Призрачный сфинкс
Шрифт:
– Объясни своим, чтобы не заходили с тыла, иначе попадут под наш обстрел.
Гортур кивнул и тут же с помощью жестов передал по цепочке новый приказ.
Сергей не сомневался в том, что коль маргов можно зарубить мечом, то им не устоять и против автоматов. В данном случае он не испытывал колебаний насчет того, стрелять или не стрелять: марги были убийцами – и тут все было ясно. Правда, о жестокости маргов, да и о самих маргах они знали только со слов воинов-пограничников… тех, кто назвался воинами-пограничниками… А если их рассказы не совсем соответствуют действительности – или и вовсе не соответствуют?..
Закравшаяся-таки тень сомнения тут же исчезла, когда они по чужим следам, удвоив осторожность, добрались до края довольно большой поляны. Посреди поляны
Но это были не медведи. Расстояние позволяло подробно рассмотреть маргов, и Сергей обнаружил, что их покрытые бурой длинной шерстью тела опираются на мощные ноги; от коленей до ступней шерсти не было, и землистого оттенка кожа туго обтягивала широкие кости и выпирающие мышцы. На длинных руках маргов от локтей до кистей шерсть тоже отсутствовала, и это были именно руки, а не лапы, с большими ладонями и тонкими подвижными пальцами. Прямо из квадратных мохнатых плеч, подобных наплечникам хоккеистов или игроков в американский футбол, вырастала волосатая голова. Заросшие усами и бородами лица маргов походили на лица каких-то сказочных старцев, но глаза… Большие, круглые, посаженные близко к плоской переносице, они сверкали из-под бурых кустистых бровей, как раскаленные угли, и их взгляд не сулил ничего хорошего. Рассматривая этих монстров, Сергей окончательно уверовал в то, что рассказы пограничников отражают действительное положение дел.
Серебристая туша оленя-великана была испещрена рваными ранами, из которых обильно струилась кровь. Марги впивались в нее длинными зубами, вырывая куски мяса, торопливо пожирали их, и кровь текла по их всклокоченным бородам. Рядом, на траве, лежали большие мешки наподобие тех, в которых костровые отряда Гортура на привале носили воду. Они были пусты и Сергей с содроганием подумал, что предназначены они не для крови оленя-великана, а для человеческой крови.
Зрелище было омерзительным, но Сергея почему-то словно притягивали к себе багровые совиные глазища маргов, и он забыл, что же собирался делать. Легкое прикосновение сзади к плечу заставило Сергея обернуться – Гортур, хмурясь, выразительно смотрел на него. Стоявшие левее Сергея Гусев и Саня Веремеев ловко и заученно вскинули автоматы – и Сергей повторил их движение.
– Давай! – негромко процедил Гусев сквозь стиснутые зубы и первым открыл стрельбу по мохнатым монстрам.
Спустя мгновение к нему присоединились Сергей и Саня – и грохот выстрелов вспорол оцепеневшую лесную тишину, прерывая кровавое пиршество.
Все было кончено буквально в считанные секунды. Ни один из маргов не успел не то что укрыться от пуль, но даже повернуться в сторону разящей их из-за деревьев смерти. Они падали с кусками кровавого мяса в руках, и сами превращались в окровавленное мясо… Грохот, кровь, поверженные бурые тела, оскаленные рты-пасти – и тишина…
Сергей смотрел на окровавленные трупы лесных монстров и чувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Саня Веремеев, похоже, ощущал нечто подобное – его лицо было бледным, а кадык судорожно дергался, словно Саня непрерывно пытался проглотить что-то несъедобное. Гусев же с победным видом вскинул руку с автоматом, потряс ею и воскликнул:
– Есть! Мы их сделали!
Воины Гортура, уже не таясь, подтягивались к тройке автоматчиков, и на лицах их читалось изумление, смешанное с восхищением и приправленное чем-то, несколько похожим на испуг.
Гигант Гортур, не сводя глаз с «калашей», медленно, сомнамбулически произнес:
– У вас страшное оружие, уважаемые Мастера… С таким оружием мы давно бы забыли о маргах…– Он, наконец, оторвал взгляд от обыкновенного автоматического стрелкового оружия, имеющего широкое хождение и популярность где-то там, за пределами этого мира, и, поочередно посмотрев в глаза Гусеву, Сергею и Сане Веремееву, добавил с расстановкой: – Но не дай Бог повернуть его против людей…
11. Внутри
– Эй, не вздумай стрелять! Опусти пистолет,
Уолтер!Высокий плечистый человек в ярко-оранжевом комбинезоне, выставив в защитном жесте руку вперед, застыл в свете направленных на него фонарей Уолтера Грэхема и Элис. Ареолог совершенно не мог понять, когда успел выхватить из висящей на поясе кобуры свой «магнум-супер» – единственное оружие экспедиции.
– Господи, Ральф, как ты меня напугал… – безжизненно сказала Элис.
Грэхем, приходя в себя, поспешно опустил пистолет. Действительно, в кого он собирался стрелять здесь, на этой опустошенной планете, все временное население которой составляли только они, четверо землян? Вероятно, это давили на психику темнота и тишина, царящие внутри Марсианского Сфинкса, и неожиданный скрежет за спиной спустил с цепи первобытные страхи… А это всего лишь Ральф Торенссен пошире раскрыл ворота, чтобы попасть внутрь – не мог он при своей внушительной комплекции протиснуться в узкий проем между створок.
– Как же ты меня напугал! – повторила Элис и нервно рассмеялась. – Стучаться надо, прежде чем заходить.
– Ты еще скажи: поискать дверной колокольчик, – тяжело дыша, проворчал Ральф, подходя ближе; здесь, на фоне величественных ворот огромного зала, заполненного темнотой, он все-таки походил своими габаритами и шлемом на какого-нибудь инопланетянина-агрессора из телесериалов. – Вы что, совсем с ума сошли, ребята? Это у вас называется «сейчас осмотримся – и назад»? Да, Уолтер?
– А в чем, собственно, дело? – недоуменно спросил ареолог, пряча пистолет в кобуру. – Мы только что вошли и ничего еще и не увидели.
Он вдруг замер, расширившимися глазами глядя на Ральфа – его белки сверкали в луче фонаря пилота, – а потом медленно произнес:
– А вообще как ты здесь оказался? Ты же всего пять минут назад говорил с нами из лагеря! Или морочил нам голову, а сам шел следом за нами? Не утерпел?
Теперь пришла очередь Ральфа вытаращить глаза.
– Ты что, Уолтер? – тихо, почти вкрадчиво, но очень внятно сказал он, словно растолковывая что-то ребенку или не очень сильному умом взрослому. – Какие пять минут? Час я отпустил на то, чтобы вы здесь побродили. Потом пытался связаться с вами, но вы не отвечали: ни ты, ни Элси. «Хорошо, Ральф, – сказал я себе. – Обе рации одновременно выйти из строя вряд ли могли, лох-несских чудовищ здесь, как утверждают яйцеголовые, вроде бы не должно быть – значит этим новым колумбам упало на головы что-то тяжелое или же они провалились в какую-то яму и лежат без сознания». Но поскольку думать так плохо мне вовсе не хотелось, я успокоил Мики и решил, что вы попали в какую-то мертвую зону – в смысле, для связи мертвую. И потому мы с Мики еще с полчаса добросовестно трудились, но настроение у нас, сами понимаете…
Так вот, – продолжал Торенссен, попеременно глядя то на ареолога, то на нанотехнолога, слушавших его монолог буквально раскрыв рты, – мысли наши были уже далеко от золота, погрузки, а также каких-нибудь арабских террористов и погоды в каком-нибудь Сингапуре, и тут я ненароком вспомнил о египетских пирамидах. Точнее, о том множестве устроенных в них прелестных ловушек, в которые с успехом попадались древние грабители. Я задал себе вопрос: почему марсиане должны были быть глупее проектировщиков усыпальниц земных фараонов? А задав себе этот вопрос, я напомнил Мики, что по инструкции один из нас должен оставаться в лагере – и со всех ног бросился сюда. И обнаружил, что вы, слава Господу, живы и здоровы, но с вами здесь действительно что-то произошло. Между прочим, о всяких там «стражах пирамид» я тоже вспомнил.
– Чепуха, – пробормотал Уолтер Грэхем. – Какие, к дьяволу, стражи, «утками» они называются, а не стражами…
– Подожди, я еще не закончил. Да, возможно, ни духи пирамид, ни стражи тут вовсе ни при чем – это же в конце концов не Египет, а Марс… хотя, согласитесь, здесь мы имеем дело с целой планетой-гробницей! Но причина, скорее всего, в другом: вы просто потеряли чувство времени. Возможно, здесь какая-то аномалия, какая-то патогенная зона, влияющая на восприятие. Так что убираться надо бы отсюда поскорее – вот что я обо всем этом думаю.