Пробуждение Посейдона

– Нет, не знаю.

– Судя по уликам, я так не думаю. Потом мы позавтракаем, а дальше посмотрим, что приготовила для нас Дакота. И, Свифт, если ты нас подслушиваешь? Иди и подумай немного машинными мыслями. Ты здесь никому не нужен.

Они вернулись на свой разбитый корабль. Оказавшись на борту, Кану удовлетворился быстрой проверкой систем, убедившись, что за время их отсутствия в "Ледокол" никто не вмешивался. Все было хорошо - или так же хорошо, как и тогда, когда они высадились. Текущие процессы ремонта медленно продвигались вперед, хотя никаких полезных изменений в возможностях корабля не произошло.

– Сейчас эта дверь запечатана, - сказала Нисса, имея в виду вход в полярный причальный док, - но если бы нам пришлось пройти через нее, я уверена, мы смогли бы найти способ.

– "Ледокол" не принесет большой пользы в качестве инструмента убеждения - по крайней мере, какое-то время.

– Но у нас все еще есть мой корабль. Конечно, он недостаточно велик, чтобы протаранить себе выход, но он все равно может нанести некоторый ущерб, которого, я уверен, слоны предпочли бы избежать.

– Включая наши собственные самоубийства?

– Я не говорила, что это был идеальный план. Пока ты думаешь о чем-нибудь получше, не хочешь ли чаю?

Кану начал копаться в сводках по ремонту, проводя пальцем вниз по списку задач. До этого момента "Ледокол" заботился о себе сам, но теперь ему требовались материалы и детали, которые он не мог легко синтезировать. Недели или месяцы дальнейшей работы казались неизбежными. Однако после года, который они уже провели в переходе между Посейдоном и Паладином, Кану предположил, что дополнительная задержка была приемлемой.

– И все это ради мгновенного ущерба!

– Перестань жаловаться - мы живы.
– Она протянула ему чашку тепловатого чая, лучшего, что можно было приготовить в невесомой сердцевине.

– О, я не жалуюсь. Но я бы предпочел не быть у нее в долгу.

– Она извлекает выгоду из этой сделки, Кану. Ты видел размеры того места? Она не просто расстанется с несколькими тысячами тонн материалов, если взамен вернет себе этих спящих.

– Она кажется мне достаточно умной, чтобы самой сообразить, как это сделать, - задумчиво произнес он.
– Можно подумать, они приложили бы больше усилий, если бы Друзья так много значили для них.

– Будь благодарен, что мы хоть что-то можем для нее сделать.

– О, это так.

Когда они выполнили столько ремонтных работ, сколько можно было выполнить за день, Мемфис встретил их у шлюза и доставил обратно к Дакоте. По пути Кану подумывал о том, чтобы попросить дать ему еще один шанс просмотреть запись Чику, но инстинкты подсказывали ему, что не стоит так быстро показывать свое нетерпение просмотреть ее еще раз.

Тем более что Свифт, похоже, считал, что есть что-то, из-за чего ему не следует моргать.

– Мы приложим все усилия, которые в наших силах, чтобы помочь вам, - сказала Дакота, когда он обрисовал в общих чертах, что необходимо сделать немедленно.
– Я назначу вам несколько доверенных лиц. Вы сможете направлять их по своему усмотрению. Я проинструктирую их сделать все возможное, чтобы помочь вам в налаживании цепочек поставок.

– Потребуется некоторое время, чтобы снова запустить корабль, - сказал Кану.

– При условии, что условия проживания вас удовлетворят, я не вижу особых трудностей с вашим размещением. Кроме того, у меня есть эгоистичное желание наслаждаться вашим обществом так долго, как только смогу.

– Я думаю, мы пробудем здесь еще некоторое время, - сказала Нисса.
– Вы хотите, чтобы мы сейчас осмотрели хранилище для спящих?

– Вы устали, и в этом нет никакой чрезвычайной срочности. Я бы не хотела, чтобы вы чувствовали себя обязанными мне. Запустите ремонтные работы, и тогда мы сможем обратиться мыслями к Друзьям. Звучит ли это как разумный план действий?

– Очень, - сказал Кану.

Следующий день был таким же, и следующий, и еще один после этого. Постепенно налаживались линии снабжения. Когда требования были простыми, все шло гладко. Однако, когда у Кану возникали более сложные просьбы, ему было трудно донести свои потребности до Восставших. Возникали неизбежные недоразумения, часть которых требовала тщательного разъяснения. Однако постепенно он начал замечать проблески прогресса. Будут неудачи, одно-два странных бедствия - такие вещи неизбежны. Точно так же он не видел никаких непреодолимых барьеров. Корабль был полностью способен к самовосстановлению. Они смогли бы улететь.

Дакота всегда следила за тем, чтобы ее оценивали по их прогрессу. Во время аудиенций с ней они около часа говорили о технических вопросах, прежде чем перейти к более общим темам разговора. Очевидно, что ни одна тема не выходила за рамки дозволенного, но Кану заметил нежелание Дакоты подробно рассказывать об истории "Занзибара". Тем не менее, они сделали все возможное, чтобы вытянуть из нее информацию, стараясь при этом, чтобы это не прозвучало так, будто у них были какие-то особые опасения.

– Все это выглядит идиллически, - небрежно сказала Нисса во время одного разговора.
– Танторы процветают, живя независимо от человеческой поддержки. У вас все организовано - тепло, воздух, электроэнергия, вода, продукты питания, утилизация отходов - даже образование! Чику была бы рада видеть, что у вас все так хорошо получается.

– Она бы также признала наши трудности - что мы все еще оправляемся от ресурсного кризиса. Она согласилась бы с тем, что мы не должны позволять себе успокаиваться. Но, по крайней мере, мы закладываем фундамент для лучших времен.
– Дакота закрыла увесистый том, с которым сверялась. Она попросила Кану и Ниссу помочь с трудным, двусмысленным отрывком.
– Да, я уверена, она была бы очень рада за нас.

– И конструкт, - сказал Кану.
– Юнис тоже была заинтересована в вашем будущем.

– Это совершенно верно.

– Что с ними случилось?
– спросила Нисса.

Воцарилось молчание, и Кану начал опасаться, что вопрос был слишком прямым, а подозрения Ниссы - слишком откровенными. Но когда Дакота ответила, она казалась невозмутимой.

– Все это было ужасно печально. Конструкт был первым, кто покинул нас. Постепенно она начала переставать функционировать должным образом. Это было очень огорчительно, после всего, что Юнис сделала для нашего вида во время переправы. Однако, как и все машины, она начала изнашиваться. Разве это неправильно с моей стороны - говорить о ней как о личности? Я знаю, что она не была человеком, но сила принятой ею личности была поразительна даже для меня - она казалась нам полноценной личностью.

– Я понимаю, - сказал Кану.

– Со временем - скорее годами, чем месяцами - она становилась все более ненадежной и сбитой с толку. Она теряла нить разговора с самой собой. Мы сделали все, что могли, но, учитывая неисправное состояние наших собственных систем и трудности, с которыми мы уже столкнулись, нашим усилиям было суждено не увенчаться успехом. Воистину, мы могли бы извлечь большую пользу из руководства конструкта, если бы она осталась помогать нам. Но в конце концов она перестала работать.