Про ЛЮБОff/on

Среди всего этого веселья позвонил Влад. А я только недавно дала себе слово не ждать его звонка!

— Привет!

Как же я соскучилась по этому голосу! Завтра будет очень важное правительственное мероприятие. В честь чего, я прослушала. В программе — певцы, лучшие иностранные группы, какое-то шоу… Все это было мне не важно. «На президентском уровне», — сказал Влад. Как будто меня надо было уговаривать!

Влад хотел, чтобы я поехала с ним.

Мероприятие будут транслировать по всем каналам. И вся страна увидит, с кем приехал будущий депутат. С ней, с Дашей. То есть со мной.

— Ты должна быть у меня ровно в два, окей?

— Окей.

— Даш, я не смогу опоздать даже на минуту, понимаешь? Это личное приглашение президента.

— Он тебя сегодня пригласил?

— Нет, а что?

— Просто сегодня — первое апреля!

— Даш, посерьезней, пожалуйста, отнесись к правительственным мероприятиям. И скажи мне…

— Что?

— Соскучилась?

— Нет.

— Правильно. Я тоже. Поэтому и звоню.

— А два дня…

— А «крокодильчика»?

— Соскучилась.

— Соскучился.

В честь Дня смеха Рита устроила в Костиной квартире праздничный обед. Были я, Рита, Костя, Костин друг и его девушка. У нее были такие трогательно тонкие руки, что сразу хотелось похудеть килограммов на десять. Костин друг был француз. Именно он производил и продавал те пельмени и вареники, которые я так люблю.

— Странно, что русские пельмени делает иностранец, — удивилась я.

— Ничего странного. Зачем заставлять вас любить жареных лягушек, если можно продавать то, что вам и так нравится?

— Логично, — согласилась Рита.

— Все гениальное просто, — подытожил КБУ. Вернее, Костя.

На десерт был медовый торт. Я съела три огромных куска.

— Ну ты даешь, — похвалила я Риту.

Когда Рита жила со мной, даже яичница была для нее кулинарным шедевром.

— С ума сошла? — шепнула мне в ухо моя подруга. — Я готовый купила. Самодельный. Мне место одно подсказали, я водителя отправила.

— А я-то решила, что любовь творит чудеса.

— Какие чудеса, Даш? Я эту плиту до сих пор включать не умею. Посмотри, там даже конфорок нет! Двадцать первый век. Чудеса творит не любовь, а новые технологии.

На плите КБУ действительно не было конфорок. Сам виноват. Купил бы обычную кухню и не выпендривался. Тогда не пришлось бы готовые тортики есть. Знает ведь, что «все гениальное — просто».

Меня отвез Ритин водитель. Я так быстро привыкла к этому словосочетанию, что произносила его почти без запинки.

Я легла спать в приятном предвкушении завтрашнего дня.

Я люблю просыпаться от телефонного звонка. Сразу слышать чей-то голос. В такое утро никогда не забываешь, что тебе снилось. Разговор по телефону становится продолжением сна.

Не помню, снились ли мне кошмары в ту ночь. Наверное. Потому что с телефонным звонком они продолжились.

Рита. Она только что была у врача. Пришли результаты анализов, и врач диагностировал аномалии в развитии ребенка.

Предложил делать аборт. На решение у Риты было два дня. Через два дня заканчивался срок, когда беременность можно прервать.

— Он может быть дауном… — рыдала Рита в трубку, и слезы катились по моим щекам, солеными каплями падая мне на губы.

— Где ты? Я сейчас приеду.

Я надела спортивный костюм, кроссовки. Села на пол в прихожей, прислонившись к стене. Склизкое чувство беспомощности. Одна на огромной земле. Все остальное — придумано и неправда. Единственное, чем я могу помочь подруге, — быть рядом с ней.

Я поймала такси.

Рита сидела на бордюре клумбы, спрятав лицо в ладони.

Я обняла ее за плечи.

Я не знаю, сколько прошло времени. У нас было два дня. Мы должны были принять решение, и я чувствовала на себе ответственность за это.

Ничего не произойдет за два дня. Ребенок не станет нормальным. Просто будет решено: жить ему или умереть.

Я думала об этом, и у меня кружилась голова.

Невозможно всю жизнь быть мячиком, который отскакивает от стены. Стена — это реальность. Когда-нибудь обязательно в нее провалишься.

— Тебе надо сделать аборт, — говорю я.

— Я купила салатовую распашонку.

— Ты наденешь ее на своего следующего ребенка.

— У твоей Лады следующего ребенка никогда не будет.

— Рита! Ты представляешь, что это такое?

— Я представляю! — кричит Рита. — Знаешь, как представляю! У меня в животе — урод!

Она рыдает. Я обнимаю ее. Звонит Влад.

— Не говори ему, — просит Рита шепотом.

— Влад, я не смогу приехать.

Он кричит на другом конце трубки.

— Я все равно уже опоздаю, я не дома.

Он первый раз кричит на меня.

Или мне это кажется?

— Я в спортивном костюме.

Он догадался спросить, что случилось.

— Случилось. Я не приеду. Извини.

Он говорит, что решит все мои проблемы. Что мне для этого только надо приехать!

— Не решишь.

Я вешаю трубку.

У Риты никогда не кончатся слезы. Интересно, существует определенный запас слез на всю жизнь? Надеюсь, что да. Значит, чем больше плачешь в юности, тем меньше будешь в старости. А еще есть некоторые младенцы, которые плачут постоянно. Есть надежда, что они выплачут слезы на всю жизнь вперед.

Наступил вечер. Ребенок все еще жил.

— Может, с Костей поговорить? — предложила Рита.

Так хочется переложить решение на других людей! Костя ведь умный. И взрослый.

— Нет. Ты должна сама сначала решить. Для себя. Понимаешь?

Рита осталась ночевать со мной. Костя звонил каждые полчаса и спрашивал, что происходит. И интересовался, не нужна ли мне помощь. Мне? Нужна. Но еще Рите. И тебе. Всем.

Я укрыла подругу одеялом и не ушла, пока лицо ее во сне не разгладилось и дыхание не стало ровным. Как у ребенка. У ее ребенка.

Я не могла заснуть. Я приняла теплую ванну и не могла заснуть все равно. Я выпила чай с мятой и лежала в темноте, рассматривая невидимый потолок.

Попробовала читать.

Пошла на цыпочках, проведала Риту.