Проблемы квалификации преступлений: Лекции по спецкурсу «Основы квалификации преступлений»

Как видно из приведенного, дарение существенно отличается от взяточничества. Размеры коррупционного вознаграждения УК не считает криминообразующим признаком. Можно даже сказать, что если должностное лицо или частный управляющий за мелкую мзду совершит серьезное незаконное действие, сумма подношения может считаться обстоятельством, отрицательно характеризующим личность мздоимца — «задешево» продал интересы государства и коммерческой организации. Уголовный кодекс в качестве квалифицирующего обстоятельства признает крупный размер получения взятки. Взяточничество — неимущественное преступление. Его общественная опасность в дезорганизации нормальной бескоррупционной системы исполнения служебных обязанностей. Степень такой дезорганизации определяет значимость последних. В связи с этим квалифицирующими признаками признаются занятие лицом государственной должности Российской Федерации, государственной должности субъектов РФ, главой органа местного самоуправления. Крупный размер взятки выступает одним из альтернативных особо квалифицирующих признаков, весьма актуальных в современной России, которая по данным мировой неправительственной организации «Международная амнистия» в 2005 г. заняла 126 место в мире, оказавшись в числе десяти наиболее коррумпированных стран мира, оставив впереди даже Малайзию.

Нормативное урегулирование размеров подношений чиновникам, как это сделано в других государствах (удачно в США) весьма актуально для России. Оно, помимо прочего, поможет сократить количество разграничительно-квалификационных ошибок.

Проблемы разграничительной квалификации возникают довольно часто при оценке морального вреда, а именно является ли причинение такового гражданским деликтом, либо его надо квалифицировать как уголовно наказуемое оскорбление или клевета.

Гражданский кодекс РФ предлагает довольно удачное определение морального вреда: физические или моральные страдания от действий, нарушающих личные неимущественные права либо посягающие на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага. При определении размеров компенсации морального вреда суд должен принимать во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физического и нравственного страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред (ст. 151 ГК). Статья 152 раскрывает содержание нематериального блага — честь, достоинство и деловая репутация потерпевшего.

Похоже ли данное причинение морального вреда чести, достоинству или деловой репутации гражданина на оскорбление и клевету по ст. 159 и 160 УК РФ? Полагаю, нет. Для уголовно наказуемого оскорбления требуется «неприличная форма». Этот признак — главный криминообразующий. Состав клеветы предполагает распространение заведомо ложных измышлений. Унижение чести, достоинства, деловой репутации в приличной форме или без заведомой ложности распространяемой информации не квалифицируются как преступные оскорбления и клевета. Они должны оцениваться как гражданское правонарушение — «причинение морального вреда».

На практике, впрочем, четкие границы квалификации таких деяний соблюдаются далеко не всегда. К примеру, на плакатах протестующих против так называемой монетизации социальных льгот можно было увидеть текст «Зурабов — вор», «Долой зурабовщину». На плакатах многочисленных в современной России протестных демонстраций можно увидеть надписи более жесткие и откровенные. Позиция правоохранительных органов верна: нет составов преступления в виде оскорбления представителя власти. У потерпевших имеется право на возмещение морального вреда в порядке гражданского судопроизводства. VIP-персоны ими практически не пользуются.

Уместно заметить, что с начала реформы 1990-х гг. в стране нанесение морального вреда приобрело массовый характер. Если это «свобода слова», тогда что такое преступления и правонарушения, наносящие моральный вред сотням тысяч граждан? Иногда пресса позволяет себе публикации абсолютно недопустимые в психически нормальном обществе. Например, известный журналист Марк Дейч называл своего оппонента «нацистом и подонком» [282] . Это уже должно квалифицироваться как преступная клевета, ибо заведомость ложности признаков «нациста» доказать несложно.

282

Дейч М. Нацист в прямом эфире // Московский комсомолец. 2005. 8 авг.

Новым и весьма положительным явлением стала последние годы практика возмещения морального ущерба за незаконное отбывание лишения свободы невиновным осужденным. При этом размеры компенсации неуклонно возрастают. К примеру, незаконно осужденный за убийство Е. Лукин получил по 200 тыс. руб. за каждый день, проведенный в колонии строгого режима. За искалеченную жизнь потерпевший от неправосудного приговора попросил у государства 15 млн руб. Суд удовлетворил его иск о возмещении морального ущерба в сумме в 15 раз меньшей [283] . Но это уже достижение для отечественного правосудия. В недалеком прошлом такая практика компенсации морального вреда исключалась.

283

1 000 000 за отсидку // Аргументы и факты. 2005. № 36.

Итак, можно сделать выводы:

1. При своеобразной конкуренции норм гражданского и уголовного права, обусловленной пограничной асоциальностью деликтов с общественной опасностью преступлений, приоритет в квалификации должен принадлежать гражданскому законодательству;

2. Возмещение имущественного и морального вреда в гражданско-правовом порядке или в порядке удовлетворения гражданского иска по уголовному делу должно происходить по принципу запрета двойной ответственности, что не исключает параллельности обоих видов квалификаций и по ГК, и по УК;

3. Размежевательная квалификация на этапе выбора норм должна исходить из возможной бланкетности норм. В этом случае надлежит руководствоваться предметами регулирования гражданским и уголовным правом. Если УК употребляет понятия, составляющие предмет ГК в ином смысле, это должно быть оговорено в примечаниях к соответствующим статьям уголовного закона;

4. При квалификации следует исходить из того, что преступления содержат криминообразующие элементы, составляющие общественную опасность, которых нет в гражданском деликте, прежде всего умысел, мотивы и цели на совершение преступлений, обманно-документный способ. Причинение физического или психического насилия исключает квалификацию содеянного как гражданско-правового проступка;

5. Если при гражданском производстве суд установит наличие в материалах дела наличие признаков уголовно наказуемых деяний, то таковые подлежат обязательной передаче в прокуратуру в соответствии с прямыми предписаниями ГПК и Семейного кодекса РФ.

§ 4. Квалификация преступлений, граничащих с аморальными проступками

Сфера аморальных проступков шире, чем всех иных вместе взятых правонарушений, в их числе криминальных. В идеальной правовой системе каждое правонарушение аморально. Вместе с тем значительное число аморальных проступков по своей сути не регламентируется правом. Например, отношения любви и дружбы. Еще К. Маркс отмечал: «Если бы брак не был основой семьи, он также не являлся бы предметом законодательства, как, например, дружба» [284] .

284

Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 162.

Проблема уголовного права и морали многоаспектна и достаточно сложна и для законодателя, и для правоприменителя. Какие аморальные проступки следует криминализировать, какие преступления целесообразно декриминализировать, признав их лишенными общественной опасности, но содержащими признаки аморализма. Правоприменителю не всегда просто размежевать по характеру и степени антисоциальности преступления и аморальные проступки, нелегко подчас квалифицировать «морализованные» и оценочные признаки деяния типа «неприличная форма», «общественная нравственность» и др. Решение таких квалификационных проблем зависит не много не мало от нравственного климата в обществе, от признания его членами соответствующих моральных ценностей. В 1990 гг. Россия переживала глубокий системный, в том числе духовный кризис, который еще не преодолен. Пореформенная духовность стала больше походить на бездуховность [285] или морально-нравственную деградацию [286] .

285

См. подробнее: Кудрявцев В.Н. Преступность и нравы переходного общества М., 2003.

286

Панченко П. Коррупция в образовательных учреждениях: составы преступлений и соотношение с непреступными деяниями // Уголовное право. 2005. № 2. С. 52.

В 1967 г. вышла моя скромная плановая работа «Уголовное право и мораль» невиданным для сегодняшнего времени тиражом в 9500 экз. [287] Прошло всего четыре десятилетия, и работа необратимо устарела. Ее нельзя рекомендовать студентам без подзаголовка «Утопия шестидесятников». Были прожекты коммунистических формаций социалистов-утопистов XVI–XVII вв. Сохранялись они и в середине XX в. Об этом красноречиво свидетельствует, например, заключительная глава этой книги «Последовательность замены уголовно-правовых норм нормами нравственности». В ней приводятся прогнозы по этому вопросу академиков и профессоров. Сначала, предсказывали они, вслед за ликвидацией частной собственности начнут отмирать преступления экономической направленности, затем бытовые, связанные, по выражению Б.С. Никифорова, с «эксцессами темперамента». Дольше всех продержатся неосторожные преступления. При коммунизме в соответствии с Моральным кодексом строителей коммунизма уголовно-правовые нормы о неосторожных преступлениях окажутся наиболее долговечными и не быстро трансформируются в нормы морали. Всего четыре десятилетия назад ни одному советскому академику в страшном сне не явилась бы Россия с криминально-олигархическим капитализмом и долей частной собственности в экономике России в 70 % и более.

287

Кузнецова Н.Ф. Уголовное право и мораль. М., 1967.