Призрачный страж 3

В это время Ефим Прохорович все же подошел ко мне и задумчиво произнес:

— Меня не покидает ощущение, что мы с вами знакомы. Не могли бы вы убрать броню и снять маску?

Мне не хотелось обманывать или убегать, поэтому я глубоко вздохнул и ответил:

— Конечно, мы с вами знакомы, Ефим Прохорович.

— Костя? — выдохнул изумленный преподаватель и, повернувшись к Владимиру Борисовичу, сказал. — Это Костя Родионов.

Мне стало не по себе от их ошарашенных взглядов, поэтому я предложил:

— Подождите меня на улице. Я заберу выигрыш и выйду.

Мужчины кивнули и направились к выходу, постоянно оглядываясь на меня.

Я зашел в кабинет Кристины, которая снова выглядела обворожительно с облегающем атласном платье.

— Костя, бой был просто эпичный! Я так за вас переживала, что чуть не бросилась на выручку, — восхищенно сказала она.

— Я был бы очень рад, если бы вы оказались рядом, — подмигнул я.

— А почему же вы мне так и не позвонили? — она выпятила нижнюю губу.

— Потерял вашу визитку, — развел я руками и сделал честные глаза.

— Вот, держите еще одну, — она протянула картонный прямоугольник.

Я поблагодарил и убрал в пространственное кольцо, так как до сих пор был закрыт призрачной броней.

Кристина отсчитала нужную сумму и протянула мне.

— Я буду ждать звонка, — томно протянул она и подмигнула.

— Обязательно позвоню, — соврал я и вышел из кабинета.

Владимир Борисович и Ефим Прохорович стояли на улице и тихо переговаривались. Я подошел к ним, смахнул броню и стянул маску.

— Костя, это действительно ты, — проговорил бывший ректор. — Но как? Как ты стал таким?

— Мне тоже это очень интересно, — кивнул Ефим Прохорович.

Под их пристальными взглядами мне стало не по себе, но рассказать про свою прошлую жизнь я не мог. Во-первых, мне казалось, что все равно никто в это не поверит. А, во-вторых, не хотел подставлять Семена Семеновича, который просил никому не рассказывать о своем Разломе.

— Я не могу вам рассказать, — наконец выдавил я.

Они переглянулись. По их взглядам я понял, что они именно такой ответ ожидали.

— Хорошо. Не хочешь говорить — не надо, — махнул рукой Ефим Прохорович. — Но ты хотя бы можешь сказать, какой у тебя ранг?

— Черный.

— Невероятно, — вырвалось у Владимира Борисовича.

В это время дверь клуба открылась, и вывалилась пьяная компания, которая до сих пор с жаром обсуждала бой.

— Поехали, — сказал Владимир Борисович.

Мы подошли к машине Ефима Прохоровича. Владимир Борисович все еще не мог поверить в то, что у меня черный ранг, поэтому снял с шеи амулет и протянул мне. Я не стал отпираться и, приложив к груди, продемонстрировал черный камень.

— Ты просто уникум какой-то. Я сам только в тридцать пять лет до черного ранга смог подняться, — признал он. — Ты согласен вступить в нашу гильдию?

— Да, конечно. Я уже записался в тот лист, что вы повесили под объявлением… Кстати, Владимир Борисович, я хотел спросить про нового ректора. Почему ректором поставили того, кто только появился в нашей академии? Не лучше ли было назначить кого-нибудь из деканов?

— Меня тоже интересует этот вопрос, но там, наверху виднее. К тому же у нас много молодых и прогрессивных преподавателей, которые вдохнули бы новую жизнь в академию, но меня никто не спрашивал. Я слышал, что он порядки начал наводить еще до вступления в должность. Притом такие порядки, которые внесли больше беспорядка. Зачем-то уволил половину преподавательского состава, привел своих людей, которые никакого отношения к магическим академиям не имели, — мужчина тяжело вздохнул и покачал головой.

Даже после увольнения он все еще болел сердцем за академию, в которой проработал много лет.

— А почему вы перешли в Ведомство? — спросил я, выдернув его из горестных мыслей.

— Попросили. Вчера еще пять Разломов появились. Гильдий и раньше не хватало, а сейчас тем более. Никогда не знаешь, что прячется в новом Разломе. Бывает, отправляют на зачистку сильных магов, а внутри делать нечего: одни камни и песок. А слабые гильдии иногда в такую жуткую заварушку попадают, что не всем удается оттуда вырваться. К тому же старые Разломы тоже надо зачищать. В общем, дел много, а людей не хватает. Директор Ведомства Тимофей Аркадьевич — мой старинный друг. Вот он и попросил меня включиться в это дело.

— Понятно. Во всяком случае, можете на меня рассчитывать, — кивнул я.

— Спасибо, Костя, — ректор похлопал меня по плечу.

Еще я рассказал о том, что мне нужны справки иначе отчислят, и Владимир Борисович пообещал заняться этим делом.

Мы отвезли бывшего ректора домой и приехали к академии. Ефим Прохорович не увольнялся, а взял длительный отпуск, поэтому имел право проживать на территории академии.

Когда мы подошли к воротам, я взмахнул рукой, но створки даже не шелохнулись. Я проделала это еще два раза, но ворота не открывались.

— Что за фигня? Неужели опять с печатью проблемы?

— Странно, — проговорил преподаватель, поднял рукав и поднес руку с печатью к воротам.

Те щелкнули, и створки раскрылись.

— Может, ты как-то повредил печать? Сходи завтра в деканат, — посоветовал Ефим Прохорович.

Я не стал говорить, что со мной такое уже второй раз. Мы попрощались и разошлись по домам. Однако, как только я приблизился к своему новому дому, то остановился и крепко выругался. На крыльце снова стояли коробки.

Я подошел поближе и увидел, что на двери висит лист бумаги. Поднявшись на крыльцо, обошел коробки и прочитал следующее: «Родионов, вы отчислены, поэтому больше не можете проживать в академическом доме. Завтра вам надо явиться к секретарю декана и подписать документы. Также уведомляем, что в вашем доме найдено существо, которое мы намерены передать органам полиции для дальнейших разбирательств».

— Отшельник, пойдем, я тебя познакомлю с новым телом, — зло процедил я и, скомкав лист бумаги, направился в сторону дома ректора.

За мной следом поплыла худая черная фигура.

Глава 12

Я дошел до дома ректора, осмотрелся и поднялся на крыльцо. Фантом показал, что один из телохранителей спит, а второй сидит за столом на кухне и рассматривает красочный журнал. Наверняка они по очереди дежурят.

Я не хотел вредить парням, но они всегда сопровождали ректора, поэтому не было никакой возможности избежать стычки с ними.

Сам Ростислав Богданович полулежал на диване в роскошной гостиной и медленно пил из стакана янтарного цвета жидкость.