цыган обманула.

— У вас есть фотографии девочек? — не унимался Артем.

— Есть. Я сама их фотографировала, — ответила Диана.

— Давайте все, какие найдете.

Зазвонил телефон, и Виктория Павловна сняла трубку:

— Да, я. Строгова. Выпустили? Когда? Все сходится. Спасибо.

Директриса обвела всех тяжелым взглядом:

— Косарева Надежда Федоровна уже неделю как освободилась из мест лишения свободы.

Артем отобрал несколько фотографий.

— Зачем тебе это? — спросила Виктория Павловна.