Проба памяти

– - К вам...
– сказал Борька. И что б вы сделали? Я сейчас у вас был - успешные, не бедные, довольные, все можете... и чего? Звонил я тогда, - сказал он, выпрямляясь.
– Вы ж тогда и дома-то не жили.

– - Вообще, бывало, - согласился Максим.

– - Вот. Я тогда в больницу сбежал, от всей этой свары, да и деваться больше было некуда. Что, дальних родственников искать? В Норильске... И как? Вещи из квартиры все выкинули, ни адресов, ни телефонов... Здесь даже родителей друзья, так я не знал, где они, что они... Куда пойти? Сбежал в больницу, в области положили. Там с одним мужиком познакомился. Он с пулевым ранением лежал, тяжелый, а я уж по себе знал, каково быть тяжелым... Занялись бизнесом, стали коттеджи строить, в общем, прогорели... Снова фамилию пришлось менять. Потом машины из Германии перегоняли, там у меня вообще паспортов десять было на руках, ну, и в ментовке связи остались...Это у меня уж пятая жизнь. Пятое имя. Нет у меня сил одну лямку волочь... как чего-то подламывается - я имя новое беру, документы переписываю, и все, что раньше было, стираю...

– - Что ж ты нам-то...
– проговорил Максим.
– Вид такой делал, будто не помнишь.

– - Я и не помню, - сказал Борька.
– Это все как прошлая жизнь. Это вы все в сладкие воспоминания детства играетесь. А я не помню ничего. Я, смешно сказать, как сына зовут, не знаю...

Он замолчал. Максим потянулся было за сигаретой, но потом вспомнил, что не надо, и отдернул руки от кармана.

– - Могу сказать, - проговорил он.

– - Не надо, - негромко ответил Борька.

Кто-то вышел из подъезда и хлопнул дверью. Низкорослая пузатая фигура медленно приблизилась к лавочке. Максим увидел, что это давешний владелец таксы. На нем была все та же футболка - если сзади был гимн, то спереди на пивном животике у него красовался герб СССР.

– - Здорово, мужики, - спокойно сказал пузатый.

Он подошел вплотную, сунул Борьке руку, и Борька, не удивляясь, ее пожал, как старому знакомому. Следующим по очереди был Максим, и он тоже послушно пожал протянутую ему руку, гадая, с кем его спутали на этот раз. Возражать не хотелось. Максим украдкой понюхал свою ладонь после липкого рукопожатия. Ладонь пахла кислой капустой. Это летом-то... Он постарался незаметно вытереть руку о лавочку. Пузатый сел рядом, вытащил сигаретную пачку и закурил.

– - Э, - возражающе сказал было Максим, но пузатый тут же заверил, словно заранее знал, о чем идет речь:

– - Я в сторону.

И действительно, он выпустил дым куда-то чуть ли не под мышку.

Все трое сидели молча. Было тихо в округе, только время от времени далеко стреляли петарды и заливисто перекликалась сигнализация. Максим разглядывал светящиеся окна. В одном, на втором этаже - большой красный абажур... На третьем - в кухне темно, а в комнате на подоконнике высокие стопки книг и старых журналов... На четвертом - в два ряда горшки с цветами. Там, наверное, и света днем не видно... На пятом - открыта форточка, и на фоне желтых стен виден коричневый угол шкафа...

Со стороны детской площадки послышалось негромкое подростковое ржание. Потом резкий скрип качелей. Все трое вздрогнули.

– - Эй, там, - выпустив дым, коротко сказал пузатый в темноту.
– Сейчас встану, головы откручу!

Ржание затихло, и скрип прекратился. Очевидно, сказанное прозвучало убедительно. А может, пузатого тут знали хорошо. Максим попытался припомнить... нет, не было такого. Пришлый, наверное, женился на какой-нибудь местной...

– - Вот черт его знает, - проговорил пузатый задумчиво.
– Смотрю я на своих... Да все они какие-то странные сейчас... То ли у них мозгов нет, то ли били их мало... Всему верят. По телевизору какой козел чего скажет - верят. Уши развесят... Их же как хочешь, так и поверни... Да разве мы в их годы кого слушали? Или телевизор смотрели? Отцов-командиров на них нету... Я-то своих только сейчас забывать стал...

Пузатому никто не ответил, да и он, кажется, не собирался завязывать разговор.

– Стареем...
– проговорил он как бы самому себе.

– Захожу тут как-то в магазин. Смотрю - вино "Анапа"! То самое. Я аж обалдел... Сразу все вспомнилось... И шестнадцать лет, и подъезды, и подворотни... Не мог не купить!.. Попробовал - оно! Оно самое... Тот же вкус, один в один отрава, без обмана. Лучше не стало со временем...

Помолчали еще.

– - А что ты сегодня не пришел?
– спросил Максим осторожно, не зная, как лучше сформулировать.
– Обострилось... то есть заболел?

– - Да нет...
– Борька усмехнулся.
– Я не такой уж стеклянный. Я уже научился форму держать. Не распускаюсь... Просто, - он вздохнул, - Про должок мне напомнили. Есть у меня долг...

– - Кому?
– спросил Максим.

– - Никому. Себе. По большому счету. Я ребенка должен вырастить. Вырастить и воспитать. Своего-то не видел... Я про этот долг никогда не забываю... Вот вчера мне про него особо напомнили.

– - Блажен, кто верует, - сказал пузатый, сплетая пальцы рук. Золотистым бликом сверкнуло обручальное кольцо на безымянном.
– Такой долг ты век не отдашь. Себя не обманывай... А впрочем...
– он помолчал.
– Хоть долю малую, и то неплохо...

– - Вот и я подумал, - продолжал Борька.
– Да мне время от времени такое приходит... Вернуться. Попутешествовал, и хватит. К себе пора. На исходную. Взять свое имя, которым мама с папой назвали... Сделать нормальный паспорт... В общем, стать собой... Не мальчик уже, чтоб, как Штирлиц, с чужими фамилиями шататься, как в цирке... Устал...

Максим снова вздохнул и полез во внутренний карман.

– - Твой паспорт я тебе могу хоть сейчас отдать, - сказал он.

Он развернул корочки и вложил в Борькину руку.

– - Не бойся, настоящий, - сказал он.
– Тут даже фотография на тебя похожа. Долго подбирали в честь умершего друга... Даже кастинг объявляли... Чтобы твою память не оскорблять несходством. Как же! Покойный друг для нас святое... то есть извини, тьфу-тьфу, - он сплюнул.
– Так считали... Только пользоваться им не советую. На нем, - Максим постучал пальцем по фотографии, - лет на десять будет всякого... А тебе к своим блужданиям еще только ходки недостает...

Борька молча разглядывал в темноте фотографию. Двойник смотрел в объектив круглыми оторопелыми глазами, и выглядел, как стукнутый мешком.

– - Ты же наш талисман, - продолжал Максим.
– Наша звезда путеводная... Без тебя, можно сказать, весь наш бизнес никуда...
– он махнул рукой и замолчал.

– - Ох, господи!
– выдохнул наконец Борька.

Он резко встал и прогнулся назад, как будто у него заболела спина.

Максим и пузатый подняли головы и дружно смотрели на него снизу вверх.

– - Ну, значит, не судьба, - сказал Борька негромко, словно самому себе.

Максим молчал.

– Так мне все и казалось, - проговорил Борька, адресуясь не ему, а куда-то в пространство и напряженно морща брови, словно припоминая какие-то ускользающие подробности.
– Не хотел я вас искать. Боялся... Мне все время что-то чувствовалось...

– - От корешков верных, - добавил негромко пузатый.
– Упаси бог... Это оно так всегда бывает...

Он отбросил окурок и быстро сплюнул в сторону.

Борька все покачивался, расправляя плечи и морщась.

– - Ну?
– спросил он кого-то невидимого.
– Ты чего?

– - Мужики...
– робко произнесли из темноты, и неяркий свет заслонила темная фигура в тренировочных штанах с пузырями. Фигура беспокойно разводила руками.
– Десятки не будет?.. Я тут... это...

Пока Максим разглядывал своего недавнего знакомого Васю, гадая, узнал ли он его, и как реагировать правильно, пузатый снова очень убедительно и мрачно сказал: