Пробный камень

— Вывод напрашивается сам собой! — ответил Шурка.

— Будем голосовать! — заявил Борис.

— А за что голосовать? — снова вмешалась Зоя. — Быть ли нам чуткими друг к другу?

Этот вопрос остановил Бориса и заставил задуматься. Голосование после слов Зои стало бы глупым, но и распускать ребят нельзя: одного освободи, другого — что получится?

— Силой на остров мы никого не тянули! — угрюмо сказал он. — Не хочет Юрьева — может больше не ездить!

— А я хочу! — робко подала голос Лида.

— Загорать? — съязвил Борис.

— Я же сегодня работала.

— А дальше?

— И дальше буду.

— А как же…

Колька вдруг ударил ложкой по миске и прервал разговор, в котором и Борис уже не видел разумного конца.

— Есть у нас карта острова?

— Да подожди ты с картой! — Борис еще не догадывался, что у Кольки родилась идея. — Не до карты!

— Нет, ты ответь! — настаивал Колька.

— Ну нет!.. Нигде ее нет, даже у Кира!

— Потребуется! — загадочно произнес Колька и перескочил на другую тему: — Кто у нас стенгазету оформлял в классе?.. И неплохо оформлял!.. Кто?

— Я, — сказала Лида и расцвела от неожиданной похвалы.

— Поручить Юрьевой карту, — предложил Колька. — Подробную — чтоб каждый пень был виден, и точную — плюс-минус один метр.

— А чем мерить? — наивно спросила Лида. — И бумаги нет, и карандашей… — Она растерянно зашарила по карманам куртки и сказала с такой готовностью, будто село было совсем рядом: — Я сейчас домой сбегаю!

Ребята засмеялись, но не над Лидой. Радостно засмеялись от приятного сознания, что найдено хорошее решение. И как это часто бывает в таких случаях, всем захотелось помочь Лиде. Один протянул ей шариковую ручку, у другого нашелся карандаш, а Катя вытащила из мешка большой кусок оберточной бумаги, по-хозяйски захваченный на всякий случай.

— Хоть и серая, а черновик рисовать можно.

— Спасибо! Спасибо! — всем говорила Лида, а Катю даже чмокнула в щеку. — Хорошая бумага! Я дома все потом на ватман перенесу!

Подошел к Лиде и Сеня Сивцев, положил у ее ног свою лопату с черенком, разбитым на сантиметры.

— Шагни один раз.

Лида послушно сделала шаг.

— Стой так.

Сеня присел на корточки, пошлепал губами, посопел и наконец объявил:

— Шестьдесят пять… Если десять шагов — шесть с половиной метров… А если сто…

Тут Сеня опять зашлепал губами и засопел, решая эту задачу.

— Шестьдесят пять метров, — подсказала Лида.

— Поняла, — удовлетворенно произнес Сеня и отошел.

— Я начну? — спросила Лида у Бориса. — Теперь у меня все есть.

— Помощника нету! — сказал Шурка Гай. — Картография требует серьезного подхода. А я как раз освободился — Катя может подтвердить.

— Освободился! — охотно подтвердила Катя. — А ты, Боря, больше мне помощников не посылай — сама справлюсь.

— Я и не думал его посылать! — возмутился Борис.

— Я сам подумал! — торопливо объяснил Шурка. — Вижу — одной трудно, на помощь никто не спешит, я и пошел в кухонные рабочие!.. А сейчас Юрьевой предлагаю… Ошибка в картографии…

Он замолчал, наткнувшись на разъяренный взгляд Бориса, который еле выдавил из себя:

— Марш на грядку!.. Вместо Лиды!

— Да, но справедливо ли… — начал было Шурка Гай под нарастающий смешок.

— В истории человечества, — изрек его голосом Колька Мысля, — и не то еще бывало!

Продолжая пересмеиваться, мальчишки и девчонки стали расходиться по своим грядкам. Борис шел сзади Зои и ворчал, недовольно глядя ей в затылок:

— Еще несколько таких собраний — и можно будет закрывать нашу контору!..

Третье «эс»

Борис ошибся. Собрание никого не расхолодило. И в ту субботу, и в следующее за ней воскресенье, и еще два субботних и воскресных дня ребята работали на совесть. Клин вскопанной земли расширялся. На болотной стороне острова было уже не восемь — двадцать длинных грядок, а те, которые, вскопали в первую субботу, изменились неузнаваемо. Одни поросли густой сочной щетиной лука, других будто накрыло зеленым ковром — это набирали силу редис и салат. Для деревенских ребят картина, конечно, не новая. В другом месте они даже не обратили бы внимания на это. А здесь они подолгу могли любоваться на свои грядки. Им казалось, что еще никогда и ни в каком огороде не видели они такого дружного всхода луковых перьев, такой веселой зелени редиса.

Эти первые успехи вернули ребят в прежнее состояние, и снова все показалось им простым, легко достижимым. Борис перестал хмурить брови, потому что больше не беспокоился ни за урожай, ни за лето, которое предстояло провести им на острове.

Не испугало их и предупреждение Вадима Степановича о том, что им придется самим участвовать в заседании правления колхоза.

— Подготовьтесь, — сказал он. — Продумайте, что вам потребуется от колхоза. Вам же придется и пищу готовить, и спать где-то… Но будьте благоразумны в своих запросах. Помните, что все имеет свою стоимость. Подсчитайте, что вы сможете дать колхозу и что требуете от него за свой труд… Заранее напомните о себе Кириллу Кирилловичу. Когда составите список всего необходимого, занесите к нему.

Семиклассники были плохими экономистами, поэтому предостережение директора не пошло им впрок. В колхозе жили богато, копеек не считали. Мальчишки и девчонки смутно представляли настоящую стоимость всего, чем они пользовались. Список продуктов и вещей получился длиннющий, но только Зою Бекетову смутил он.

— Ой, много! — воскликнула она, когда Борис на сборе перечислил тридцать шесть пунктов.

— Ничего! — возразил Борис. — Кир сократит! Я потому и записал все предложения, чтобы ему было что вычеркивать.

— А как насчет трактора? — заикнулся Ромка. — Там пней — как грибов осенью! Их без трактора не повыдергиваешь!

Трактор в список пока не был включен — стеснялись ребята попросить его для себя. Но сейчас, после того, как были прочитаны тридцать шесть пунктов, в которых перечислялись и цветной телевизор, и походная кухня, и даже движок для освещения палаток, просьба выделить трактор показалась вполне уместной. Так появился тридцать седьмой пункт, и этот список Борис понес в правление колхоза.