Про любовь (цикл рассказов)

– Почему ты просто не убьёшь этого мерзавца? Он спалил уже три города и теперь собирается взяться за четвёртый. А там были наши храмы. Мне надоело слушать молитвы паломников и смотреть на их бесконечные казни. Как этот уродец вообще оказался на троне?

– Убил отца и старших братьев, - слабо улыбнувшись, отозвался карлик.
– Леди, как бы мне ни хотелось угодить вам, но его смерть от моей руки посеет лишь хаос и войну. У Рейгара пока нет наследников, и кто вместо него сядет на трон?

Красавица с тоскливым вздохом посмотрела на полыхающее зарницами небо.

– Очередной мерзавец, я полагаю. В них никогда не бывает недостатка. Но ты прав. Это не выход. Я не хочу войны, - и, посмотрев на карлика, добавила, усмехнувшись.
– Признайся, ты не хочешь его убивать, потому что он такой же уродец, как ты?

Карлик на мгновение прикрыл глаза и, чуть погодя, ровным голосом произнёс:

– Нам нужен герой, леди. Герой, который убьёт Рейгара, герой, который потом станет королём.

– Герой, - хмыкнула девушка, проводя пальчиком по столу, - как это банально... И искать его должна, конечно же, я?

Карлик с улыбкой кивнул.

– У меня нет вашего дара, миледи.

– А я так хотела отдохнуть на побережье, в Загранских садах... пока не отцвела сирень, - пробормотала красавица.
– Вечно эти люди всё портят. Ладно. Я дам тебе знать, когда найду... героя.

– Я буду ждать, миледи, - склонил голову карлик.
– И лучше вам поискать его где-нибудь подальше... отсюда. Вы меня понимаете.

Красавица капризно поджала губки и подхватила плащ.

– Не в первый раз.

***

– Значит, так!
– объявила развалившаяся в кресле блондинка.
– Я хочу!..

Дальше последовала пауза, вызванная то ли непосильным мыслительным процессом, то ли необходимостью переложить жвачку за другую щёку.

В наступившей тишине пискляво тявкнула собачонка на руках у невозмутимого, как стенка, телохранителя.

– А! Я хочу, чтобы всё было душевно, - объявила, наконец, блондинка.
– Ну, типа, как "Сумерки". Только лучше.

Режиссёр будущего клипа - подарка богатого папочки капризной дочке - с трудом сдержал вздох.

– Ясно.

– И мистично, - выдала сложное слово блондинка, не переставая жевать жвачку.
– Типа как у этого... как там его... ну, того чувака, у которого голая тётка на швабре летала.

Режиссёр представил эту расфуфыренную пигалицу, голую и верхом на швабре, и, не удержавшись, хмыкнул.

– "Мастер и Маргарита"?
– робко предположил сидящий рядом ассистент.
– Только там щётка была.

– Во-во, - воодушевилась блондинка.
– Вот, типа как там. Мистически.

Режиссёр не выдержал и тяжело вздохнул.

– Слышь, кретин, чё вы курили, когда это сочиняли?!
– спустя три дня пищала блондиночка, прочитав сценарий.
– Вы, блин, траву хоть фильтруйте, типа, да?! Я чё просила? Чтобы было ду-шев-но! А это, типа, чё за "Война и мир"?!

– Алина, ну что вы, - успокаивал её режиссёр, представляя, как будет успокаивать потом сценариста, чей труд только что пафосно разорвали в клочья.

– Скажите, как вы хотите, мы всё сделаем...

Блондинка, как истинная женщина, не знала, как она хочет, но хотела здесь и сейчас.

"Поток сознания" у любимой папиной доченьки начался на съёмках - когда она стала буквально фонтанировать идеями.

– Ну вот, а тут я такая, типа захожу, а они все - а-а-ах, и штабелями у моих ног.

Актёры-статисты дружно уставились на режиссёра. В их глазах ясно читалось, что на штабеля они не подписывались. А когда один из них попытался высказать это блондинке, та завизжала: "Чё?! Да ты чё, ваще, что ли?! Не ляжешь - щас уложим!".

Нолики на сумме гонорара росли, как на дрожжах. Самолюбие режиссёра и его команды страдало.

– А тут он такой заходит, а я, типа, ну, танцую, да. Он меня целует, а потом, типа, ну, впивается мне в шею.

Актёр, играющий вампира, страдальчески вздохнул. Режиссёр мысленно прибавил к гонорару ещё один нолик. А когда блондинка принялась "танцевать" - сразу два. То, как Алиночка дрыгалась под музыку, вызывало мысли о предсмертной агонии, а никак не о вожделении.

– Ну ты, типа, чё, целоваться не умеешь?!
– вопила несколько минут спустя блондинка.
– Чё? Чё ты сказал?! Да я папе скажу, он тебя уроет!

Девушки-статисты жались к стеночкам и режиссёр, пережидая очередную эмоциональную бурю, случайно глянул на них. Взгляд зацепился за высокую яркую брюнетку, внимательно наблюдающую за Алиной.

– Саш, а кто это?
– тихо спросил режиссёр у стоящего рядом ассистента.

Тот удивлённо поднял брови.

– Понятия не имею.

Режиссёр хмыкнул и снова повернулся к статисткам. На это раз брюнетка улыбалась - весело, красиво и предвкушающе.

– Слышь, я к тебе, урод, обращаюсь!
– заорали у режиссёра над ухом.
– Я же, просила, чё вам было непонятно?! Я же сказала, чтобы всё было, как я хо...

Фраза повисла в воздухе, не успев закончиться. Режиссёр, а вслед за ним и остальные, поражённо уставились на пустое место, где только что была блондинка. Точно была. А теперь исчезла.

Капризно тявкнула собачонка, когда обалдевший телохранитель разжал руки.

– Это чего такое?
– выдохнул актёр-вампир.
– Куда эта ду..., куда она делась?

Режиссёр машинально огляделся, ожидая, что блондинка выскочит из-за портьеры или - чем чёрт не шутит - из-под стола.

И машинально отметил, что красавицы-брюнетки тоже не видно.

***

– Я же просила, чтобы всё было, как я хочу! Чё, типа, сложно?!

– Госпожа.

– Нет, я, типа, ваще не понимаю, чё сложного сделать романтично, за что вам бабки платят, а?!

– Госпожа!

– Чё?! Ну чё ты ко мне пристал?..

Запах сирени настойчиво ткнулся в нос, и Алина, наконец, огляделась.

– А типа, чё, откуда тут кусты?
– изумилась она.
– Я кусты не заказывала!