Пробный камень

Руководство выкорчевкой как-то незаметно перешло к Сене Сивцеву. Повинуясь взмаху его руки, Ромка остановил трактор. Сеня переместил петлю на один из торчавших кверху корней. Еще один рывок — и с пнем было покончено.

Ромка повел трактор к другому пню. Олег и Сеня пошли туда же. Борис разбил оставшихся на две группы: одни потащили пень к кухне, другие занялись выкорчевкой оставшихся в земле обломанных корней.

— Этот пень за пять минут вытащили, — сказала Борису Зоя. — Если так пойдет, к вечеру освободим всю полоску. С трактором веселей! И земля посмотри какая!

На неровных откосах ямы от пня были видны чередующиеся тонкие полоски песка и перегноя. Они напоминали слоеный пирог.

— Вспашем, перелопатим да еще фосфату подкинем… Ничего, Боря! В долгу у колхоза не останемся!

— А Ромка — тот уже доходы подсчитывает! — усмехнулся Борис. — Рано, Зоя, радоваться.

Вскоре к работающим на полосе ребятам присоединился и Колька Мысля. Катя настояла на своем — сама начала готовить обед.

— Когда ты тут возишься, мне хуже всякой болезни!.. Хотя я очень рада, что ты заменил меня.

— Не логично, — подметил Колька.

— Много чего нелогичного! — Катя улыбнулась каким-то своим невысказанным мыслям. — Спасибо тебе… И знаешь, почему я так быстро выздоровела?.. Потому что ты сам захотел готовить за меня.

— А ты сомневалась?

— Ничуть… Но все равно приятно — лучше всякого лекарства. А сейчас уходи, а то я совсем запутаюсь.

И Колька ушел, чувствуя прилив сил. Подойдя к ребятам, он ухватился за обломок корня и так рванул его на себя, что тот, взрезав песок, выскочил наружу, а Колька шлепнулся на спину.

— Отъелся на кухне! — засмеялся Васька Буркин. — Держу пари, он сейчас и трактор перетянет!

Работа спорилась. Едва выкорчевывали очередной пень, как ребята с гиканьем волокли его к кухне и очищали участок от оставшихся корней. Новая работа, если она даже и очень трудная, поначалу всегда кажется интересной и легкой. Увлеклись ребята и не заметили, как подоспел обед.

Когда Катя призывно побрякала крышкой по кастрюле, рядом с кухней высилась гора пней. Топливная проблема была решена. И хотя расколоть пни — труд тоже немалый, зато дров получится много — жги, не жалей. Это отметили про себя все и обрадовались. Жизнь на острове начинала приучать ребят радоваться всему, что помогало вести хозяйство.

До обеда успели расчистить больше половины первой полосы, и эта земля теперь была уже готова к вспашке. Пройдется по ней трактор с плугом, взрежет ее, перевернет, заровняет воронки — и появится на острове новое полюшко, которое взрастит все, что в него посеют.

Торопливо ели ребята — спешили поскорей вернуться на работу. О Шурке Гае за обедом никто не вспомнил. Он сам напомнил о себе.

— Ма-ло вас! При-ми-те нас! — по складам прокричали с того берега.

Человек двадцать толпилось на противоположном берегу Стрелянки. Это были мальчишки и девчонки разного возраста — все, кого, по совету и с помощью Вадима Степановича, смог быстро собрать в Светлячках Шурка Гай. Сам он стоял сзади, а когда обедавшие на острове ребята повыскакивали из-за столов, он вышел вперед и прокричал:

— Ребята! Вы меня знаете! Я, если ошибся…

Громким хохотом ответили с острова. Злость на Шурку на этот день поубавилась, а любимая его фраза прозвучала так нелепо, что нельзя было не рассмеяться.

Шурка не смутился и привычно продолжал каяться:

— Я, если и ошибся, сам исправлю свою ошибку!.. Посмотрите! Ушел я один, а вернулся с целым отрядом особого назначения!

Он вдохнул в себя побольше воздуха и перешел от обороны к нападению:

— Вернулся, чтобы сказать вам: плохо ведете колхозное хозяйство, товарищи! Некачественно!

Он не боялся говорить так — их разделяла река.

— Грядки не политы! — продолжал он обвинительную речь. — Все на них полегло от жары! Пожелтело от засухи!

На острове стало тихо, и Шурка понял, что попал в точку.

— Потому я и вернулся с отрядом, чтобы помочь вам в поливке, чтобы исправить как вашу, так и свою ошибку!

Шурка добился своего. Его собственная вина сейчас отступила в сознании ребят на второй план. Все вспомнили про грядки. Это было самым главным и важным. Услышав, что все пожелтело и полегло, Борис схватился за голову. У Зои тоже перехватило дух. Себя она считала виноватой больше всех.

— Прости, Боря! Это я должна была помнить!

— Почему ты? — проскрежетал он в ответ. — А я не должен?

— У тебя и других забот много!

— Дожил! — простонал Борис. — Шурка мне подсказывает!

Помощь подоспела в самый раз. И хотя даже огурцы не пожелтели и не полегли, но это могло случиться, если бы о них не вспомнили в тот день. Грядки поливали до позднего вечера. Борис отрядил на это дело не только приведенных Шуркой ребят, но и всех своих, кроме Ромки, Олега и Сени Сивцева. Эти трое продолжали выкорчевывать пни.

Перед тем как закладывать в котел продукты на ужин, Катя разыскала Бориса.

— Прикомандированных будем кормить?

— Придется, — ответил он. — Дорого нам эта помощь обойдется!

Противными показались ему собственные слова. «И откуда это у меня взялось!» — подумал он, а вслух добавил:

— Когда они уезжать будут, выдай им по конфете.

— А нашим?

Борис вздохнул.

— Выдай и нашим… И не думай — я не жадный!.. Тут — другое…

— А мы все здесь другие, — сказала Катя. — Я тоже над каждой крупинкой трясусь.

Командировка

Часто так бывает: что не надо, то и происходит. На следующий день после того, как ребята совместными усилиями досыта напоили грядки водой, загремела первая в то лето гроза, и обильный ливень обрушился на остров. Он повторился ночью. Все вокруг пропиталось влагой настолько, что дня три-четыре можно было не заботиться о поливке. Борис решил воспользоваться этим и съездить в райцентр. Он бы с удовольствием послал туда кого-нибудь другого, но поездка была связана с вынужденной тратой части подотчетных денег. Побоялся он поручить это другим — купят что-нибудь не то или заплатят очень дорого. В первую очередь было необходимо пополнить аптечку Лиды Юрьевой бинтами и всякими мазями, которые употребляются при солнечных ожогах и потертостях на руках. Почти у всех мальчишек и девчонок уже обгорели плечи, а на сгибах пальцев и на ладонях набухли красные болезненные подушечки от ведер и лопат. Против покупки медикаментов Борис не возражал, хотя и предпочел бы не разменивать подотчетную сотню. Зато против второй покупки он воевал изо всех сил и сдался только тогда, когда все проголосовали за нее.

А началось все вот с чего. Ребята узнали от Шурки Гая, что дед Мукасей простудился и лежит в больнице. Колька сказал, что надо навестить старика, а Лида вспомнила про шапку, унесенную водой. И решили ребята купить и подарить пострадавшему из-за них деду новую зимнюю шапку.

— Это на какие денежки? — насторожился Борис.

— У нас же есть сто рублей, — напомнила Лида.

— Ну и счетовод у меня!.. Деньги-то эти — под-от-чет-ные! За них мне отчитываться придется!