Проблемы квалификации преступлений: Лекции по спецкурсу «Основы квалификации преступлений»

Мировое соглашение по гражданским делам может стать прикрытием преступлений с обеих соглашающихся сторон. Так, в известном деле о мошенничестве медиамагната Гусинского, завершившемся мировым соглашением его и Газпрома, именно это и произошло. Поэтому понятно, что когда Генеральная прокуратура РФ запросила экстрадицию Гусинского в Россию, то греческие власти отказали в выдаче, так как такие деяния, которые Гусинский допустил до мирового соглашения, в Греции непреступны. Сделка с Газпромом, которому Гусинский продал свои акции на телевидение и СМИ, является согласно ч. 2 ст. 170 ГК притворной, т. е. совершенной с целью прикрыть другие мошеннические сделки, поэтому признается ничтожной. Если таким образом толковать ст. 170 ГК, то большинство основанных на сделках предпринимательских преступлений придется признавать проступками.

Последние три года с явным опозданием Минприроды активизировало борьбу с самовольным строительством в природоохранной зоне Московской области. Выяснилось, что всего 3 % домов возведены на законных основаниях, остальные — самострой. Статья 222 ГК дает понятие самовольной постройки, устанавливая, что такой застройщик не приобретает права собственности на строения. Самовольная постройка подлежит сносу осуществившим ее лицом либо за его счет. Право собственности на самовольную постройку не может быть признано, если сохранение постройки нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц либо создает угрозу жизни и здоровью граждан. Самовольные постройки нарушают экологию природоохранных зон, загрязняют водоемы и землю. Право на них получено застройщиком у чиновников незаконно.

Руководствуясь ст. 222 ГК, суд Истринского района Московской области вынес решение о сносе самовольных построек в деревне «Пятница». Как отмечалось, собственники устроили массовое сопротивление исполнению решения суда, насильственно сопротивлялись судебным исполнителям, которые прибыли в названную деревню для сноса самостроек. Дело обрело всероссийскую огласку через СМИ и телевидение. Верховный Суд оставил в силе решение суда, и только после этого начались отдельные добровольные сносы строений.

Между тем в данном инциденте имеется не только гражданское правонарушение. В зависимости от объема ущерба содеянное квалифицируется как преступление в виде самоуправства (ст. 330 УК), неисполнение решения суда (ст. 315), насилие в отношении представителей власти (ст. 318), загрязнение вод (ст. 250), порча земли (ст. 254). Природоохранной прокуратуре следовало возбудить уголовные дела в отношении конкретных виновников. После добровольного сноса самостроя виновные в преступлениях могли быть освобождены от наказания ввиду изменения обстановки, повлекшей утрату общественной опасности деяния и его субъектов (ст. 80.1 УК).

Как видим, гражданское дело прикрыло собой целую совокупность дел о преступлениях, ответственность за которые, следуя принципу законности, должна быть неотвратимой. Объявленная в августе 2006 г. так называемая «дачная амнистия», позволяющая легализовать гражданские деликты в виде самостроев и самозахватов земли, на преступления не распространяется, если не истекли сроки давности. Однако в СМИ и в выступлениях руководителей правоохранительных организаций эта оговорка не встречается.

Иногда возникает потребность в разграничении преступлений и деликтов в виде присвоения бесхозяйственных вещей, находок и беспризорных животных (ст. 228–241 ГК). Движимые вещи, от которых собственник отказался, могут быть обращены другими лицами в свою собственность. Гражданский кодекс подразделяет такие вещи на те, на которые можно обратить право собственности без судебного решения, и те, которые поступают в собственность лица после признания судом их бесхозяйственными. В первую группу входят вещи, которые в принципе могут быть предметами хищений. Таковы брошенный лом металлов, бракованная продукция, топляк от сплава, отвалы и сливы, образуемые при добыче полезных ископаемых, отходы производства и другие отходы. Эта норма позволяет не привлекать к ответственности за кражу лиц, которые присваивают вывезенные, например, на свалки продукты с истекшим сроком потребления, или использование полезных ископаемых в отвалах горнодобычи. В этой связи припоминается уголовное дело 1970 гг. в г. Риге о незаконных валютных операциях в отношении горнорабочего, который из выброшенных в отвалы пород в домашних условиях производил их переплавку, получая платину и серебро. Он был осужден на длительный срок лишения свободы, что спорно.

По таким делам требуется доказать, что вещь действительно собственником брошена, а не потеряна или временно оставлена без присмотра. На практике встречаются случаи хищений, якобы, брошенных предметов.

Присвоение находки в прежнем уголовном законодательстве квалифицировалось как преступление. Ныне этот состав преступления обоснованно декриминализирован. Статьи 227–229 ГК подробно регламентируют правила законного приобретения права собственности на найденную вещь. Если через шесть месяцев после заявления о находке в милицию или орган местного самоуправления лицо, управомоченное получить найденную вещь, не будет установлено или само не заявит об утрате вещи, нашедший вещь приобретает право собственности на нее. При отказе нашедшего вещь в собственность она поступает в муниципальную собственность. Регламентировано и вознаграждение собственнику за передачу находки.

Находку следует отличать от кражи и грабежа оброненных предметов. Если вещь была обронена и видевший это гражданин незаметно для собственника ее присваивает (брошь, перчатки, шарф, кошелек) — налицо кража. Если кто-то заведомо для субъекта видел эти махинации, то речь идет уже о грабеже. Такая вещь и по существу не потеряна, а обронена, временно вышла из владения собственника. Юридическая природа находки иная. Собственник находки неизвестен. Собственник оброненной, временно утраченной вещи присвоившему ее лицу известен хотя бы визуально. Если из кузова автомашины выпал перевозимый тюк с тканью и был тут же присвоен посторонними лицами, то квалифицируется содеянное не как присвоение находки, а как кража временно оброненной ценности. Если при получении зарплаты или сдачи за покупку вследствие ошибки бухгалтерии или кассира гражданин получил лишние деньги или товары и присвоил их, то это тоже не может квалифицироваться как находка. Однако квалификация кражи или грабежа тоже исключается. Если содеянное, лишенное признаков малозначительного деяния, не являющегося преступлением (ч. 2 ст. 14 УК РФ), то оно, как представляется, квалифицируется не как недействительная сделка, а причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием без признаков хищения (ст. 165 УК).

Присвоение находки следует отличать от присвоения клада. Статья 233 ГК определяет клад как «зарытые в землю или сокрытые иным способом деньги или ценные предметы, собственник которых не может быть установлен либо в силу закона утратил на них право, поступает в собственность лица, которому принадлежит имущество (земельный участок и т. п.), где клад был сокрыт». Иные права и обязанности у обнаружившего клад, который содержит вещи, относящиеся к памятникам истории и культуры. Они подлежат передаче в государственную собственность за вознаграждение в размере 50 % стоимости клада. Как квалифицировать умышленное присвоение памятников истории и культуры? По ст. 164 УК как хищение предметов, имеющих особую историческую, художественную или культурную ценность, независимо от способа хищения. Однако, поскольку присвоивший клад с таким имуществом имеет право на вознаграждение в размере 50 % стоимости предметов клада, то вменять ему в вину можно половину стоимости присвоенного. При этом, как справедливо оговаривает ГК, право 50 % вознаграждения не распространяется на лиц, в круг трудовых или служебных обязанностей входило проведение раскопок и поиска, направленных на обнаружение клада. Думается, что данные ограничения распространяются и на все земляные, строительные, археологические работы. Хозяином обнаруженных кладов в этих случаях выступает муниципалитет. В Москве, как известно, такие клады бульдозеристы, строители и археологи находят по сей день. Присвоение их влечет при наличии соответствующих стоимостных размеров уголовную, а не гражданскую ответственность за причинение ущерба собственнику без признаков хищения или за хищение предметов, представляющих особую историческую и т. д. ценность.

Дискуссию в уголовном праве поначалу вызвал вопрос о разграничительной квалификации дарения и взяточничества. Статья 575 ГК «Запрещенное дарение» содержит перечень случаев, когда не допускаются дарения, «за исключением обычных подарков, стоимость которых не превышает установленных законом пяти минимальных размеров оплаты труда». Некоторые комментаторы уголовного закона поспешили истолковать эту норму так, что обычный подарок стоимостью не более пяти МРОТ является подарком, а свыше этой суммы — взяточничеством. Такое толкование подверглось обоснованной критике. Отмечалось, что дарение, с одной стороны, и взяточничество и поборы — с другой, разные виды передачи имущества или права на него. Взяточничество — подкуп и продажность. Дарение — позитивная сделка в отношении одариваемого. Поборы в 1960 гг. признавались преступлениями, затем были декриминализированы. Гражданский кодекс признает запрещенным, опять-таки за исключением обычных подарков, дарение работникам лечебных, воспитательных учреждений, учреждений социальной защиты и других аналогичных учреждений гражданами, находящимися в них на лечении, содержании или воспитании, супругами и родственниками этих граждан. Запрещено аналогичное дарение государственным служащим и служащим муниципальных образований в связи с их должностными полномочиями или в связи с исполнением ими служебных обязанностей. Запрещено дарение между коммерческими организациями.

Гражданское законодательство достаточно точно «вычислило» наиболее коррупциогенные сделки и объявило их запрещенным дарением. Именно в названных сферах взяточничество, независимо от размеров, имеет массовидный характер. Уголовный кодекс квалифицирует как взяточничество получение и дачу материального вознаграждения должностным лицом или управляющим коммерческой организации. «За действия (бездействие) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, если такие действия (бездействие) входят в служебные обязанности должностного лица либо оно в силу должностного положения может способствовать таким действиям (бездействию), а равно за общее покровительство или попустительство по службе» (ст. 290 УК). Несколько уже, за вычетом конкретного влияния подкупаемого лица в виде покровительства и попустительства, сформулированы коммерческий подкуп (ст. 204) и получение лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации денег, ценных бумаг, иного имущества, а равно незаконное пользование услугами имущественного характера за совершение действий (бездействия) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением.