Призраки иного мира

Наши дальнейшие действия были схожими. Мы оба резко встали на ноги, и оба на задние, и также, со злобным прищуром, всмотрелись друг другу в глаза. Во время этого «Таймаута» мне вспомнилось то, как я убил Реджи, так что вполне логично, что её мамаша сейчас пытается меня убить, причём похожим способом. Только тогда я был экипирован нормальным разгрузочным жилетом вместо тех веревок, что сейчас на мне. Комбинезон был менее заметным, чем это оранжевое недоразумение. Тогда на моей морде был противогаз, а сейчас хилый респиратор. Да и вооружён я был «сапёрной лопаткой», а сейчас у меня нет даже этого садового инвентаря. И при всём при этом, мне противостоит более крупный и опытный противник.

Гаудина решила первой прервать затишье, и с помощью крыльев высоко прыгнула в мою сторону, замахиваясь тесаком, я же пригнувшись, уклонился, отпрыгнув в сторону. Для меня снова начались «Адские пляски». Пусть в этот раз я и стоял на ногах, но если я не атакую, то рано или поздно Гаудина добьётся своего. Понимая это и то, что она не даст второго шанса, я, выбрав промежуток между ударами, взял горсть стекла и бросил её в грифона, а после попытался зайти с боку. Вот только у Гаудины, как и у всех грифонов, был припасён «сюрприз», который стоил мне резаной раны на щеке. Всё время забываю, что грифоны могут использовать свой хвост как дополнительную конечность и то, что они имеют привычку держать в ней нож. После того как мы оба убедились, что моя атака провалилась, Гаудина ловко подбросила нож с хвоста в воздух, и также ловко поймала его, свободной передней лапой, а после встала в боевую стойку. Стойка всем видом показывала, что больше мои «фокусы» с бросанием стекла не сработают.

Атаковать грифона я могу только в лоб - я принял вызов и бросился «в рукопашную». В этот раз уже Гаудина стала уклоняться от моих ударов но, быстро осознав ситуацию, выставила свои «клинки» прямо навстречу моим ударам. Между нами случилась очень странная «сцепка». Гаудина отчаянно давила свои лезвия на меня, я же, держал лезвия за кончики прозрачной аурой вокруг копыт. Вскоре аура с правой стороны начала поддаваться и нож начал движение прямо к мягким частям копыта. Противник побеждал, и моё положение стало отчаянным, а отчаянное положение требует отчаянных мер. За секунду обдумав план и смирившись с последствиями, я позволил клинку войти в свою правую опорную конечность а, после применив копытокинез на рукоятке, вырвал нож из лапы Гаудины. В этот момент на её птичьей роже появилась гримаса удивления, а родной глаз раскрылся до пределов природных возможностей.

«Невозможно!» – прокричала Гаудина, ещё до того как я, не вынимая из копыта клинок, произвёл им удар по сочленению птичьей лапы сжимающей тесак. Удар был удачным, мне удалось отрубить грифонью когтистую лапу, и, держа тесак в ауре левого копытца, вытолкнуть нож из правого. Гаудина же буквально застыла в шоке: толи в болевом, толи от психологическом. В свою очередь, я не собирался дожидаться пока она от него отойдёт и, взяв тесак за «рукоятку» развернулся «на пятке» на триста шестьдесят градусов, попутно выставив тесак на уровень шеи грифона. Тесак был острым, а орлиная шея не слишком толстой, так что проблем, чтобы «укоротить» грифона не возникло. Похоже, в отличие от Каламити, которого бензопила с трудом взяла, Гаудина решила ограничиться лишь кибер-глазом.

У меня просто камень с души свалился. Хотя тело Гаудины всё ещё стояло, но факт остаётся фактом - я победил! Однако зелёная вспышка в небе напомнила, что бой ещё не окончен, а то, что эта вспышка приближалась, говорило, что моё положение незавидно. После произошедшего мне сложно было мыслить рационально, по крайней мере, этим я себе объяснял своё крайне глупое решение.

Когда как тело Гаудины начало заваливаться на меня я, по-прежнему стоя на задних ногах, зашёл ему за спину и прикрылся как щитом, а после повернул в сторону зелёного пламени, крепко зажмурившись. Дальнейшие ощущения напомнили мне мои последние секунды жизни на Земле – то, как я прожаривался при взрыве на борту самолёта, только в этот раз мне удалось сдержаться от крика боли. Хоть тело грифона и работало, как щит, но это была импровизированная защита, так что мне пришлось ощутить напор пламени феникса, и, не выдержав его, упасть на спину. От этого крематория меня спас выстрел из винтовки Каламити. По крайней мере, после знакомого звука выстрела, напор пламени резко прекратился.

Отбросив горящее тело Гаудины, я осторожно открыл глаза. Первое что я увидел, было, обгоревшей головой Гаудины, смотрящей на меня мёртвым взглядом. Наверное, даже если бы зрение сразу восстановилось, то я всё равно бы не узнал в этом обуглившемся предмете птичью голову. Тем не менее, красный кибер-глаз чётко указывал на происхождение этого предмета. Чёткость зрения вернулась не сразу, но я был очень рад этому размытому изображению – хоть глаза не вытекли. Однако и с такой, не наведённой, резкостью я различил языки зелёного пламени на себе. Стряхнув пламя с передних и задних ног я, проморгавшись, увидел вдали бездыханную тушку крупной зелёной птицы, что чуть меня не изжарила, а вскоре услышал крик из тумана:

— Паерлайт! Милая! – голос был мне знаком из местного радио и недавних радиопереговоров с наёмниками.

Вскоре из тумана по направлению к птице выбежала его обладательница - Вельвет Ремеди собственной персоной. Даже с такого расстояния я различал выражение ужаса на её чёрной морде. Экипирована она была в какую-то красно-чёрную накидку и «велосипедные» сумки с нашивкой в виде креста с бабочками (у меня были такие же, когда я сбегал из психушки), на её передней ноге был золотистый КПК, а на спине «лежал» дробовик.

Всё ещё в лежачем положении я заметил лежащий АПМЗ и магазин. Не желая получить дробь от этой «чёрной вдовы», попытался встать, чтобы подобраться к оружию и убить очередного «героя пустоши», но в этот раз желание не совпало с возможностями. Острая боль в обгоревших ногах (особенно в той, в которую мне воткнули нож) не позволила даже встать на колени. Похоже адреналиновая анестезия прекратила своё действие. Корчась, но, не крича от боли, я взглянул сначала на свои топталки, а потом и на себя, насколько позволяло положение. Передние ноги сильно обгорели, задние менее сильно, оранжевый комбинезон теперь резко потемнел, но в целом не сильно оплавился, однако, судя по ощущениям, моя морда разделила судьбу передних ног. Если она выглядит так же, как и чувствуется, то со стороны я наверняка похож на Сулика.

Стоило мне только припомнить своего полосатого друга, как он дал о себе знать, точнее очередь из его ППШ, что прошла по ногам бегущей Вельвет. Та с криком упала, так и не добежав до птицы, а мимо меня пробежал силуэт гуля зебры. Далее я наблюдал как Вельвет, светя отростком на башке пролевитировала дробовик, но прежде чем она успела его применить, Сулик уже добежал до единорожки. После гуль ударил Вельвет по рогу и отбросил дробовик в сторону. Далее между ними произошла короткая копытная перепалка, окончившаяся тем, что Сулик отбросил Вельвет на спину и, сев ей на брюхо, начал отчаянно бить чёрную морду. От данного созерцания меня отвлёк доносившийся сверху знакомый голос:

— Грей! Слава небесам – ты жив! – я был рад, что Отем жив и обратил на меня внимание и, надеясь, что он уже приземлился, я повернулся в сторону пегаса.

— Твою мааа….! – первое что произнёс пегас увидев мою морду, — Ты как…? Как … ты … Ещё живой?

— Агрррр….., - единственное, что я смог сказать в ответ. Вообще-то я хотел попросить воды или хотя бы местных горьких зелий, но в данный момент я потерял дар речи и не смог произнести даже первую букву.

Пегас, не понимая, чего я от него прошу, тем не менее, достал из своих сумок шприц с «Med-X» и вколол его мне в заднюю часть. Обезболивающее быстро подействовало и я даже смог встать на три ноги (правая передняя всё ещё болела после «глубокого проникновения» клинка), а вскоре вернулся и дар речи.

— Воды, - мой голос был тихим и хрипел, так что я для наглядности даже указал себе на горло больной ногой.

Пегас молча выполнил мою просьбу, достав и дал мне бутыль с прозрачной жидкостью. В этот момент я сравнил себя с умирающим в пустыне (в моём случае – в стеклянной). По крайней мере, радость от жидкости была соизмеримой. В два глотка опустошив бутыль, я, хромая, подобрал и перезарядил АПМЗ, и вместе с пегасом направился, к крошащему челюсть Вельвет, зебре.