Пробуждение тьмы

Я кивнула.

— Расскажи об этом.

По сотому кругу пришлось вдаваться в подробности волшебного спасения своей задницы. Страгловец слушал внимательно, иногда перебивая, чтобы задать уточняющие вопросы. В целом я расписала злополучный вечер до самых мельчайших, незначительных деталей. Даже не верилось, что это было только вчера.

— Как близко ты знаешь Ловца Максима Тарасова?

Максим Тарасов? Должно быть, это Бур.

— Не очень хорошо, — прочистив горло, озвучила я ответ.

Страгловец поменял положение ног, и теперь левая оказалась закинутой на правую.

— Известно ли тебе, что он пытался открыть Портал пять лет назад?

— Да.

— Скажи, — оттолкнувшись от спинки стула, Денис Валерьевич наклонился вперед и устремил на меня прямой взгляд. — По-твоему мнению, открывал ли Максим врата несколько дней назад?

— Нет, — я отрицательно покачала головой.

— Почему? — изумрудные глаза сузились.

Я замялась. Как бы объяснить ему?

— Я не была знакома с Буром… то есть Максимом пять лет назад, поэтому не представляю, что побудило его на подобное. Но нынешнее положение вещей вряд ли подтолкнуло бы Максима на повторение ошибки, из-за которой казнили его родителей, и погибло несколько Ловцов. Сейчас он скрытный, но не опасный.

— Как ты можешь утверждать, если не знакома с ним хорошо? — парировал мужчина, растянув губы в скептической улыбке.

— Я делаю выводы из того, что вижу, — сказала я твердо.

— Видишь ли, Женя, — с философским вздохом переместив глаза к потолку, Денис Валерьвич поднялся со своего места и сделал несколько шагов к картине с изображением натюрморта в мрачных тонах. — Некоторые люди не видят границ дозволенного. Возможно, они признали свою вину в совершенных деяниях. Возможно, они раскаиваются. Но их подсознание, их душа томится в предвкушении чего-то столь такого же безрассудного. Рано или поздно они обязательно поддадутся искушению зла, глубоко пустившему в них корни.

Возможно, это так, но я отказывалась верить в причастие Бура к недавнему открытию Портала.

— Ему больше нечего терять, — произнесла я вслух свои последние мысли.

Денис Валерьевич развернулся ко мне лицом.

— Вот именно. Одинокий человек, познавший боль потери от собственной бестолковости, как никто другой склонен к злодеяниям.

Я плотно сжала губы.

— В этом наши мнения расходятся, — позволила себе отразить его изъяснения дерзко.

— Несомненно, — подтвердил Страгловец. — Я бы не поверил тебе, если бы ты согласилась со мной.

Я вопросительно свела брови. Что он имел в виду?

— У меня будет к тебе одна просьба, — брюнет прошел к фикусу каучуконосному в углу кабинета и дотронулся до большого листа.

Я искренне удивилась.

— Не могла бы ты показать мне место встречи с Больтарасом после того, как я закончу допрашивать остальных Ловцов?

Немного неожиданно.

— Хорошо, — не стала я тянуть с ответом.

— Спасибо за сотрудничество, Женя, — поблагодарил Денис Валерьевич, вернувшись к столу и выключив диктофон. — Ты интересный собеседник.

Разве это не было допросом?

— Можешь быть свободной.

Вылетев в коридор, я тут же наткнулась на Костю.

— Ну, как все прошло? — его светло-нефритовые глаза сверкали любопытством. — Этот Страгловец плохой, или хороший коп, а?

Рассмеявшись, он приобнял меня за плечи.

— Видок у тебя такой, будто мозги промывали, — деликатно подметил Костя.

Я скривилась и скинула с себя его руку.

— Да нормальный он, — ответила со вздохом. — Просто слишком много требует. Несколько раз переспрашивал одно и то же, постоянно уточнял, не путаю ли я чего. В следующий раз при встрече с Больтарасом возьму с собой фотоаппарат.

Я умолчала о вопросах про Бура. Костя бы непременно поддержал Страгловца.

Мы вернулись в главный зал штаба через жилую секцию. Наша ненавязчивая беседа утонул в переговорах собравшихся Ловцов. Ясно. Они ждали своей очереди, чтобы быть допрошенными.

Гомон усилился, когда Роберт Александрович, обменявшись со мной кратким взглядом, позвал с собой Бура. Его провожали не самыми приятными комментариями.

— Надеюсь, его посадят, — рассерженно признался Костя.

Допрос неожиданно сильно вымотал меня, поэтому я поленилась отвесить Богданову подзатыльник и сказать, что злорадствовать плохо.

— Я пойду в архив, — предупредила, обратившись к Косте.

Холод в устремившемся на меня взоре сменился вопросом.

— А? Зачем?

— Продолжу выяснять, что написано в той книге о Больтарасе.

— Я с тобой!

— Ладно.

Мои попытки разобраться с тем, что было написано в фолианте, обращались в пыль тщетности одна за другой. Когда Костя ушел к Страгловцу, боевой дух окончательно покинул меня.

Денис Валерьевич позвал меня за собой около трех часов. Костя интересовался, куда мы собрались. Я уверена, он горел желанием пойти со мной, но присутствие Страгловца поубавило его пыл.

У человека из элитного подразделения Системы был свой автомобиль. Черная, сверкающая иномарка с тонированными стеклами. Когда я садилась в машину, то увидела вышедшего из библиотеки Костю. Он провожал нас недовольным взглядом, и я понимала, что по возвращению мне так просто не отделаться от него.

Дорога до места убийства призрака Ильи заняла чуть меньше двадцати минут. Узрев знакомую обстановку, я пыталась унять растущую дрожь в теле.

— Ты уверена, что это произошло здесь? — уточнил Страгловец, когда мы вышли из его «Мерседеса».

— Да, — никаких сомнений.

Моя рука непроизвольно потянулась к медальону. Заметив мой жест, брюнет что-то пробормотал себе под нос и задрал рукав пиджака. Я увидела необычные часы на его левом запястье. Приглядевшись, я поняла, что это вовсе не часы, а переходник в Середину, как мой медальон.

Интересненько.

Переместив стрелку на переходнике, Страгловец исчез. Оглядевшись, я последовала его примеру и перенеслась в Середину.

Мое дальнейшее присутствие было бессмысленным, так как Денис Валерьевич погрузился в свои дела. Он тщательно изучал территорию, искал следы недавнего присутствия здесь Больтараса. Я стояла в сторонке и наблюдала за ним. Несколько удивилась, когда Страгловец достал из чемоданчика, который держал в руке, несколько небольших пакетов для улик, упаковку ушных палочек и пластмассовую баночку.

В баночку он набрал воздух Середины. В один пакетик соскоблил палочкой пробу земли. А еще ему удалось найти какую-то вязкую гадость желтоватого цвета. Заметив мое перекошенное от отвращения и любопытства лицо, Страгловец поспешил объяснить, что эту «дрянь», скорее всего, оставил Больтарас.

Собрав все необходимое, Денис Валерьевич сказал, что мы можем возвращаться.

Время неумолимо близилось к вечеру. Я почти уснула за столом, когда чья-то рука мягко приземлилась на мое плечо.