Призраки солнечного юга
Шрифт:
– Можешь вообще спать не ложиться, – нашлась я. – Гуляй все ночь со своими летчиками…
– Вертолетчиками!
– Вот именно! А спать будешь днем…
– Да иди ты! – ругнулась Сонька и со злости села прямо на асфальт. – Я устраиваю сидячую забастовку!
Я махнула на нее рукой – типа, твое право, можешь даже голодовку устроить, а сама обратилась к Эмме:
– В каком номере нам выделили места?
– Леля! Как тебе не стыдно! – воскликнула она, грозно сверкнув на меня лазами. – Как ты можешь сдаться, когда битва почти выиграна?
– Я,
– Мы требуем у дирекции равноценных условий проживания! В наших путевках ясно написано – двухместные полу-люксы, значит, они должны нам предоставить именно такие… Причем, не только нам с тобой, но и всем пострадавшим вплоть до седьмого этажа
– Где они возьмут столько свободных полу-люксов? – удивилась я.
– Это не наша проблема! – набычилась Эмма. – Тем более, у них наверняка есть резервные номера…
Вдруг толпа заревела и пришла в движение. Я встала на носочки и глянула поверх голов на крыльцо – узнать, что привело народ в такое волнение. Оказалось, что из дверей здания вышла директриса санатория – я узнала ее по описанию Оксаны.
– Товарищи отдыхающие! – зычно проговорила она. – Вопрос улажен! Не волнуйтесь! – Товарищи немного поволновались, но тут же замолкли, приготовившись слушать, что скажет директриса. – Мы решили пойти вам на встречу и открыть резервные номера! – Толпа радостно загудела. – Но номеров не достаточно, их только два… – Вздох разочарования. – Поэтому, я предлагаю, жильцам десятого, девятого и восьмого этажей одну ночь переночевать в четырехместных, пока идет дезинфекция, а потом вернуться в свои…
Тут из толпы вынырнула Марианна, согнав с трибуны-лавочки Светочку, она взобралась на нее и закричала:
– Я живу в пострадавшем номере на десятом этаже! Я и Валя! – из толпы выкатилась Валя и, подбоченившись, встала рядом с подругой. – И я категорически не согласна! Категорически, слышите?! В этом номере нельзя жить не через день, не через неделю! Там нужно делать капитальный ремонт! От влаги вся штукатурка вздулась, проводка намокла! Я уже не говорю о запахе, он назавтра не выветриться…
– Но у нас нет столько номеров! Нет, понимаете? – истерично выкрикнула директриса.
– Тогда возвращайте наши деньги – мы переезжаем в частный сектор!
Директриса ринулась обратно в корпус, не иначе советоваться со своими министрами, толпа же расходиться не собиралась. Только Зорин отделился от нее и подошел ко мне.
– Прикинь! – грустно молвил он. – Номеров нет даже для этих мымр с десятого, а что говорить о нас, наш-то номер не сильно пострадал…
– И чего ты тогда так переживаешь?
– Как чего? – накинулся на меня Юрка. – Ты разве не слышала, что вся проводка намокла?
– Слышала, и что? Боишься темноты?
– Мой мальчик! – взвыл он. – Он нуждается в постоянной подпитке!
Я нахмурилась. Какой еще мальчик? Уж не тот ли, что в штанах? Я знаю, что некоторые мужики именно так называют свое достоинство. Но я ни разу не
слышала, чтобы достоинство нуждалось в электрической подпитке… Даже от самого извращенного извращенца!– Ты, Юра, о чем? – осторожно поинтересовалась я.
– О нем! – гаркнул Зорин, сунув мне под нос свой ноутбук, он, оказывается, все это время был у него в руках.
– Фу, – облегченно выдохнула я. – А уж подумала…
– Аккумулятор надо регулярно заряжать! А если я суну шнур в сеть, а там замыкание? Представляешь?
– Зависнет?
– Крякнет, дура ты бестолковая!
Да, проблема! Если Юркин мальчик «крякнет», Юрка тут же уйдет вслед за ним, как некоторые индийские жены идут на погребальный костер вместе с умершими мужьями. Зорин без компьютера не может прожить и дня.
Тем временем на крыльце опять появилась директриса (как бишь ее, Ираида что ли?), уже в компании с членами кабинета министров – комендантом, администраторшей корпуса и старшей горничной. Встав в позу непоколебимой решимости, – ноги на ширине плеч, руки скрещены на груди – она пророкотала:
– Мы изыскали возможность расселить десять человек, даже одиннадцать, потому что одна из пострадавших, некто Зарубина из триста восемьдесят девятого номера, что на девятом этаже, покинула санаторий только что…
– Но пострадавших двенадцать человек! – вякнула Светочка, норовя спихнуть с лавки-трибуны монументальную Валюшу и забраться на нее самой. – Как быть с остальными?
– Двенадцать, и, как я поняла, только двое из них мужчины…
– Это мы! – взволнованно крикнул Лева. – Мы с Юрой!
– И что делать с этими мужчинами, пока не ясно…
– Что за дискриминация! – взвился Зорин и, расталкивая толпу, ринулся к крыльцу. – Почему вы не знаете, что делать…
– Вообще-то для вас мы номера не нашли, да и незачем, как я считаю, ваши апартаменты практически не пострадали…
– Да что вы говорите?! А проводка?
– … но мы могли бы, – не слушая воплей Зорина, продолжала Ираида, – одного из вас подселить к… – она сощурилась и глянула на список, который держала в руках, – гражданке Юрьевой, соседка которой только что уехала, да я сомневаюсь, что гражданка Юрьева на это согласиться…
– Я не соглашусь! – истерично завопила Светочка, оказавшаяся гражданкой Юрьевой. – Чтобы ко мне мужика… Да как вы могли…
– Конечно, у нас есть еще пустующий люкс, – ехидно заметила директриса. – И если мужчины согласны, я могу поселить их…
– Мы не согласны! – хором прокричала Юрка с Левой.
– Вот видите, – сладким голосом проговорила Ираида. – Значит, придется вам остаться в вашем…
– Я согласна! – не понимая, что творю, выкрикнула я.
– Что? Кто? – опешила она.
– Я, гражданка Геркулесова из номера пятьсот девяносто, согласна поселиться в люксе.
– Леля, ты чего мелешь? – зашипела Сонька, вскакивая. Она так перепугалась, что забыла о своей сидячей забастовке.
– О тебе пекусь, – шепнула я ей на ухо, – чтобы тебе больше не ночевать под лохом…