Призыв

Но в своем воображении Рич видел не высокое существо с детским лицом с видеозаписи – он видел Смеющегося Человека. Мысль о существе, что сидит одно в темноте и хихикает себе под нос, пугала его больше всех остальных ужасов.

Послышался звук то ли ветра, то ли воды, какое-то неясное шипение и бульканье, и все фонарики повернулись в сторону источника этого звука. У дальней стены стоял трон, огромный трон, сделанный из человеческих костей и черепов и голов мертвых животных.

На троне сидел пастор Уиллер.

Рич посмотрел на пастора и увидел безумие в его глазах. На коленях у проповедника лежала окровавленная Библия, и на какую-то секунду Ричу показалось, что всех их провели: нет никакого капху гирнгси, только лишь этот фанатик и его сектанты, терроризировавшие городок.

А Кори и Анна – в безопасности.

Потом он услышал смех, увидел тень, маячившую рядом с троном, и почувствовал, что воздух стал холоднее.

Капху гирнгси.

Рич попятился, натолкнулся на Сью, и только это не дало ему убежать в узкий проход, через который он только что вошел. Журналист почувствовал, как в его горле рождается крик. Сумрачная фигура попала в лучи одного из фонариков – и это был Смеющийся Человек. Рич увидел его ухмылку, лишенное всяких черт лицо, услышал гортанное хихиканье.

Потом фигура повернулась к ним, и он увидел следы других лиц. Казалось, что, когда существо двигалось, его голова меняла форму. Появились ли теперь у монстра губы Элвиса? Залысины Дракулы? Восточные глаза? Кожа из песка? А под всем этим скрывался Иисус Христос… Рич понял, что был прав, но этот факт его не успокоил. Капху гирнгси действительно использовал мифы, в которые верили его жертвы, формировал свою наружность, извлекая их из сознания, и эти мифы многое говорили о личности жертвы.

– Что мы будем делать? – спросил Роберт у Сью.

– Умрете, – ответил капху гирнгси шепотом, который прозвучал как раскат грома, и засмеялся.

Сью обмочилась.

Сначала она не почувствовала этого, пока не подошла ближе к бабушке и не ощутила, как тепло распространилось по ногам от ее промежности. В любых других обстоятельствах девушка окаменела бы от смущения и не смогла бы думать ни о чем другом, кроме как о своем конфузе, но сейчас она испытывала такой ужас, что ее мозг просто зарегистрировал этот факт – и тотчас о нем забыл.

Есть другие вещи, о которых ей следовало думать.

И потом, при сложившихся обстоятельствах Сью не было стыдно. Она видела капху гирнгси точно таким же, как на видеозаписи, и знала, что, в отличие от других, на ее восприятие никак не влияют мифы и страхи.

Бабушка взяла ее за руку. Сью ожидала, что между ними пробежит что-то вроде электрического разряда, ожидала, что почувствует какую-то общую силу или общее озарение, но был только физический контакт со знакомой старой рукой, костлявые пальцы которой сильно сжимали ее пальцы. Другая рука Сью болела – так сильно она сжимала в ней копье.

– Что мы будем делать? – спросила она бабушку.

– Бахт гва.

Их шепот громко прозвучал в похожей на пещеру комнате. Сью не удивилась бы, если бы капху гирнгси понял эти слова. Он говорил на английском. Понимает ли он кантонский диалект китайского? Да и нужно ли монстру вообще слышать их? Может ли он читать их мысли?

– Бахт гва, – повторила Сью. – Нам нужно зеркало.

– Вот оно, – сказал Росситер и протолкнул к ней по утрамбованному земляному полу зеркало.

Капху гирнгси исчез. Сью больше его не видела. Высокая комната была погружена в почти полную темноту, их жалкие фонарики прочерчивали в ней лишь тонкие желтые линии. Монстр может быть где угодно, знала она. На другой стороне комнаты или рядом с ней.

Нужен ли свет, чтобы он смог увидеть себя в бахт гва?

Было так много разных вещей, о которых ей стоило спросить бабушку до того, как они отправились на этот бой…

Сью прикоснулась к бахт гва, ее пальцы ощутили холодную поверхность зеркала. Она подтянула его ближе к себе и развернула наружу, спрятавшись за ним, как за щитом.

Чей-то фонарик был направлен на трон, на Уиллера. Проповедник, наклонившись вперед, слизывал кровь со своей Библии.

– Он тоже капху гирнгси? – спросила Сью бабушку.

– Нет, – ответила старушка. – Он мог им стать. Он уже близок к этому. Он под сильным влиянием.

– Но разве капху гирнгси не пытается превратить его в свое подобие?

– Капху гирнгси тщеславен. Он хочет, чтобы люди знали о его делах. Вот почему он оставил пастора в живых: чтобы тот рассказывал о нем.

– И это его ошибка.

Бабушка взялась за зеркало и попыталась его поднять, но оно было слишком большим и тяжелым. Сью заметила, что пытается сделать старушка, и подняла другую сторону зеркала. Рич помог ей, и втроем они сумели поднять бахт гва на уровень лица.

– Двигайте его медленно, – сказала бабушка, и Сью перевела.

Она повернулась слегка налево, и Рич сделал то же самое. Поверхность зеркала смещалась, отражая разные места затемненной комнаты. Внезапно в дальнем ее конце последовала вспышка света, почти взрыв, и крик боли, такой громкий, что в ушах у Сью зазвенело.

– Не останавливайтесь! – кричала бабушка. – Вы поймали его! Он себя увидел.

– Что происходит? – спросил Бьюфорд. Его голос был высоким, слишком высоким – он был близок к панике.

Сью не ответила, но продолжала медленно поворачиваться, перемещая бахт гва.

Еще один взрыв. В яркой вспышке света – такое впечатление, будто у боковой стены взорвался бочонок пороха, – она увидела крутящуюся красную и до боли знакомую форму, но это был не капху гирнгси, а что-то другое, нечто, что она видела раньше и почти узнала.

Голос создания послышался из сумрака.

– Клэн. – Он вызывал ужас, но это не был неприятный голос: он был сильным, властным и, без сомнения, харизматичным.

Сью всматривалась в темноту. На фоне страха, гнева и ужаса она почувствовала слабое волнение в своей крови, желание сбросить свое нефритовое ожерелье и присоединиться к Уиллеру на троне капху гирнгси. Несмотря на все ужасы, что-то в голосе создания вызывало у нее отклик. Ей хотелось узнать, чувствуют ли это и другие.