Призраки не лгут

Элин хотела сказать, что ей надо поговорить с Йоной Линной, но голоса не хватило. Могучая женщина улыбнулась и сказала, что проводит ее к комиссару.

— Простите, — прошептала Элин.

— Ничего страшного. — Анья подвела ее к кабинету комиссара, постучала и открыла дверь.

— Спасибо за чай. — Йона придвинул Элин стул.

Элин тяжело села, и Анья с Йоной обменялись короткими взглядами. Анья сказала: «Я принесу воды», — и вышла.

В кабинете воцарилась тишина. Элин пыталась успокоиться и начать говорить. Она немного подождала, потом сказала:

— Я понимаю, что уже слишком поздно, понимаю, что не помогла вам, когда вы приезжали. Могу себе представить, что вы обо мне думаете…

Она сбилась, углы рта поползли вниз, из-под очков по щекам полились слезы. Анья вернулась со стаканом воды, кистью влажного винограда на салфетке и снова вышла.

— Я хочу поговорить о Викки Беннет. — Элин взяла себя в руки.

— Я слушаю, — мягко сказал комиссар.

— Ей было шесть лет, когда она поселилась у нас, и она жила у меня… жила у меня девять месяцев…

— Это я понял.

— Но вы не знаете, что я предала ее… предала так, как никто никого не должен предавать.

— Иногда и такое случается.

Элин дрожащими руками сняла очки. Она, размышляя о чем-то, смотрела на комиссара — на светлые взъерошенные волосы, серьезное лицо, серые, странно изменчивые глаза.

— Я потеряла уважение к себе, — призналась она. — Но я… у меня есть предложение… я готова возместить все расходы… чтобы вы нашли тела… и чтобы расследование шло без задержек.

— Зачем вам это?

— Даже если ничего уже не исправить… А что, если она невиновна?

— Ничто не говорит о ее невиновности.

— Нет, я не могу поверить… — Элин замолчала. Ее глаза снова наполнились слезами, и мир стал выпуклым.

— Потому что она была на редкость милым ребенком?

— Ну, иногда она бывала не так уж мила, — улыбнулась Элин.

— Я так и понял.

— Вы продолжите расследование, если я заплачу?

— Я не могу брать у вас деньги, потому что…

— Я уверена, что юрист все уладит.

— Может быть. Но это ничего не изменит, — мягко пояснил Йона. — Прокурор собирается закрыть расследование.

— Что же мне делать? — потерянно прошептала Элин.

— Мне не следовало бы говорить вам об этом, но я собираюсь искать дальше. Потому что я уверен — Викки жива.

— Но ведь в новостях сказали… — прошептала Элин и прикрыла рот рукой.

— Что машину нашли на глубине четырех метров, на раме разбитого ветрового окна были кровь и волосы, — подсказал комиссар.

— Но вы уверены, что они не погибли? — Элин быстро вытерла слезы.

— Я уверен, что они не утонули в Индальсэльвене.

— О господи, — прошептала Элин.

Глава 83

Элин снова села, отвернулась и расплакалась. Йона, чтобы дать ей время, подошел к окну, выглянул. Моросил дождик, деревья в парке качались под вечерним ветром. Наконец комиссар спросил:

— Вы не знаете, где она могла бы скрываться?

— Ее мать ночует по гаражам… Я как-то видела Суси, когда отдавала ей Викки на выходные… Она тогда получила жилье в Халлунбергене, но ничего не вышло, и они и дальше спали в подземке. Викки нашли одну в туннеле между станциями «Слуссен» и «Мариаторгет».

— Тогда отыскать ее будет нелегко.

— Я не видела Викки восемь лет, но персонал Бригиттагордена… они же говорили с ней, они должны что-то знать.

— Должны, — кивнул Йона и замолчал.

— Так что?

Комиссар взглянул Элин в глаза:

— Единственный человек, с которым Викки говорила, — это медсестра, а она убита… и муж этой медсестры, куратор. Вот он должен знать много всего… или хотя бы что-нибудь, но он в очень тяжелом психическом состоянии, врач не пускает к нему полицейских. И тут ничего не поделаешь — врач считает, что разговор с полицейским ухудшит процесс реабилитации.

— Но я не из полиции, — сказала Элин. — Я могу поговорить с ним.

Она встретилась взглядом с комиссаром и поняла, что именно это он хотел от нее услышать.

В лифте ее накрыла тяжелая, почти наркотическая усталость — следствие напряжения и слез. Элин вспоминала голос комиссара, мягкий финский акцент. Взгляд красивых серых глаз был странно острым.

Атлетически сложенная женщина, сослуживица комиссара, позвонила в больницу Сундсвалля и узнала, что куратора Даниеля Грима перевели в другое отделение, однако лечащий врач зорко следит за тем, чтобы во время реабилитации полицейские никак не смогли связаться с больным.

Элин вышла из больших стеклянных дверей полицейского управления, перешла улицу, села в свою BMW и набрала номер больницы. Ее соединили с отделением 52-В. Элин узнала, что переводить входящие звонки в палату Даниеля Грима запрещено и что время для посещений — до шести часов вечера.

Элин ввела адрес в навигатор. Оказалось, что кратчайшим путем до больницы триста семьдесят пять километров, и если Элин тронется прямо сейчас, то будет на месте без пятнадцати семь. Элин развернулась на Польхемсгатан, въехала на тротуар, снова съехала на проезжую часть и покатила прямо к Флеминггатан.

Когда она стояла у первого светофора, позвонил Роберт Бьянки. Он напомнил, что через двадцать минут у нее встреча со Свеном Варгом из «Чинневика» в «Уотерфронт Экспо».

— Я не успею, — коротко ответила Элин.

— Сказать, чтобы начинали без тебя?

— Роберт, я не знаю, когда вернусь, но точно не сегодня.

На трассе Е 4 она сообразила, что превышает разрешенную скорость на двадцать девять километров в час. Штрафа Элин не боялась, а вот лишиться водительских прав было бы некстати.

Глава 84

Йона чувствовал, знал, что Викки Беннет и мальчик живы. Он не мог бросить их на произвол судьбы.

Девочка, забившая насмерть двух человек и резавшая людям лица разбитой бутылкой, похитила малыша и теперь где-то прячется вместе с ним.

Все считают, что их уже нет в живых.

Их больше не ищут.

Йона стал вспоминать, на чем он остановился, когда Сонья Раск из полиции Сундсвалля сообщила о записи на бензозаправке. Перед ее звонком он говорил с воспитанницей из Бригиттагордена, и девочка сообщила, что Викки принимала зипрексу.