Призраки проshлого

У Теи было такое чувство, словно он отхлестал ее по щекам, хотя даже не прикоснулся, но щеки горели, а внутри все заледенело. Ей показалось, что сейчас с ней не брат разговаривал, а чужак, для которого она пустое место. Слишком привыкла принцесса безнаказанно высказывать свое фи всем, кто по ее мнению этого заслуживал. А сейчас получила по носу, и не просто щелчок, а сильный удар кулаком.

– Надеюсь, мы друг друга поняли, - проговорил повелитель, завершив свою отповедь, и собирался по магическому приемнику, единственной вещи, уцелевшей на столе, позвать секретаря. Именно это и заставило девушку освободиться от своего странного оцепенения и снова загореться от гнева.

Принцесса Илларии никогда не умела проигрывать и не любила сдаваться. Вот и сейчас она ни на секунду не подумала благоразумно отступить и упрямо полезла на рожон, зная, что Инар может угрозами и гневом не ограничиться. Но речь шла о Клем, которую Тея любила больше кого-либо в этом мире, даже больше Инара. И он прекрасно об этом знал. Поэтому она гордо вскинула голову, упрямо посмотрела в черные, бездушные глаза брата и ответила, чеканя каждое слово:

– Да. Я. Поняла. Тебе всегда было плевать и на меня, и на Клем. Но если ты и можешь выбросить на помойку свое собственное слово, то я этого делать не собираюсь. Я сделаю все, чтобы помочь ей. А ты… Ты тоже умеешь разочаровывать. Прости, что побеспокоила. Этого больше не повторится.

И Тея ушла, и даже дверями хлопать не стала. Ведь это не достойно принцессы Илларии – хлопать дверями. Наоборот, она гордо прошла в приемную, где сидел секретарь повелителя, и делал вид, что сосредоточенно пишет, а не подслушивает разговоры в угоду Паэль, которой докладывали обо всем, что происходило во дворце, и о сегодняшнем инциденте наверняка, тоже доложат.

Аккуратно прикрыв дверь, принцесса улыбнулась секретарю и покинула помещение, так и не заметив сожаления в глазах брата. Этот разговор начался не правильно и закончился не правильно. И повелитель впервые за много лет не знал, как поступить, как можно все исправить, и можно ли исправить вообще? Два самых дорогих существа сейчас его ненавидели, и он признавал, что заслужил. Прав ли был, сделав такой выбор? Надеялся, что да, ведь повелитель Илларии не привык менять своих решений. Вот только от этих решений ему самому почему-то было совсем не радостно.

Ничего этого принцесса Илларии не знала, она горела другой мыслью, вдруг родившейся в коридоре. Только там она перестала держать лицо, напугав двух служанок своим «зверским» видом. Но там же осознала, что нужно делать. У Клем в этой ситуации оставался только один выход, только один шанс, которым принцесса и намеревалась воспользоваться, а потому поспешила в свою комнату, порылась в ящиках комода, откопала камень связи и вызвала того, с кем и не разговаривала толком никогда, но только он мог сейчас помочь, и он ответил.

* * *

– У-у-у, дурацкий камень!

Очередной мой личный провал полетел в стену, красиво разбился на мелкие осколки, рассыпавшиеся по полу. Там же блестели стекляшки шести предыдущих камней. Что говорить, я никак не могла впихнуть воспоминание так, чтобы моя физиономия и лица других девочек, побывавших в жутком доме Флемора, там не отражались. Два дня бьюсь, и все без толку.

Вы спросите, кто такие Флемора? И я отвечу. Это один приотвратнейший дом из высших, почти все представители которого не гнушаются всякими мерзостями, вроде насилия над несовершеннолетними, или шантажа, с целью склонить юную деву к непотребствам, а точнее, запугать настолько, чтобы дева сама прыгнула в постель к стержню благородного семейства. А как вам история об инцесте между братом и сестрой? Жуть, грязь и мерзость, от которой хочется поскорее очистить мозг и помыться. А мне приходится все эти мерзости в душе воскрешать, чтобы запихнуть в дурацкий камень, в который ничегошеньки не впихивается. И сил уходит не меряно.

«У-у-у! Дурацкий камень, дурацкие воспоминания, и мерзкие, отвратительные Флеморы, чтоб их демоны всех пожрали и косточек не оставили!»

В полном отчаянии я схватила последний камень, долго на него пялилась, пытаясь успокоиться и настроиться. Все, еще одна попытка, и я… не, не сдаюсь. Рано еще сдаваться, а вот отдохнуть и проветриться не помешает. Глядишь, энергия появится и разум прояснится. Да и силы восполнить надо, а то, в глазах уже двоится.

Итак, взглянем на камень, на один, не два. Не два, я сказала! Потрясла головой, двоиться перестало. И вот теперь сосредоточимся, направим энергию, вызовем мысленный образ, вложим воспоминания, а затем, медленно прокручивая каждое, попытаемся пропустить его через себя, попутно затирая нежелательные места. И это самое сложное, силы выкачивает так, словно я марафон бегу. Чем дальше, тем тяжелее, и второе дыхание никак не открывается. На третьем воспоминании я поняла, что больше не могу. Силы кончились, осталась только злость на себя. Прерывать процесс категорически запрещено, и если это случиться, то придется начинать сначала, и использовать новый камень. Мыслеловы не перезаписывают. Вот я их и разбиваю, свои неудавшиеся попытки.

Ну, же! Еще немного, чуть-чуть ведь осталось. Стереть образ последней жертвы и…

Дверь моей комнаты с грохотом ударилась о стену, сметая к демонам всю мою концентрацию.

– Твою ж… - я выругалась сквозь зубы, и посмотрела на незваного гостя с огромным желанием запустить в него свою последнюю неудачную попытку. Эх, жаль, что не запустила.

На пороге дед нарисовался. Злой, как тысяча демонов. Правда не знаю, то ли на меня, то ли на кого другого? Нет, точно не на меня. Я последние два дня тихо мышкой в доме Агеэра сидела и носа на улицу не казала.

– Э… чем обязана? – решила полюбопытствовать.

– Клементина! До каких пор ты будешь испытывать мое терпение?

Эх, ошиблась. Дед на меня злился.

– Да что я сделала?

Интересно, и в чем это нелюбимая внучка провинилась на этот раз? Ну, вот правда, тихо мышкой сидела.

– А ты думаешь мало? Сидишь здесь, непонятно чем занимаешься, ни на что не реагируешь, посетителей не принимаешь, даже я… мой слуга… - о, на этом слове дед перешел на ультразвук, да так, что даже осколки на полу зазвенели, - МОЙ СЛУГА сидит цербером у твоих дверей, и никого к тебе не подпускает. МЕНЯ! Меня к тебе не подпускает!

При этих словах я мысленно улыбнулась. Кто ж знал, что старый, злобный Кахаар решил взять, да и переметнуться от старого хозяина, к новому, э… к новой хозяйке, ко мне то бишь. И так воодушевился, что даже помолодел лет на тридцать. Или это его новая помощница вдохновила? Не суть, главное, что старые вонючие тряпки, служившие ему одеждой выброшены на помойку, и теперь Кахаар щеголяет в идеально чистой, наглаженной и блестящей форме камердинера, побритый, подстриженный, ухоженный и благоухающий второй молодостью и свежестью. Старый скряга забыт, а его место занял приятный, симпатичный дядечка средних лет. Да что говорить, у него даже глаз загорелся, а уж как он за дела взялся… Ух! Теперь наш дом просто засиял. Был по-прежнему мрачным и недружелюбным, но чистым, ярким и даже немного красивым.

А как Кахаар готовит! М-м-м! Даже дворцовый шеф-повар Френсис, ему бы позавидовал. Нет, я конечно, преувеличиваю. С Френсисом никто не сравнится, но Кахаар точно готовит не хуже. В общем, после моего феерического представления два дня назад, наш слуга разительно изменился. На мой взгляд, в самую лучшую сторону. Но не на взгляд деда.

Он его и ругал, и грозил и даже уволить пытался, а тот лишь снисходительно улыбался и все повторял:

– Да, хозяин, как скажете, хозяин, слушаюсь, хозяин. Так точно, хозяин. Как только молодая хозяйка разрешит, я сразу и сделаю.

Так что деду эти два дня пришлось очень не сладко. Слуга совсем отказался ему подчиняться и делал только то, что сам хотел. Это я постаралась. Позволила ему все.

– Клементина, ты меня слышишь?

– Слышу, - кивнула я. – Только я тут причем? Это исключительно инициатива нашего обновленного слуги. Смирись.

– Ты совсем отбилась от рук, - грозно заявил дед, я же его грозные взгляды проигнорировала и с тоской посмотрела на разбившийся последний камень. Эх, дед, а у меня ведь почти получилось.