Пробуждение Посейдона
Шрифт:
– Что ты делаешь?
Юнис повернулась обратно, чтобы обратиться к Гоме. Теперь они были на одном уровне, глаза в глаза. Она была невозмутима - на ее лице не было ни пота, ни других признаков напряжения.
– У Ру повышенная вирусная нагрузка. Он что-то несет, и я предполагаю, что мы смотрим на последствия.
– Почему вы солгали?
– Потому что я должна была это сделать. Потому что он все еще доверял мне достаточно, чтобы отойти от Садалмелика. Пойми, что я легко могла убить его, Гома, с помощью вещей в этой комнате - вещей из той аптечки. Вместо этого я решила поместить его
– Отпустите его!
– Он - оружие, Гома. Что бы ни было в его крови, оно действует так быстро, что не может быть ничем иным, как искусственно созданным зоонозным вирусом.
– О чем вы говорите?
– Я имею в виду, что это что-то, намеренно помещенное в него и предназначенное для уничтожения танторов. Иначе почему бы у него не было симптомов? Были необходимы крайние меры. Возможно, потребуются еще более крайние меры.
– Вы ошибаетесь.
Юнис вернулась к Садалмелику, наклонилась, чтобы ободряюще протянуть ему руку. Она осторожно расстегнула ремни, крепящие говорящую пластину к его лбу, и сняла весь узел. Гома предположила, что так, должно быть, было удобнее, и что Юнис решила, что сейчас он слишком слаб, чтобы вырабатывать речь.
– Как давно ты его знаешь?
– Половину моей жизни. Это не то, что вы думаете.
– Люди могут хранить друг от друга самые странные секреты, Гома. Из врачей получаются лучшие убийцы. Кто-то, кто действительно ненавидит то, чем являются танторы - то, что они отстаивают, - что помешает такому человеку стать ученым? Их тянет к тому, что они больше всего презирают?
– Вы его не знаете.
– Я вижу доказательства.
– Позвольте мне поговорить с остальными. Я должна рассказать им о том, что вы сделали.
– Конечно. Дай им понять, как далеко я готова зайти.
– И как далеко это, собственно говоря?
– Если я почувствую, что вы представляете угрозу для танторов, я убью вас всех. Как ты думаешь, ты достаточно хорошо меня понимаешь, чтобы быть уверенной, что это пустая угроза?
– Мне кажется, я совсем не понимаю вас.
Гома добралась до двери, ведущей обратно в наклонный коридор. Она прикоснулась к панели, и та открылась без какого-либо вмешательства Юнис. Васин стояла с другой стороны и смотрела на нее с чем-то похожим на ужас, который она, должно быть, сразу увидела на лице Гомы.
– Что случилось? Ты выглядишь так, словно кто-то только что прошел по твоей могиле.
– Скажи им, - сказала Юнис, стоя чуть поодаль от двери.
Это было все, что могла сделать Гома, чтобы выдавить из себя эти слова, не говоря уже о надежде, что они имеют смысл для кого-то еще.
– Она говорит, что Ру - это оружие. Что в его крови есть что-то такое, что убивает танторов. Сконструированный вирус. Она заперла Ру, чуть не сломала ему руку, пока тащила его туда.
– Это правда?
– спросил Васин.
– Почему бы этому не быть правдой, капитан? Она изложила вам факты, и я не собираюсь их оспаривать. Сейчас Ру у меня на карантине. Возможно, я захочу взять еще один образец крови, поэтому мой инстинкт подсказывает мне не убивать его немедленно, хотя это, вероятно, было бы самым мудрым и безопасным поступком. Ты видишь вон там Садалмелика? Он умирает. Это неизбежно. Мои лекарства ему не помогут -
лучшее, что я могу сделать, это облегчить его кончину.– Мы можем помочь, - сказала Васин.
– Когда Сатурнин вернется...
Снова раздался звонок в дверь - три удара.
Юнис нажала кнопку управления.
– Подождите! Разве я не говорила, что у нас здесь проблема?
Три удара прозвучали снова, затем повторились группами по три, так близко, что они почти сливались друг с другом. Гома почувствовала, что это была уже не просьба войти, а настоятельное требование.
– Вы не можете с ними поговорить?
– спросил Караян.
– Отсюда связь только в одну сторону. Для двусторонней связи я должна быть наверху. Это просто способ, которым я подключила это место.
– Возможно, это связано с Сатурнином, - предположила Лоринг.
– Может быть, он готов вернуться внутрь.
Гоме показалось, что еще не прошло и получаса, но, возможно, доктор оказался быстрее, чем ожидалось.
– Ру в безопасности там, где вы его оставили?
– спросил Гома.
– На данный момент. Без меня вы не сможете быстро открыть эту дверь, так что даже не думайте о попытке насильственного захвата.
– А я нет. Но если ты тронешь хоть волосок на нем, я лично сдеру с тебя шкуру живьем - бесстрашная космическая исследовательница или нет, ты все равно истечешь кровью.
– Приятно сознавать, что кровные узы настолько крепки.
– О, они сильны, но я также знаю кое-что, чего не знаете вы. Ру невиновен. Он этого не делал.
– Его кровь говорит об обратном.
– Тогда ваш анализ ошибочен, или он является носителем этого вируса неосознанно.
– И как именно это могло произойти?
– Я не знаю - может быть, если мы все успокоимся и перестанем говорить о захвате и силе, мы чего-нибудь добьемся. Мы на одной гребаной стороне, Юнис. Против глупости. Так что давайте начнем действовать таким образом, хорошо?
Снова зазвенели колокольчики.
– Черт бы их побрал!
– Это звучит так, как будто они действительно, очень хотят войти внутрь, - сказала Гома.
– Может быть, у них самих возникла какая-то чрезвычайная ситуация - вы об этом не думали? Может быть, вам стоит поговорить с ними. Тем временем у нас могут быть лекарства, которые помогут танторам, но только в том случае, если мы все снова начнем сотрудничать.
– Она говорит разумно, - сказал Караян.
– И я добавлю вот что: возможно, я плохо знаю Ру, но я не верю, что он намеревался причинить вред этим животным.
Гома посмотрела на него с чем-то средним между подозрением и благодарностью. Он был последним человеком, на поддержку которого она могла бы рассчитывать, и все же казалось, что она была оказана со всей искренностью.
– Я думала, вы будете очень рады, если Ру обвинят в распространении вируса.
– Потому что это не позволяет свалить вину на делегацию "Второго шанса"?
– Вот именно.
– Возможно, появление танторов было событием, на которое мы смотрели с беспокойством, Гома, но это не значит, что мы одобряем их хладнокровное убийство в большей степени, чем это сделал бы Ру. Это что-то другое. Это не наших рук дело, и я очень сомневаюсь, что это дело его рук.